Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

В самую точку угодил.

– Отправляйся тогда!

– Не видишь, с мыслями собираюсь! Вдруг что-нибудь забуду. Придётся назад идти…

– Ну, думай…

На самом деле Степаныч ждал звонка от Царева – не зря тот блестел вчера глазами. Но тот, может быть, всё ещё спал. Тело большое. Пока выспится…

Степаныч ушел на кухню, включил репродуктор, но там передавали рекламу. «Противозачаточные средства – спасение для молодого поколения». И рука сама повернула рычажок в обратную сторону. Придется звонить. Он придвинул к себе телефон и посмотрел на часы. Шел десятый час.

Пора будить. Пальцы побежали по кнопкам.

«Царский» телефон молчал. Конечно, пока Царь проснется, пока поймёт, что ему звонят, опустит ногу, а затем вторую – это же целая вечность пройдёт. Надо ждать.

Степаныч ждал с минуту и опустил трубку. Ушёл, может быть, в туалет. Пока эта куча опорожнится тоже… Кроме того, с утра его может понести по магазинам. Живёт человек один. Хозяйство на плечах.

– Кому ты звонил? – молвила Сима.

Услышала. Будет теперь докапываться.

– Хотел узнать, как здоровье…

Степаныч поднялся, накинул куртку:

– Никого в квартиру не пускай!

– Кого я могу пустить?!

– Знаем мы ваших… Если что, звони на мобилу.

Ефремов вышел из подъезда и пошёл в сторону гаражей. Выходил приличный крюк, зато Сима теперь точно не знала, что Степаныч идет к товарищу.

Через полчаса он стоял в частном секторе перед домом Царева. Ворота на запоре. Нажал на кнопку и долго держал. Помнится, звонок у Царя всегда был в исправном состоянии. Его Величество за этим делом строго следил.

Палец устал держать мёрзлую кнопку. Никто к Степанычу так и не вышел. На дороге отпечатался след машины. Надо спросить у соседей.

Но соседи ничего не видели и не слышали. К дочери ушёл, может. Тут же рядом. Напротив торгового центра как раз.

Степаныч пошел в обратном направлении. Ему приходилось бывать у Саниной дочки. Подошёл к дому, поднялся и позвонил в квартиру. Женский голос из-за двери спросил:

– Кого надо?

– Александра Царева мне. Это Иван беспокоит. Товарищ по службе.

Степаныча разглядывали через глазок. Потом дверь открылась.

– Здравствуйте, – начал Степаныч. – Вчера договаривались встретиться, а его нет. Может, заболел…

– В больнице он. Операцию сделали.

– А я названию… В какой он палате? Что с ним?

– Поскользнулся, упал. Сосуд повредил…

При таком весе немудрено. Надо будет навестить.

Степаныч извинился и вышел. Дочь Царя не помнила гостя. А может, она прикидывалась. Они ведь бывали в этом доме. И не раз. Правда, весьма давно. После двадцатого заходили «пузыря» раздавить.

Степаныч пришёл на остановку, вошёл в троллейбус и вскоре уже был в вестибюле больницы. Сунул под нос тётке красную корочку и побежал наверх, не дожидаясь лифта. Вбежал на пятый этаж и остановился у входа, словно мореный таракан. Тяжеловато, однако, с непривычки. Прошёл до сестринского поста, и лишь тут на него обратили внимание. Стоп, господин хороший! Куда изволите?

– Царева мне!

Степаныч опять показал удостоверение – в стандартной милицейской обложке с золотым гербом и надписью «удостоверение».

В удостоверении значится звание. Попробуй, разберись, кто перед тобой стоит на самом деле.

– Пара

вопросов, надеюсь, не утомят? – спросил Ефремов.

– Пройдите. Но имейте в виду…

Царь лежал у окна. Во взгляде – томление. Под глазами – круги, словно колёсики от детских грузовиков, с чугунным отливом. Сильно, видать, ударился. Причём несколько раз. И не об лёд, а как минимум о чей-то ботинок. На лице всё написано.

Саня протянул левую руку. Правая оказалась опухшей.

– Здравия желаем… – Степаныч покосился в сторону остальных больных. – Рассказывайте.

– Чего рассказывать-то?! Шёл! Упал! Песочком надо посыпать дорожки, начальник!

Он был недоволен местной властью. Пешеходы калечатся, а властям хоть кол на голове теши.

Народ из палаты один за другим вышли.

– Короче, слушай. – Глаза у Сани едва виднелись среди отекших век. – Внучка попалась одному в лапы – никак не вырвется. Ты его знаешь… Потому и приходил я к тебе.

Царев отвернулся к окну и заплакал. Никогда не видел его Степаныч таким.

– Кто он?

– Который тебя закрыл. Возьми-ка вот адресочек. Свой человек… Вместе обсудите. Без меня.

Он сунул пальцы в карман рубахи, вынул удостоверение. В нём лежала четвертинка бумаги в клетку.

– Он моложе нас будет… Тот самый, о котором мы вчера говорили. Награжденец. Пятнадцатью сутками удостоили… По случаю двухсотлетия… …

На лице у Царева мелькнуло подобие улыбки.

– Продолжай.

– Хотел миром обойтись… Смотрю: едут. Дай, думаю, остановлю. Наверняка, думаю, внучка у них там сидит. Они вылезли – и давай… Свалили, естественно. Ногами обработали, как положено. Напоследок один саданул, лежачего, с разбегу. Сосуд лопнул.

Царев показал пальцем в бумажку и продолжил:

– Остальное у этого типа спрашивай… Он в курсе. Теперь иди и не приставай – я болеть буду…

– Может, тебе принести? – спросил Степаныч и напугался. Человек после операции. Можно сказать, с того света, а тут ему предлагают.

– Вечерком… Заодно доложишь о проделанной работе. Апельсины принес? Положи в тумбочку…

Ефремов вышел из палаты и направился к выходу.

В вестибюле развернул записку. В ней значился телефон и странная аббревиатура: «К.С.А.». Степаныч вынул мобильник, набрал номер.

– Карманов слушает! – прогремело в микрофоне.

Точно! Как можно было его забыть?! Это был Сергей Анатольевич!

– Здравствуй, Серёженька, – запел Степаныч. – Ефремов беспокоит… Может, ты помнишь такого?!

– Обижаешь, слушай…

– Я из ЦГБ! Царь после операции здесь лежит! Подробности при встрече. Как у тебя со временем?

– Без проблем… Запищи адрес.

Карманов диктовал. Степаныч про себя повторял. Чем больше повторишь – тем лучше запомнишь.

Ехать пришлось в Новый город. Добравшись троллейбусом до проспекта Созидателей, Степаныч вышел. По указанному адресу оказался детский садик. Осталось найти в нем охранно-детективное агентство «Скорпион». Вот и агентство. Портрет Шварценеггера над входом – злых духов отпугивать. Табличка на двери. Директор Карманов.

Поделиться с друзьями: