Волчий отрок. Поцелованный тьмой

– Нет, – одновременно сказали Марчел и Жужанна.

– И что нам делать?

– Нужна жертва, – сказала она. – Подношение духам.

– Вы уверены, хозяйка? Нельзя просто вытащить их из реки?

– Вы слышите крики? Или голоса? – Они покачали головой. – Именно. Реки, озёра и другие водоёмы – места, где граница между нашим миром и нижним размыта. Штима утянула их вглубь. Просто силой мы не справимся. Нужна жертва.

– И что за жертва? – спросил Михей.

– Я готов, – сказал Марчел, закатывая рукава рубашки.

Жужанна подошла к нему и сняла кинжал с пояса. Он протянул к ней руки, и она сделала два продольных надреза – от локтя к запястью, – из которых тут же потекла кровь. Михея удивило, что ни один мускул не дрогнул на лице Марчела, как будто для него было обыденностью порезать руки. Он даже не спросил, зачем это нужно. Такая безропотная покорность пугала Михея.

Марчел полез в воду.

Река была на удивление широкой и глубокой, с бурными порогами. Хорошо, что всё застыло в полудрёме – в течении вряд ли бы они нашли живыми Киру и Анну. Побережье было усыпано мелкой галькой, горячей от дневного солнца. В воздухе витала тяжёлая влага, которая сковывала дыхание.

Жужанна уверенно вошла в реку за Марчелом. В середине течения она доходила ей до пояса. Они остановились. Жужанна схватила его за руки у локтей, приподнялась и поцеловала. Легко и воздушно. Если бы Михей не видел, то ему показалось, что она просто ткнулась губами в Марчела. Это выглядело нелепо, но он заворожённо смотрел, задержав дыхание и не упуская ни одного жеста. Марчел отстранился, глубоко вдохнул и нырнул.

Вода стала краснеть. Течение, нарушив все законы природы, прибивало волны поперёк к берегу. Река заволновалась, выгоняя Жужанну. Она с трудом удерживалась на ногах. Михей ринулся к ней. Он вскрикнул, почувствовав, что вода была горячей и становилась с каждым шагом всё горячее. Будто кто-то решил вскипятить реку.

Михей схватил Жужанну и потянул на себя – она отрешённо смотрела на воду, где исчез Марчел. Вода из красной побурела, превращаясь в коричневое месиво. Туман, окутывающий воду, лёг плотной стеной. Михей обернулся – берег исчез.

Река продолжала бурлить, нагреваться и пениться, превращаясь в котёл, где варили их. Михей зачерпнул – на руке осталась густая слизь. Он поднёс руку к носу и принюхался – пахло гнилью и кровью. Он отшатнулся в ужасе, выпуская из рук Жужанну, и, не рассчитав движение, споткнулся и повалился на спину. Михей беспомощно расставлял руки, напоминая раненую птицу, но ухватиться было не за что, и он упал. Больно ударившись о дно, он попытался оттолкнуться, но ничего не вышло – плотная бурая жижа не пускала и не давала двигаться. Он сопротивлялся, но попытки были тщетны: ни река, ни жижа не пускали его, а тянули вглубь. Неужели истории о штиме правдивы? И они оскорбили духа, который теперь пожрёт их всех? Не проще было бы оставить девчонку и Киру и не лезть в это? Михей перестал сопротивляться, отдавшись штиме полностью. Он закрыл глаза и принялся молиться Босоре. Он умолял богиню даровать ему спасение, обещал, что будет рьяно чтить её и соблюдать все ритуалы. Всё что угодно, лишь бы выжить.

Михей почувствовал, как что-то схватило его за плечо и потянуло в сторону, выталкивая на поверхность. Он был целиком во власти штимы, словно соломенная куколка, подаренная Инией. От ужаса, сковавшего его сердце, он не в силах был разомкнуть глаз. Да и к чему бы это? Он ощущал тёплую жижу на лице, теле, конечностях. Ему казалось, что она проникает сквозь кожу, разлагая его душу.

Он откашлялся, открыл глаза и понял, что стоит. Что-то поставило его. Вода успокоилась, а туманная пелена превратилась в кроваво-красную завесу, которая окутывала, как кокон, тёплый и непроницаемый. Он обернулся в поисках Жужанны, но её нигде не было. Как он мог потерять её? Он не должен был отпускать её! Марчел же просил.

Михей попытался определить, где берег, но за туманом ничего не было видно, как бы он не щурился. Рядом проплыла коряга. Так здесь есть течение? Выбрав направление от коряги, он медленно пошёл. Каждый шаг давался с трудом, будто он ступал по илистому дну болота. Шаг. Ещё один. Помочь руками. Переставить ноги. И, может быть, ты найдёшь берег. Михей остановился – рядом проплыла та самая коряга. Но как такое возможно? Он же двигался поперёк. Он почувствовал, как внутри живота затягивается узел тревоги, а ноги становятся вялыми, неподъёмными. Ему не выбраться. Эта мысль захватила его сознание. Как он здесь оказался? Что происходит? В ушах зазвенело, а в нос ударил мерзкий запах, в котором он сразу узнал запах гнилых слив. Только не они. Где-то вдали он услышал тонкий голосок, мурлыкающий под нос. Кто это может быть? Он слишком похож на голос Инии. Он пошёл на него, веря, что её душа, хоть и вдалеке, выведет его. Или дух реки его морочит? Но не лучше ли встретить страх лицом к лицу?

Михей шёл на голос. Мелодия усиливалась, а он упрямо следовал за ней. С каждым шагом голос всё меньше походил на Инию, становясь взрослым. Звук резко оборвался, а позади раздался звонкий смех. Он сглотнул, не понимая, что происходит. Он обернулся на голос, а смех снова оказался за спиной. Поворот – смех снова за спиной. Ещё и ещё.

– Покажись, – приказал Михей и замер.

Девичий смех раздался над ухом, и он резко развернулся. Перед ним стояла Жужанна. Её глаза наливались красным в цвет тумана, а волосы растрепались и выбились из косы, спадая непослушными волнами.

– Что происходит? – спросил, хмурясь, он. – Я думал, потерял вас.

– Но теперь же нашёл. – Её голос прозвучал низко. Слишком низко.

Она приблизилась к нему. Михей сглотнул. Его взгляд упал на пухлые губы, которые она облизнула, будто желая, чтобы к ним припали как к живительному источнику. Близость пугала Михея. Он почувствовал ледяное дыхание на своей коже. Она протянула к нему руку – холодную – и провела ей по щеке, пронзая иглами. Жужанна приподнялась на носочках, чтобы его поцеловать. Михей сразу же отпрянул от неё.

– Что вы делаете? Зачем это? Нам нужно найти Анну, Киру и Марчела.

– Это часть ритуала. Жертва для штимы, – слова обдали его холодом. – Ты же обещал. – Она нахмурилась.

Он обещал, что будет слушаться её беспрекословно. Михей подошёл к ней – Жужанна схватила его за шею и притянула к себе. Он зажмурился, внутри всё сжалось. Ему было страшно и тревожно. Не так он представлял себе первый поцелуй. Нет, он, конечно, о нём не думал. Он же не какая-то романтичная девчонка, но в случайных мечтах такого точно не было. Её губы были холодны и ранили. Михей чувствовал, как обветренная кожа царапала. Во рту стоял металлический привкус крови, которой подзывал тошноту, и к нему примешивались тина и гниль. Почему это так отвратительно? Ему казалось, что она пытается сожрать его. Когда Жужанна прикусила его язык, он резко оттолкнул её.

Михей сплюнул – сгустки крови полетели в воду. С трудом он удержал содержимое желудка. Голова туманилась и кружилась. Он поднял на Жужанну глаза и вскрикнул от ужаса и отвращения. Перед ним стояло нечто, в очертаниях которого угадывалось женское тело, искажённое и изуродованное. Серая кожа была натянута на кости, которые в некоторых местах проткнули её, то, что было раньше глазами, превратилось в бельмо, а вместо волос – бурая тина, пучками свисающая с головы. Михей почувствовал, как рвотный позыв поднимается из глубины желудка. Он не сдержался и стошнил, скрючившись пополам. Во рту стояла противная кислая горечь. Штима – а кто же ещё? – громко засмеялась, но в смехе больше не было лёгкости и звонкости, они сменились на зубоскальство. Он протёр рот, стараясь отдышаться. Штима приблизилась к нему – Михей замер, боясь пошевелиться. Она провела костлявой рукой по его щеке, а затем впилась в него губами. Он ощутил, как длинный шершавый язык проникает в его глотку, и закрыл глаза, надеясь, что это закончится. В этот миг ему показалось, что она выпивает из него все соки, а жизнь медленно покидает. Но что-то внутри пыталось бороться, отстаивать крупицы жизни. Он не знал, что это было.

Поцелуй прервался так же резко, как и начался. Михей широко распахнул глаза и понял, что сидит на берегу реки. Туман рассеялся. Пелена спала с его глаз, и он понял, что пялится на воду. Он повернулся на возню и голоса и увидел, что Жужанна, промокшая, сидит у ног Марчела и перевязывает его раны, а Анна и Кира, замотанные в какие-то тряпки, сидят поодаль и жмутся друг к другу, пытаясь согреться.

– Что случилось? – спросил Михей. Он попытался встать, но голова кружилась.

– Штима приняла жертву, – сказала Жужанна, – ты очень помог. – Она выдавила кривую улыбку. – Голова не болит?