Волчий лог

Вадим тогда говорил, а я слушала и безуспешно пыталась подняться с холодного пола. Тело болело. Болело так, как никогда в жизни, но эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, что творилось у меня в душе.

Ненависть. Тяжелая, страшная, нечеловеческая. Та, от которой нечем дышать и которая горит внутри едким огнем. Она единственная дает мне силы и помогает подняться. Она единственная меня поддерживает и толкает вперед, к красивому, но такому мерзкому лицу. И она же заставляет улыбаться, наблюдая, как стекают по нему капли крови из распоротой моими когтями щеки.

— Ах ты, тварь!

Удар приходится в грудь, выбивая дыхание и заставляя хватать воздух разбитыми пересохшими губами. А следующий — откидывает к стене, и на меня со всех сторон наползает спасительная темнота, отрезающая звуки мужского голоса, смех и отборный мат, перемежающий мерзкие по своему смыслу слова.

***

Утро принесло ясную солнечную погоду. Даже удивительно. Когда я выглянула в окно — глазам своим не поверила. От вчерашнего бурана не осталось и следа. Яркое синее небо, белоснежные сугробы, блестящие в ярких лучах сосульки.

Вчерашняя ночь казалась такой далекой, что мне и вспоминать ее не хотелось. Прошлое ушло. Оно больше никогда не вернется.

Если бы еще Стас был рядом… Странное дело: столько лет прожила одна, и ни один мужчина не был мне нужен, а тут, всего за несколько дней, так сроднилась с еще недавно чужим человеком, что уже не представляю без него своей жизни. Интересно, он чувствует так же? Или у волков по-другому?

Я разбудила Никитку, накормила его завтраком и отвезла в школу, а потом поехала в больницу. Пусть срок пока маленький, но лучше сразу Сергеичу показаться. Все равно ведь узнает, Верка не удержится, разнесет новость по всему поселку. А я так хотела подольше сохранить все в тайне от посторонних, насладиться своим состоянием, сказать мужу, подготовить сына к известию о рождении брата или сестры.

— А я тебя уже жду, — встретил меня Миллер.

Когда я вошла в его кабинет, Виктор Сергеевич оторвался от бумаг и посмотрел своим фирменным взглядом. Помню, когда Никиткой беременная ходила, я даже побаивалась старого врача, мне казалось, он вечно на что-то сердится: то результаты анализов ему не нравятся, то вес я не набираю, то еще что-нибудь. А вот когда пришло время рожать, тут-то я и поняла, что Сергеич — один из самых добрых людей, которых я когда-либо видела. Роды тяжелыми были, затяжными, он со мной двое суток рядом провел, не бросил, вытащил нас с сыном почти с того света. И потом сколько помогал.

— Слухами земля полнится? — усмехнулась я.

— Ты же знаешь, новости у нас быстро расходятся, — улыбнулся Виктор Сергеевич. — С утра вся поликлиника гудит.

Ну, Верка-зараза! Успела уже! Ее бы энергию да в мирное русло…

— Как себя чувствуешь? Хорошо? Ладно, давай я тебе направление на анализы выпишу, — посерьезнел Миллер. — А там посмотрим.

Он выдал мне необходимые бумажки, и я пошла в процедурную. Дежурила Танька Ефремова, моя бывшая одноклассница. Она быстренько взяла у меня кровь, а потом мы с ней пили чай в раздевалке и сплетничали. Вспомнили старых друзей, одноклассников и преподов, разные курьезные случаи из детства… Вот тут и выяснилось, что Орская вчера вечером обзвонила почти всех наших общих знакомых и растрезвонила новость о моей беременности.

— Инга, я вот до сих пор понять не могу, что вы с ней не поделили? — похрустывая вафлей, спросила Ефремова. — Чего она к тебе так неровно дышит?

Татьяна упустила подробности разговора с Орской, но я догадывалась, что ничего хорошего в них не было.

— Не знаю, Тань. Это у Верки нужно спрашивать.

— Спросишь у нее, как же, — фыркнула подруга и спросила: — Слушай, а муж твой уже в курсе?

— Он в отъезде. А я сама только вчера узнала.

И до сих пор поверить не могу. Прислушиваюсь к себе, пытаюсь найти какие-то признаки, но их нет. Ни слабости, ни сонливости, что так мучили меня в предыдущую беременность, ни токсикоза.

— Стас твой обрадуется, — мечтательно улыбнулась Танька.

Она подперла голову рукой и задумчиво посмотрела на меня своими большими темными глазами.

— Повезло тебе, Инга. Кто-то и одного родить не может, а у тебя уже и второй получился. Счастливая!

Да, с детьми у оборотней сложно. Слишком маленькая рождаемость. Волкам трудно найти подходящую пару, отсюда и все проблемы. Можно, конечно, и не от пары родить, но это очень редко бывает. Хотя у меня вот получилось. И у моей мамы. И у бабушки. Наверное, род у нас такой, плодовитый.

— Стас твой с ума сойдет, — добавила Ефремова. — И пара, и жена, и ребенок сразу. Повезло вам. А я вот пока так никого и не встретила. Вроде, и семью хочется, и мужиков вокруг холостых полно, а все чужие, ни к кому душа не лежит. И сердце молчит.

— Ничего, Тань, однажды и ты своего принца найдешь.

Мне хотелось как-то подбодрить Ефремову, дать ей надежду. Для женщины ведь это важно, знать, что встретится тот, единственный, любимый, и чувства будут, и жизнь расцветет другими красками.

— Ну, если только еще одного олигарха к нам занесет, — хмыкнула Татьяна, а я бросила взгляд на часы.

У Ника сегодня сокращенный день. Двух уроков не будет, так что нужно встретить сынку пораньше.

— Торопишься? — мгновенно поняла Танька.

— Да, Никиту нужно забрать.

— Ой, не спеши, никуда он не денется, — беспечно махнула рукой Татьяна. — Ему за счастье, небось, с друзьями после уроков поболтать.

Так-то так, только Никита у меня не любитель пустых разговоров.

Я допила чай, попрощалась с Ефремовой и поехала к школе.

Ужасно тянуло позвонить Стасу, хотя бы просто услышать его голос, но муж предупреждал, что, когда освободится, наберет меня сам, и я побоялась его отвлекать. Мало ли, что там у него происходит? Мне не хотелось превращаться в надоедливую жену, которая контролирует все и вся и вечно пытается выяснить, где ее муж.

Школьный двор был пуст. Я поставила машину на стоянку и направилась к зданию. Мороз забрался под куртку, заставив привычно поежиться, и я в который раз пообещала себе одеваться теплее. Все-таки теперь мне нужно думать не только о себе. Не хватало еще заболеть!

— Инга Яновна?

Стоило закрыть за собой дверь, как вахтерша отложила вязание и удивленно посмотрела на меня поверх очков.

— Вы за Никитой?

— Да, — кивнула в ответ.

— Так он уже ушел. Первоклашек сегодня рано отпустили.

— Как ушел? С кем?

Внутри шевельнулась тревога.

— Сказал, что к другу пойдет.

— К Герцу?

Я спрашивала, а сама уже набирала номер сына. Руки почему-то дрожали.

— Вроде бы, да, — с сомнением протянула баба Валя. — Там еще Ангелина крутилась, не знаю, может они все вместе чего удумали.