Волчьи игры
Шрифт:
«Ах, вот оно что! Это ты, змея-шуриа, меня прокляла!»
«Да я тебя и не видела никогда. Живьем, в смысле!» — попыталась оправдаться Джона, но сразу поняла, что без толку это. Дух грабителя зачастил проклятиями и горестными воплями.
Ничего не менялось в этом мире. Как и четверть века назад, стоило у хозяйки молоку скиснуть, тут же становилось понятно — мимо проходила шуриа и сглазила. Известно же, что просто так «змеиные детки» по земле не ходят, а только исключительно чтобы вредить честным людям.
«Ну и скули дальше. Дурак!» — фыркнула Джойана и думать о духе забыла. И вовсе не по черствости душевной, а потому что дверь в помещение распахнулась
Шуриа сжалась в комочек, стараясь даже не дышать, но пистолет из рук не выронила.
«Вот она! Тут она! Хватайте ее!»
Разумеется, соратники не могли слышать воплей духа, зато они увидели его труп на полу.
— Да это же Никс! Мертвый!
Джона прильнула к щелке в загородке. Ого! Еще какой мертвый! Кочегары раскроили негодяю голову, и мозги вытекли на черный от угольной пыли пол. Неприятное зрелище, что и говорить, но сотоварищи убиенного пришли в настоящее неистовство: заорали, завыли, заулюлюкали. Не ожидали, стало быть, сопротивления от каких-то плавучих крыс.
«Да вот же она!»— верещал дух.
«Не ори, дурачина. Они тебя все равно не услышат».
И приврала совсем чуть-чуть. Ушами не услышат — это верно, но что-то такое почувствуют — тревогу непонятную.
— Слышишь? Шуршит что-то, — сказал один из грабителей
«Это шуриа. Баба! Тут она!»
— Ну, проверь, коль охота по углю шарить, — неохотно отозвался второй.
Не будь загородка, за которой пряталась Джона, такой… ажурной, все, может быть, и обошлось бы.
— Гляди-ка! Тут кто-то есть!
И Невеста Священного Князя, недолго думая, выстрелила. Но не в того мужика, который тянул к ней грязные ручищи и дышал перегаром, а в другого — того, что держал перед собой фонарь. И сразу же пожалела. Фонарь шлепнулся на палубные доски и… Джона аж зажмурилась, представив, что сейчас горящее масло подожжет уголь и все здесь взорвется. Однако ничего подобного не произошло, зато осиротевший еще на одного сотоварища бандит всей пятерней вцепился в Джонину шляпку, норовя сдернуть ее с головы вместе со скальпом. Очень больно, очень! Слезы брызнули у шуриа из глаз, она выронила пистолет, отчаянно завизжала и попыталась вырваться. Не тут-то было! Мужик вцепился как клещ. Дернул изо всех сил раз, дернул второй и, когда шпильки не выдержали, остался со шляпкой в руках. А Джона бросилась прочь. В принципе безумные скачки в кромешной тьме между какими-то ящиками и железяками можно было и бегом назвать, но лучше не преувеличивать. Говорят, будто шуриа зрят в темноте, аки кошки. Враки! Ничегошеньки они не видят, а если к тому же перепуганы до смерти, то и вообще не соображают ничего. Шутка ли, два десятка лет Джойана Алэйя не переживала ничего подобного, лелеемая и хранимая стаей вооруженных до зубов хелаэнаев — подчиненных доблестного эрна Тэлдрина. И тут вдруг так сразу — хлоп! Грабеж, пальба, разбойник, погоня, вокруг летают духи и вопят ругательства сразу в оба уха! Любой женщине станет страшно.
Ведь не бить же он ее собирается, и не ругать, этот зловонный тип. Он просто-напросто одним движением свернет тощую змейкину шейку и — прощай, Невеста Священного Князя! А что потом Вилдайр сделает с Грэйн? Страшно даже представить! Поэтому только бежать… А если тебя, такую юркую, но беззащитную змейку, схватили за штаны и врезали под коленки ногой, то — сражаться. Причем насмерть!
Для начала Джона получила кулаком в затылок. И это, как ни странно, ее спасло. Иначе не оказалась бы на полу, распластавшись выброшенной на берег морской звездой, не угодила бы одной рукой прямо в развороченную рану в животе у мужика
с фонарем, а второй рукой не ухватилась за что-то эдакое… с рукоятью…«Нож! Это нож! Финги, берегись!»— крикнул зловредный дух Никса.
«Спасибо, дурак дохлый!»
«Ах, ты ж сучка!»— это к собрату по несчастью присоединилась свежеотлетевшая душа второго убиенного.
И когда преследователь дернул Джону за ноги — на себя и в разные стороны (не иначе, снасильничать собрался), а затем одним рывком перевернул женщину на спину, то первое, что он почувствовал, когда навалился на шуриа всей тушей, — нож, резко входящий в живот. Следом явилась ослепительная боль и уютно расположилась в том месте, где у людей находится печень.
— А-а-а-а-а! — взревел он, приветствуя непрошеную гостью.
Джона же, напротив, притихла и крепко сцепила зубы, чтобы не визжать от ужаса.
«Убей ее! Убей!»— хором вопили духи.
Но их друг был слишком занят собой, чтобы исполнить пожелание. Он всеми силами старался не присоединиться к сонму бесприютных душ полукровок. Называемый Финги, по всей видимости, жизнь свою тоже очень ценил, так как обильно и регулярно кушал, употреблял в больших количествах полезный для здоровья лук и чеснок и любил домашнее крепкое пиво.
— Зарезала… Ты зарезала меня, сучонка… — тихо простонал он, пытаясь дотянуться до горла своей убийцы слабеющей рукой.
На «сучонку» Джона слегка обиделась. Она же не ролфи, чтобы ее так обзывать!
— Ас-ш-ш-ш! — возмущенно прошипела она. — Ас-ш-ш-ш!
Кто ж знал, что древние суеверия могут убивать? Перепугавшийся шурианского возгласа, точно это не «Ас-шшш!» было, а ему в лицо горящим факелом ткнули, разбойник попытался отскочить в сторону, поскользнулся и, падая, загнал нож себе еще глубже. И, само собой, тут же умер.
И осталась перемазанная грязищей и кровищей княгиня Джойана Ияри одна в компании с тремя духами. Впрочем, она же шуриа, ей не привыкать.
Дойти импровизированная штурмовая группа успела лишь до камбуза, как где-то за спиной грохнул выстрел, сразу же заглушенный мужскими воплями и женским, очень знакомым визгом. Грэйн замерла на полушаге.
— Кэйрр! Живо назад! Стереги княгиню!
— Есть, вашбродь! — уже на бегу отозвался Сэйган, впопыхах не заметив, что напутал с обращением.
Эрна Кэдвен стиснула зубы так, чтобы перестали клацать, и прорычала:
— Вперед!
Запертую дверь в камбуз она вышибла с ноги. Если Джойн пострадала, все уже бесполезно, и никакими подвигами не искупишь гибель Священной Невесты. Но раз она еще визжит, значит, пока жива… И тут Грэйн задела что-то плечом, и это нечто повалилось на пол с оглушительным металлическим звоном.
— Фарг! Это мы! Ты живой? — быстро окликнул темноту механик. Темный камбуз ответил стонами и звяканьем.
— Какая сука своротила полку? — пропыхтел невидимый кок. — Убью!
— Это потом, — хмыкнула ролфийка. На «суку» она внимания не обратила — что ж на правду обижаться? — Кок, я полагаю? Мы тут освобождаем пароход. Ты с нами? Оружие есть?
— Баба, что ли?
— Фарг, она ролфийка. С пистолетами, — успокоил кока один из кочегаров. — Вроде даже офицерша.
— А чего командует?
— Потому что пистолеты у меня, — нетерпеливо пояснила Грэйн. — И еще ножи. Ну? Ты с нами?
— Я тут завалил двоих. — Чиркнув кресалом, Фарг запалил лампу. — Но винтовке пришел… конец. Так что… — и выразительно помахал огромным мясницким тесаком. — Опыт кой-какой есть. Эти тут подолбились мне в двери и свалили. В кают-компании тоже тихо, а у просветленного кто-то шуршит. Слышите?