Волчий дурман. Черная луна

Он сделает это и, скорее всего, даже не сразу поймет.

Его язык и рот не просто ласкали — они трахали мои рот, делая это глубоко, жестко и властно.

Не позволяя отстраниться и принять другую участь.

Адам был везде!

Он словно заключал меня в кокон своей власти и силы, придавливая к самой земле и заставляя склонить голову.

…И потому я выдохнула и расслабилась в его руках.

Попыталась сделать это максимально и естественно, хотя дрожь никуда не пропадала, и инстинкты в буквальном смысле вставали на дыбы.

Я просто осела в его руках, давая понять, что никуда не денусь. И меня никто не отберет.

Даже попыталась обнять его за шею и прижаться в ответ.

Он должен был понять, что я сдаюсь ему.

Должен был это почувствовать.

Должен был остановиться, пока я не запаниковала снова и еще сильнее, иначе дело станет совсем страшным.

От зверя нельзя бежать.

Зверя нельзя бояться.

Но сейчас я была на грани того, что хотела этого и с трудом отгоняла от себя панику.

Ведь это был всё еще он — мой защитник Адам. Аромат его тела привязывал меня и стал тем маяком в мире людей, за который я отчаянно хваталась, чтобы оттолкнуть всё прочее мерзкое и раздражающее.

Поэтому сейчас я концентрировалась на нем снова и наконец ощутила, как Адам дрогнул и глухо выдохнул.

Пелена необузданной жажды крови и секса постепенно спадала с его мозга, порабощенного чувствами, которые были выше его.

Волчья страсть была пока что губительна и для меня. Особенно волка настолько сильного.

Он оторвался от моих губ, тяжело дыша и плотно закрыв глаза.

Воздух входил в его легкие буквально со свистом, а выходил обжигающим дыханием.

В этот момент даже аромат его тела изменился, став тяжелым, пряным и обволакивающим.

— …Держи меня, маленькая, — вдруг выдохнул Адам с дрожью, словно его тело было в ознобе. — Держи и не отпускай…

Сложно было понять этот шепот, особенно сейчас, когда его страсть еще била ключом и отдавала жаром от напряженного сильного тела, но я нутром ощутила, что нужно делать. По-женски. Робко и пока еще несмело в силу того, что опыта общения с мужчинами у меня еще не было.

Я обняла его.

Крепко-крепко.

Подтянулась руками, чтобы ухватиться за его шею, и прижалась так, чтобы моя щека касалась его щетинистой скулы. Чтобы моя грудь прижалась к его груди и неспокойное волчье сердце услышало, как бьется мое.

Я не хотела отдавать его ни врагам своего могущественного жениха, ни безумию его волка.

— Всё хорошо, Адам, — шептала я и осторожно гладила ладонью по густым иссиня-черным волосам, видя, как от каждого моего прикосновения на его коже выступают мурашки. — Всё уже хорошо.

Он верил мне.

Наверное, сам удивлялся этому, но действительно верил.

А я ощущала, как постепенно он приходит в себя — очень медленно и тяжело, потому что волк в нем был настолько силен, что едва ли это кто-то мог представить.

И он не отпускал его.

Рвался наружу и выл.

Он жаждал крови и тела. Моего тела. Но Адам сопротивлялся и боролся с ним.

И победил, когда хрипло выдохнул:

— Идем отсюда.

Адам шагнул назад и подхватил меня на руки, прижимая к груди бережно и осторожно, словно я была хрустальная, и устремился вон из этого места, словно за ним гнались все демоны этого мира.

Я чувствовала, что жажда в нем никуда не делась.

Его страсть и то, что бурлило внутри черной удушливой лавой, не стало меньше.

Но он отважно шел против своих желаний, не причиняя мне боли и даже не пытаясь намекнуть на то, что он хотел бы остаться здесь и испробовать всё, что творили эти безумные, одержимые сексом люди.

Он стремительно шел вперед, молчаливый и напряженный, и не обращал внимания ни на кого, когда мы вышли из длинного коридора с интимно приглушенным светом и снова оказались в лифте. Одни.

Напряжение витало буквально в воздухе, но Адам упорно молчал и хмуро смотрел прямо перед собой, ни разу не бросив на меня ни одного взгляда. Словно боялся, что даже это подтолкнет его к пропасти.

И я притихла, потому что кожей ощущала, как ему нелегко сейчас.

Я не хотела становиться катализатором его безумия, потому что это грозило большими проблемами.

Да, мне хотелось узнать, что же произошло с теми волками, а главное — как Адаму удалось победить их и уйти невредимым, но заговорить первой я не решилась.

Адам заговорил, только когда мы снова оказались в номере.

— Эту ночь проведем здесь, а наутро найдем другое место, где можно остановиться.

Он не собирался оставлять меня, и это кольнуло прямо в сердце волной тепла и благодарности.

Ведь я была бедой на его голову. Одной большой проблемой, которая могла стоить ему жизни.

Но Адам не собирался отступать.

И это восхищало меня в нем. И пугало

Адам не услышит меня, не примет того, что мне нужно уходить, чтобы не причинить ему еще больше вреда.

— Они всё равно найдут меня, — проговорила я тихо, давая понять, что нет такого места, где я смогла бы спрятаться. Где мы смогли бы спрятаться, если Адам останется рядом. — Это всего лишь вопрос времени.

Адам ничего не ответил на это.

Только молча прошагал до ванны, а я присела скованно на кровать, подумав о том, что он столько сдерживается ради меня, что это заслуживало награды.

На самом деле я не хотела об этом думать, но то, что я собиралась сделать сейчас, было своего рода благодарностью… и прощанием.

Я полностью отдавала себе отчет в том, что делаю, когда аккуратно сняла с себя халат и положила его на край кресла, оставшись полностью обнаженной.

Вчера я просила его об одолжении.

Сегодня же я хотела отдать ему себя как знак того, что я ему верю тоже. И что не было ни минуты, когда бы я пожалела о том, что мой выбор пал именно на него.

Адам вышел из ванной в одних брюках и с влажными волосами и застыл на полушаге, увидев меня перед собой.

Сейчас мне казалось, что в его глазах нет зрачка.