Волчий час

Постарался, чтобы голос не дрожал… Но голос дрожал, поэтому гопник мне не поверил.

— Вано, всё норм? Ты, типа, странный какой-то… — спросил Мелкий.

— Да всё нормально! — отмахнулся я.

— Ага-ага… Ваще чот, нормально, ага! — недоверчиво покивал Мелкий.

Дневник Листова И. А.

Пятьсот сорок шестой день. Странный бой, который есть.

— Привет! — как ни в чём не бывало, поздоровался я с Дунаем и Тихоном, которые о чём-то спорили яростным шёпотом.

— Эм…

— Ой…

Оба командира уставились на жизнерадостного меня, явно не понимая, чего это я такой весёлый. Тут ведь вариантов два… Либо я ещё не знаю, и им придётся всё самим рассказывать: и про восставших, и про Кэт.

Либо я уже всё знаю. И просто успел спятить! А что тогда делать, и где найти управу на ещё одного буйного психа, они не знают.

А мне-то надо побыстрее всё провернуть… Потому что часики-то тикают. И капсула внутри потихоньку активируется.

— Вано, слушай… — начал Дунай. — Тут такое дело…

— Ага, я в курсе! — кивнул я.

Чем, кажется, поверг охотника в глубокий шок. И даже, возможно, вызвал у него нервный тик. Во всяком случае, глаз у Дуная пару раз непроизвольно дёрнулся.

— Да… А… Ну это… — прикрыв его рукой, охотник указал на капсулы восставших и заложников.

— Ну да! — кивнул я. — Всё знаю. А у вас тряпочка белая есть?

— А тебе зачем? — с подозрением поинтересовался Тихон.

— Ну как зачем? — удивился я. — Помашу ей, чтобы поговорить с этими, значит…

— А стоит ли? — замялся Дунай.

— Да лан, дядь Дунай! Хорош титьки мять! — вмешался Мелкий, от которого мне отвязаться, естественно, так и не удалось. — Вы тут ещё полгода перестреливаться будете! Вано, натурально, ща всё порешает! У него эти, как их… Инструкции! И позиции!

— Какие позиции?.. Какие инструкции?..– растерянно спросил Тихон.

— Наманые! — нагло заявил Мелкий. — А позиции, типа, твёрдые! Переговорные!

— Платок подойдёт? — спросил один из бойцов, которые засели рядом, укрываясь от огня противника, и достал из кармана грязно-белую тряпочку.

— Харош! Давай! — Мелкий протянул руку, а боец всучил ему этот самый не первой свежести платок. — Ну чо, идём?

Минуты тикали. Я посмотрел на таймер. Надо было придумать, как потянуть время, если нас пустят внутрь. Дело в том, что внутрь нас могли и не пустить. Зачем им такой засланец? СИПИНам-то легко предлагать: проник, подождал, бумкнуло. А тут дело такое… Хорошо, что Мелкий увязался за мной. Я бы один такой маразм не вытянул.

— Да, пошли… — согласился я.

И, отобрав у Мелкого платок, двинул вперёд. Конечно же, помахивая этой белой тряпкой над головой.

Мелкий шёл следом, деря глотку:

— Парламентёры! Переговоры! Обеденный перерыв!

— Чё надо? Эй! Стоять! — раздались крики со стороны террористов.

— Стойте! Какие переговоры?! — раздались крики со стороны наших.

Тут ведь дело какое… Объяснить своим, что произойдёт, и почему мне надо попасть внутрь, я не мог. Потому что никто не должен знать, что там произойдёт, и откуда у меня такое супероружие усмирения. Это ведь было условие СИПИНов.

Убеждать всех, что мне ну очень надо в лагерь восставших? Это тоже дело долгое, нудное… И, возможно, хрен меня послушают. Наши бравые командиры уже решили с террористами не вести переговоры. Значит, и мне могут не разрешить.

Оставалось что? Правильно! Импровизировать!

— Парламентёры! По приказу мэра! Переговоры! — продолжал орать Мелкий, пока мы вдвоём шагали вперёд.

— Стоять! Стоять, а то стрелять будем! — закричали со стороны восставших.

— Будешь стрелять — больше не получишь такого выгодного предложения! — крикнул я в ответ. — Кукушкин дважды предлагать не будет!

— Вано! Какие переговоры?! Какой Кукушкин?! — возмущённо орал Пустырник откуда-то сбоку.

— Который умнее тебя, на! — тут же ответил Мелкий и сразу переключился обратно на восставших. — Так, это… Ну чо, кто у вас главный?

— А тебе-то какое дело? — отозвались они.

— Переговоры только с вашими командирами! — отрезал я. — Предложение для них, в первую очередь! С глазу на глаз!

— А чем докажешь, что ты от Кукушкина? — ответили из лагеря.

— Ты чо, дядя, совсем тупой?! — возмутился Мелкий. — Это Вано, ять! Он что, дурака из себя строить будет без приказа мэра?!

— Ну… Была пара случаев… — с сомнением протянул переговорщик от восставших.

— Пара случаев не в счёт! — сразу же запротестовал я. — Это было исключительно трагическое стечение обстоятельств!

— Ваще, дядь, у вас положение швах! — добавил суеты Мелкий. — Мы вам тут несём шикарнейшее предложение, а вы нас даже к главным не проведёте?! Дебилы, штоле?!

— Не дебилы мы! — обиделся восставший.

— Ну так ведите! Хрен ли тут лясы точить?! Во, гля! — Мелкий демонстративно скинул на землю винтовку, куртку, все четыре револьвера, сумку с патронами…

А затем ещё майку, ботинки и штаны, оставшись в одних трусах. После чего гордо двинулся вперёд, светя тощим задом.

— А ну стой! — возмутился переговорщик со стороны восставших.

Вот этот момент был самым, можно сказать, скользким. Я тоже поспешно разоблачался до самых белых трусов…

— Чо стоять-то?! Переговоры! — возмутился Мелкий.

— Стой, говорю! — заело у восставшего.

— Дядь, ты чо, ссышься, штоле? — не удержался Мелкий, поправляя исподнее. — Я чо, страшный такой даже в трусах?! Вы там ваще чот охренели! Мы-то думали, тут серьёзные люди, псы войны…

— Не ссусь! — опять обиделся переговорщик. — Чего сразу ссусь?

— Ну так обеспечь коридор к главному! — потребовал я. — Чего упёрся-то?! Время идёт! Горячее предложение стынет!

— Ладно-ладно… Проходите по одному! — сурово согласился парламентёр от восставших.

Шипы на одной капсул стали короче, освобождая нам узенький проход. И мы с Мелким аккуратно протиснулись внутрь.

Таймер показывал, что времени осталось совсем немного. Мы специально выжидали так, чтобы успеть только войти. А что предлагать восставшим, честно говоря, не представляли…

И самое печальное — мы так удачно вошли, что теперь надо было продержаться ещё несколько минут. Целых несколько минут! Тут даже Мелкий не вывезет со своим красноречием… Так что быть нам, похоже, битыми. Я уж молчу о том, что позорище будет страшное… Но главное — результат!