Волчий дурман. Не моя луна

От моей страсти, которую я держал в узде последним усилием воли, позволяя ту малость, которая не даст мне слететь с тормозов.

Я двигался, терся об ее ладонь, вбивался так, что девушка легко ударялась спиной о стену.

Но руку вырвать не пыталась.

А я смотрел на нее сверху и просто срывался в пропасть!

Меня накрывало волной жара и чего-то очень хрупкого и щемящего внутри.

Того, что раньше испытывать не приходилось.

Я кончил с глухим протяжным стоном в тот момент, когда она вдруг опустила ресницы, посмотрев на свою руку и то, что держала.

Один взгляд девчонки — и меня тряхнуло так, словно во времена первого минета!

Твою ж мать!

Я прогнулся в спине, припечатывая Деву еще сильнее, а она вдруг хрипло выдохнула, потому что очень отчетливо ощутила всё, что происходило в ее руке: бешеную пульсацию крови и то, как завибрировал член, выстреливая излишками слишком сильных эмоций.

С дыханием я сразу справиться не смог.

Смотрел на нее, не моргая, облизывал свои пересохшие губы и понимал, что всё происходящее не было ей противно. И не было страшно.

У меня побелели костяшки пальцев от того, как сильно я сжимал ее руку, и теперь я разжал ладонь, но ее пальчиков не отпустил.

Потянул выше, чтобы прикоснуться губами к каждому, ощущая их дрожь.

Я прикусывал сладкие подушечки маленьких пальцев, вбирая затем их губами и посасывая, не позволяя ей отвернуться или отвести свои глаза от моих глаз.

Дева возбудилась.

И это прошло волной кусающего адреналина по позвоночнику, вонзаясь в каждое нервное окончание.

— Хочу, чтобы ты тоже кончила, — прошептал я, не отпуская ее взгляда ни на секунду.

Ни взгляда, ни ее саму, когда девушка попыталась прошмыгнуть под моей рукой.

— Килан, мне нужно идти.

— Ты права. Идем.

Я обхватил ее за талию, увлекая за собой прочь из этого места.

В машину.

Чтобы мы могли продолжить ровно с того места, на котором остановились.

Дед снова поймал меня у самого порога крытого гаража, когда я усадил растерянную Деву на переднее сиденье и намеревался запрыгнуть за руль как можно скорее.

— Полегче, Кил! — Рейган изогнул брови, давая красноречиво понять, что он бдит.

— За мной даже папа так не следит, как ты.

— Калиб доверяет тебе.

— А ты нет?

Дед улыбнулся и сжал мое плечо.

— И я тоже. Но предпочитаю всё же доверять и проверять. Потерпи еще пару дней, сын. Пару дней — и всё будет готово, чтобы Дева стала твоей официально.

Я кивнул в полном понимании того, что делаю.

Потому что слова Деда про ответственность отложились не только в моей памяти, но и глубоко в душе.

— Всё будет хорошо, обещаю. Прости, что уезжаем раньше времени.

Дед понятливо хмыкнул и тихо добавил, кивая на машину и девушку в ней:

— Как доедете домой, чтобы позвонил и отчитался, что Дева такая же невинная, как уезжает из моего дома!

Я только закатил устало глаза и получил увесистый подзатыльник.

— Ты услышал меня, Кил?

— Да! Позвоню!

Я запрыгнул в машину и взял Деву за прохладную маленькую ладонь, чтобы просто почувствовать ее рядом и не сойти с ума.

Но когда мы выехали и машина пронеслась по трассе, я понял, что до дома просто не дотерплю.

Мне было необходимо чувствовать ее.

Больше воздуха.

Это желание было сильнее разума, здравых мыслей и собственных убеждений.

Оно затмевало собой всё на свете, оставляя только нас. Вместе. Рядом.

Дева молчала всё время поездки и напряженно застыла, когда машина свернула с дороги в густую растительность вдоль трассы, утопая в ней и скрываясь от проезжающих мимо машин.

Я выключил фары, но не стал выключать двигатель, чтобы в салоне было тепло, а сам жадно потянулся к девушке и положил ладони на ее лицо.

— Мне никто, кроме тебя, не нужен, глупая девочка.

Дева медленно моргнула, но посмотрела в мои глаза, словно проверяла, говорю ли я правду.

Ее сердце дрогнуло, но не оттаяло до конца.

А я хотел, чтобы оно горело.

Как мое.

Полыхало тем безумным неудержимым пламенем, которое изменит весь мир.

Пусть испепелит, но возродится новый мир, в котором будем только мы.

— Неважно, кто был до тебя. Все они остались в прошлом.

Я подался вперед, больше не в состоянии сдерживаться.

Откинул сиденье Девы назад и навис над ней сверху, с блаженством понимая, что она не пытается меня оттолкнуть.

Молчит и борется сама с собой внутри, выстраивая стену между нами, вот только получается это уже не так хорошо, как было раньше.

Я держал себя на руках, когда коснулся ее губ своими, чтобы не придавить.

Не сделать больно и не оттолкнуть от себя в такой непростой момент.

— Пусть думают что хотят, но для меня нет никого важнее и прекраснее тебя, Дева.

Она смотрела в мои глаза, не моргая, а я целовал ее нежно-нежно, стараясь передать этими прикосновениями, что я не лгу.

Что всё внутри меня отныне и вовеки стало настроено лишь на нее одну.

И от этого я был счастлив.

От этого я сам себе казался целостным и сильным, потому что словно всё в мире встало на круги своя и шло так, как должно было.

Непередаваемое чувство.

И я искренне хотел, чтобы Дева познала его тоже.

Чтобы была уверена во мне и стала сильной от этих чувств.

А я целовал ее и понимал, что на данный момент у нас только одна проблема и она во мне: мне было мало ее.

Всегда мало.

Всегда хотелось еще и еще.

А потому поцелуй становился всё более откровенным и чувственным.

Жадным и страстным, когда не хотелось останавливаться на нем одном.

— Иди ко мне, — хрипло прошептал я, меняя положение, и сам откинулся назад на своем сиденье, расстелив его и максимально отодвинув, заставляя Деву забраться на себя, но не оседлать, а просто лечь.

Черт! Я снова возбудился!

Она лежала на мне всё такая же молчаливая и непривычно послушная — не вырывалась, не отбивалась, словно прислушивалась к собственным ощущением, когда была рядом со мной. Была на мне. И я надеялся, что всё происходящее к лучшему.