Волчий отрок. Поцелованный тьмой

– Как будто из меня выпили жизненные силы. – Михей подтянул колени к груди и обнял их. – Что это было?

– Штима выбрала тебя в качестве жертвы. – Она проверила руки Марчела, убедившись, что раны в порядке, встала и бросила солдатам: – Не сводите глаз с девчонок. Они нужны нам в целости и сохранности. Понятно?

Солдаты дружно закивали и потащили Анну к другим девчонкам. Кира насмешливо проводила их. Жужанна подошла к Михею и протянула руку. Он принял её помощь и встал.

– Расскажи, что произошло. – Жужанна натужно улыбнулась. – Ты внезапно исчез.

– Я искал вас, потом думал, что нашёл, но это оказалась штима в вашем облике, – говорил он. – Она целовала меня. – Щёки заалели.

– А ты и рад, небось? – спросила Кира, подойдя к ним.

– Она сказала, что это ритуал. Мне, вообще-то, было противно.

– Конечно. Противно. Так я и поверила…

– Могла бы поблагодарить меня. Я всех спас! – Михей сжал кулаки. Как же его раздражала Кира.

– Спасибо, Михей, – сказал Марчел, вмешиваясь в их разговор. – Кира!

– Да-да… Чтобы мы делали без такого героя…

– Довольно! – сказала Жужанна. – Чему нас учит Босора, Кира?

– Ненавидеть мужчин?

– Благодарности. – Она закатила глаза. – Что с тобой поделать?

– Понять и простить. – Кира хмыкнула, развернулась и пошла в сторону лагеря.

– Не переживай, – Жужанна обратилась к Михею. – Ей просто трудно принимать помощь…

– Помощь от мужчин, я бы добавил, – сказал Марчел. – Поздно уже, хозяйка. Отдохните, а я усилю караул.

Жужанна кивнула и ушла. Михей последовал за ней к костру, у которого сидели девочки. Тиранда подняла на него взгляд и ударила по земле, приглашая сесть.

– Тут очень холодно, – сказала она. – Ты мог бы обогреть меня.

Михей присел рядом, но тут же между ними уселась мокрая Кира.

– Раз вы тут греетесь, то я с вами, – она протянула руки к костру. – Двигайся, Михей. Ты же у нас спаситель дев.

Михей хмыкнул, но придвинулся. Киру пробивала мелкая дрожь. Он обнял её, она положила голову ему на плечо. Сбоку фыркнула Тиранда. Это был последний звук, что он услышал, прежде чем задремал.

Глава 3.

Михей протёр глаза, привыкая к темноте. Силы после встречи со штимой восстанавливались очень медленно, но восстанавливались – к концу дня голова перестала болеть, а тошнота отступила. Тиранда мерно посапывала на плече, напоминая Инию – такая же нежная и беззащитная. Кира предпочла его не замечать. После того как объявили, что телегу починили и они могут отправляться в путь, Кира делала вид, что Михей был для неё пустым местом. Подшутить над ней, напомнив, как они сидели у костра, прижавшись друг к другу, он не решался.

С наступлением сумерек воздух стал тяжёлым. Его явно не хватало, а это означало, что они почти добрались до замка. Верчице был вырублен в горе, и поговаривали, что простирался далеко вглубь. Михей слышал, как в Драгосте верили, что здесь можно найти путь к окаянной среди лабиринта подземелий. Сердце замерло от томительного предвкушения. Девочки, дремавшие под мерный стук колёс, проснулись и вылупили глаза, возбуждённо озираясь по сторонам. К любопытству примешивался страх. Михей разделял их чувства. Это напоминало детство, когда, замерев, ты не знал, чего ожидать от Василе – он мог и приласкать, и надавать тумаков, после которых боль ощущалась несколько дней. Любой исход был одинаково возможен, поэтому предвкушение ранило сильнее побоев.

Верчице напоминал паука, который бесчисленными глазами-оконцами следил за посетителями. В то же время он походил на угловатого подростка, который ещё не успел принять изящные и округлые формы: прямые кремовые стены, без каких-либо арок, треугольные крыши, простоту и строгость которых совершенно не ожидаешь от замка марежуда Седмиградья. Даже дом старосты в их деревне выглядел наряднее. Михей выдохнул, чувствуя подступающее разочарование. Он бросил взгляд назад и увидел, как высоко они забрались. Пропасть, оставленная за ними, кружила голову. Он с ужасом представил, как стоит на обрыве и смотрит на бесконечные зелёные леса. Не дай Босора упасть! Михей повернулся к девочкам. Они притихли и заворожённо ждали своей участи.

Они проехали высокие деревянные ворота, увенчанные острыми пиками, на каких могли вывешивать головы непокорных и несогласных. Воображение Михея живо представило ему, как капли крови стекают по стенам – тягуче и лениво. Телега остановилась посреди большого двора, усыпанного мелкими камнями, которые показались ему острыми, как пики, торчащие на воротах и стенах. К их темнице подошёл Марчел и отворил дверцу, отделяющую их от мира. Но хотел ли Михей оказаться в этом мире?

– Выбирайтесь, – сказал Марчел, обращаясь к девочкам; голос его звучал на удивление мягко. – Аккуратно. – Он протягивал им руки, а самых маленьких подхватывал под грудки, доставая из телеги.

Михей дожидался, пока девочки покинут клетку, но не заметил, когда Кира сбежала из неё. Он вышел последним и захлопнул дверцу. Марчел одобрительно кивнул и отошёл к солдатам, которые уже выстроились рядом с детьми. Жужанна склонялась над каждой девочкой, проверяя всё ли с ней хорошо, а после отправляла в длинную шеренгу, за которой следила Кира. Михей поплёлся в её сторону – там же стояла Тиранда, возглавлявшая колонну, – но Жужанна выставила руку, которой упёрлась в его грудь, останавливая.

– Ты не пойдёшь с ними, – сказала она. Михей вопросительно посмотрел на неё. – Я отведу тебя к госпоже. – Она выдавила улыбку, за которой скрывалась тайна. Но какая? Он не мог и предположить. Жужанна выпрямилась и обратилась к Кире: – Отведи их в восточное крыло. Пусть Маришка отведёт их в купальни, а Агата приготовит ужин. С мясом. Дорога их измотала.

– Хорошо, – ответила она. – Пошли, малявки.

Тиранда мельком посмотрела на Михея и поджала губы – явно разочарованно. А что она хотела? Его путь вёл к госпоже.

– Тебе тоже стоит помыться, – сказала Жужанна, подходя к нему. – Негоже перед госпожой появляться, воняя тиной и гнилью. Следуй за мной.

Он не успел ответить, что это из-за его помощи им, как она развернулась и пошла вперёд, прочь от девчонок – видимо, в западное крыло.

Всю дорогу Михей постоянно оглядывался, пытаясь запомнить и разглядеть каждый уголок замка. Несмотря на поздний час, вокруг было очень светло, будто день стоял на дворе. Множество подсвечников освещали коридоры и комнаты, разгоняя ночную тьму. От этого у Михея заслезились глаза – он никогда не видел столько света. Дома всегда царила тьма, нарушаемая жалкой парой свечей. Стены блистали кристальной белизной ослепляя. На них висели картины: пейзажи с далёкими полями, величественными горами и таинственными лесами; портреты расфуфыренных людей – вероятно, предков госпожи Эржебет, – одежда которых была усыпана дорогими камнями, которые с особым рвением выписали художники.