Волчья дорога

— Здесь. Вроде бы здесь, — прошептала Магда над одной из ям — глубоким, занесённым снегом провалом.

— Здесь — что? — прошептала Анна, но ни Магда ни капитан её не услышали. Лесли настороженно оглядывал руины — будто пытался прочитать что-то в узоре звериных следов на снегу. Собор — две массивные громады чёрного в закатных отблесках камня — нависал над их головами. Пустые звонницы, розетка над воротами — багровый и красный отблеск пробежал по цветному стеклу, и Анна с изумлением поняла, что витраж на ней уцелел. Каким чудом? Девушка сделала пару шагов вперёд — рассмотреть поближе. И вздрогнула, услышав размеренный голос из-за спины

— Не ходи туда.

Она обернулась. Заплясали тени в глазах. Ганс Флайберг, горбоносый высокий мушкетёр шагнул из руин им навстречу. Магда — шапка совсем слетела с её головы — опрометью кинулась к нему. Капитан, чуть промедлив, тоже шагнул вперёд, лицо напряжено, руки — заметила Анна — на поясе, рядом с оружием. Но угрюмый стрелок только обнял жену, махнул свободной рукой капитану и бросил пару слов — ровно, будто и не ходил никуда:

— Капитан, в соборе трупы. Свежие. Много. Кто-то здесь есть. — лицо его ничего не выражало — как и всегда.

Яков в ответ лишь кивнул, развернулся — его взгляд настороженно пробежал по камням вокруг. Руки легли на рукояти шпаги и пистолета за поясом.

— Люди или звери? — отрывисто бросил он.

— Не поймёшь. Следы странные. Вроде … — Ганс мягко отстранил жену, перехватил мушкет наизготовку. Его серые глаза увидели что-то в развалинах.

— Отведём женщин назад и вернёмся.

в ответ Ганс лишь кивнул. Люди развернулись и пошли назад — капитан и стрелок по бокам, женщины в середине.

— Ты куда ходил то? — спросила мужа Магда, когда они подходили к воротам.

— Домой, — кратко ответил горбоносый стрелок. Анна поняла, что он имел в виду — занесённый снегом чёрный провал и содрогнулась.

У кромки леса их окликнул патруль — четверо солдат роты с капралом.

— Свои, — махнул им рукой капитан. Ганс внезапно развернулся — обратно в чёрное поле. Поднял ствол. Приклад — в плечо, дуло мушкета ловило на прицел что-то видное лишь ему одному в неверном закатном свете.

— Шевелится что-то... — прошептал он. Взлетела, истошно захлопав крыльями полевая птица. Анна пригляделась — но ничего не увидела позади, на занесённом снегом поле. Стрелок пару секунд помедлил, потом вдруг усмехнулся чему-то невидимому и опустил ствол к ноге.

— Извините, капитан. Почудилось что-то, — бросил он, посмотрев почему-то на Анну. С улыбкой, как ей показалось.

2-8

засада

В стенах собора плескались тени— величественные готические арки тянулись ввысь, серая утренняя хмарь кутала в полумрак боковые нефы, ниши и укромные углы, пряталась наверху, под острыми углами сводчатой крыши. Утреннее, тусклое солнце с трудом пробиваясь сквозь высокие окна, освещало огромный заброшенный храм. Лучи скользили вниз, на огромный чёрный крест, строгий алтарь белого камня, статуи вокруг. Белокаменная дева с младенцем на руках смотрела на людей строго, с холодным сочувствием. Чёткие резные черты. Капитан Лесли вздрогнул и подумал, что ему вовсе не хочется опускать глаза от её лица вниз, туда, куда смотрела Дева. То, что лежало у её ног, на мраморных, отполированных тысячами ног плитах лучше всего описывалось словами «кровавое месиво».

Осматривать собор вызвали охотников. Пошли сам Яков, оба француза, пара сорвиголов из солдат, да мушкетер Ганс — этот так никому и не сказал, куда и зачем ходил под вечер. Никто, по-хорошему, и не спрашивал. Ещё просился юнкер Рейнеке, но его капитан приказом оставил на хозяйстве — нечего сопляку на такое смотреть. «Успеет ещё наглядеться», — хмуро думал Яков, внимательно рассматривая разбросанные в беспорядке тела. Человек десять, не военные. Куда-то шли, зашли в собор, надеясь, что стены, пережившие пятнадцать лет назад великий штурм помогут им пережить одну ночь под их кровом. Не помогли. Два, три, может четыре дня назад — глаз у капитана за войну стал на такие штуки намётанный. Что-то вошло и убило их. Один из французов присел над телом, пригляделся и уверенно сказал:

— Волки, mon Dieu, клянусь богом. Зубищи ещё те. Завёлся у меня как-то такой людоед в лесу...

Капитан тоже пригляделся к одному из покойников — горла практически нет, вырвано. Рана страшная и нанесена явно не сталью. Присел, поворошил одежду, зло хмыкнул и сказал, медленно роняя слова:

— Волки, говорите? Как насчёт небольшой охоты, шевалье?

— Вы уверены, что это разумно? — задал вопрос младший из французов, задумчиво вглядываясь в темноту под резными колоннами свода.

— У меня приказ, господа. Охрана дорог, защита коммерции и всё такое. Этот инцидент тоже под него попадает, не правда ли? — ответил ему капитан. Стрелок Ганс при этих словах лишь хмуро усмехнулся. Француз не ответил, его тонкие пальцы задумчиво теребили мочку уха. Паузу прервал один из солдат, доложивший, что у бокового входа найдены следы. «Очень странные, клянусь богом».

— Если и волк, то огромный, — сказал шевалье медленно рассматривая цепочку следов на снегу. Она шла от собора вдаль, в паутину бывших переулков. Огромные, похожие … не понять, что за зверь их оставил, но когти у него были впечатляющие.

— И ходит на задних лапах.

Капитан не ответил, лишь пригляделся пристальнее и показал пальцами на две полосы между отпечатками.

Шевалье тоже разглядел странный след, кивнул:

— Будто тащили что-то?

— Давайте посмотрим, — подвёл итог капитан и, не дожидаясь возражений, шагнул вперёд.

Снега в переулке намело изрядно. Люди шли медленно, гуськом, с трудом пробивая себе дорогу. Чем дальше, тем теснее стояли дома. Здесь они казались целыми — двухэтажные, ладные, лишь в окнах — чернота и мрак вместо тёплого света. Камень выдержал, но все остальное пало и лежало прахом. Небо над головами заволокло серой пеленой, ветер взвыл, бросив на людей с высоты заряд снежной крошки.

— Погода портится, — прошептал кто-то. Яков остановился, посмотрел на небо. Серая хмарь на глазах наливалась тьмой. Ветер крепчал, гоняя по улице ледяные нити поземки. «Плохо. Следы заметет...» — мысль в голове родилась и умерла на полуфразе. По ушам ударил вой — тоскливый переливчатый вой прокатился, отражаясь глухим эхом, от стен переулка. Потом ещё — протяжный, ввинчивающийся в уши звук. Люди замерли, судорожно оглядываясь на чёрные окна. Капитан выхватил пистолет — глухо стукнул курок под пальцем. Вой ударил в третий раз — будто пробежал холодными пальцами по хребту капитана.

— Что за... — проговорил, замерев, гигант ДеБрасье. Порыв ветра ударил в лицо, сорвал слова с губ, унес прочь, скомкал. И тут из серой хмари впереди на замерших людей кинулось нечто.

Высокие, нескладные, какие-то неправильные фигуры. Оскаленные лица — лица или морды, не поймёшь, лишь кривые клыки нечеловечески щерятся. Завидев людей твари взревели и кинулись вперёд, рыча и размахивая дикарским оружием.

"Слишком быстро для человека", — успел подумать Яков. Мушкетёр Ганс вскинул мушкет. Солдат впереди сложился и упал — набегавшая тварь просто смела его. Следующим в цепочке людей стоял старший из французов — гигант ДеБрасье. Но он лишь застыл, беспомощно глядя на набегавших. Пальцы судорожно сжали ложе ружья. Резкий запах ударил в нос.