Волчья песнь
Шрифт:
Он прошёлся до реки и постоял на причале, бросая в воду камешки. По бульканью и кругам определил, что на середине река мельче, чем у берегов: всего метра полтора. Однако, это никак не помогло в поисках - и Горька вернулся на берег.
Обойдя по берегу и развалинам крепость, Горька оказался перед болотом, в которое превратилась одна из проток, когда-то игравшая роль части оборонительных рубежей. Дальше начинались густющие заросли багульника; на моховых кочках зрела клюква - у Горьки приятно свело скулы при одном воспоминании о её вкусе. Сашка там, что ли? Клюкву ест?
– Кого-то ищешь?
Горька обернулся и покачал
– Лицо у вас такое, мой король, - сказал Горька серьёзно,
– Как будто нету в этой жизни больше
Ни радости, ни счастья, ни надежды.
В чём дело? Мне откройтесь -
Глядишь, и вам немного полегчает!
Случилось что?
Дурной приснился сон?
Любимый пёс подох?
Иль, может, слуа (1.),
Крича и воя, в рог трубя,
Промчались нынче тут,
Над замком нашим?
Сашка невольно улыбнулся:
– Пустяк, Джифро.
Клянусь, в порядке всё, - отвечал он словами из той же пьесы (2.).
– Ты что, меня искал?
1.В мифологии гэлов - призраки погибших воинов. В бурные ночи они мчатся над землёй и по земле, сражаясь друг с другом для забавы. Иногда их стрелы случайно поражают людей и животных. Если слуа что-то требуют от человека - то нужно иметь огромное мужество для того, чтобы им отказать, зато отказавший им приобретает их расположение и может рассчитывать на помощь. 2.Речь идёт о пьесе англосаксонского драматурга-историка и офицера времён Серых Войн Дж.С.Колвилла. Пьеса "Королевский камень", акт I, сцена 2. Очевидно, текст её был в одной из когда-то найденных Лесными Псами книг.
– Да вроде того, - Горька прошёлся по плите и указал на место напротив Сашки.
– Сяду?
– Садись... Всё беспокоишься обо мне?
– Сашка вытянул ноги.
– Ты ещё в детстве за мной присматривал. Помнишь, как моя мама просила тебя - младшего!
– приглядеть за мной?
– Плохо помню, - признался Горька.
– Да и ты с тех пор сильно изменился. Сейчас-то ты едва ли нуждаешься в опеке.
– Да... Но я бы отказался от своей самостоятельности... в обмен на то, чтобы вернуть прошлое. И тем не менее - ты и сейчас беспокоишься обо мне... почти как старший брат.
– Желание уединиться иногда приводит к тому, что возникает... ну... иное желание. Особенно когда у человека остаётся так мало якорей, которыми он держится за жизнь, как у...
– Горька замялся, но Сашка без обиды договорил:
– ...у меня?
– Как у тебя, - согласился Горька. Они с Сашкой могли говорить без околичностей.
– Не беспокойся, себя я не убью, - ухмыльнулся Сашка.
– Особенно сейчас. Мне очень хочется увидеть нашу победу.
– Скажи, а были моменты, когда ты не верил в неё?
– Горька оседлал плиту, чтобы посмотреть на заходящую Одиночку.
– Почти всё время я не думал о ней, - уточнил Сашка.
– Трудно было представить себе мир за пределами конкретного дня и других людей - кроме нас. Ну и я просто старался убить как можно больше врагов, вот и всё.
– Знаешь, а я сегодня поймал себя на мысли, что мечтаю о будущем...
– Горька оборвал себя и уже беззаботно спросил: - Слушай, поохотимся сегодня с волками? Мирко ещё когда явится - а девчонки наши обленились в корень.
–
Давай, - согласился Сашка.– Разомнёмся. Пусть они там за нами забегут, когда решат идти.
– Ну, мы их всяко услышим... Смотри, как Одиночка садится.
Юноши надолго замолчали, глядя на быстро катящийся к горизонту и остывающий на глазах диск звезды. Верхушки деревьев покрыла позолота, вода в протоке вспыхнула живым пламенем...
– Когда я вижу такую красоту, - как-то нехотя сказал Сашка, не шевелясь и не мигая, - то я временами удивляюсь... себе... нам... вообще - всему... как там у Олмера?
На зелёной твоей груди
Зачарованно спят дубравы,
И медовы твои дожди,
И напоены мёдом травы...
– Это не его стихи (1.), - тихо поправил Горька.
– Он просто их пел.
1.Стихи барда Рана.
– А я думал - Олмер...
– нехотя и по-прежнему не шевелясь, сказал Сашка.
– Давай помолчим, а?
– Давай, - и Горька, повернувшись к заходящей Одиночке, сорвал травинку, но в рот её так и не сунул - застыл, глядя на закат...
49.
– Ай, гадость!
– скривившись, Бранка раздавила подошвой сапога мокрицу и тщательно вытерла ногу о траву.
– Фу...
Упершись в колени ладонями, Галька заглядывала в полуобвалившуюся галерею.
– Если хочешь туда лезть - я с тобой не пойду, - решительно предупредила Бранка желание подружки. Тоненькая девушка, легко подтянувшись на уступе, вознесла себя на полуобвалившуюся лестницу.
– Пойдём лучше наверху посмотрим.
– Может, там эти... бриллианты, - полушутя сказала, распрямляясь, Галя. Она поправила шнуровку куртки и так же ловко последовала за подругой.
– Мокрицы там, а не бриллианты, - фыркнула Бранка.
– Надо было с собой винтовку взять.
– Мокриц стрелять?
– Ты шутишь, а я их боюсь до смерти, - надулась Бранка.
– Нашлась тоже... непоколебимая... А-а-айи-и!
– Что, всё-таки мокрица?
– насмешливо спросила Галька, поворачиваясь. Бранка, сидя по грудь в земле и кренделем раскинув руки, довольно мрачно, но уже спокойно поглядывала вокруг.
– И куда же ты?
– Честно говоря - не знаю, - призналась Бранка.
– Я висю. То есть, вишу. Тут узко, а дальше ничего нет под ногами.
– Скромней надо быть и бюст поменьше иметь, - нравоучительно заметила Галя, подавая подруге руку, - спокойно провалилась бы до дна.
– А откуда я знаю, что там?
– логично возразила Бранка, выкарабкиваясь наружу. Головы девушек соприкоснулись над чёрной прохладной дырой, откуда повеяло неожиданно сухим воздухом.
Галька ударила по краю дыры и отскочила - выпал ещё больший кусок и стукнулся о дно не так уж глубоко. Дыра расширилась.
– Полезем?
– почему-то шёпотом спросила Бранка.
– Я лично - полезу, - решительно сказала Галька, разматывая верёвку с плеча...
...Когда-то это, судя по всему, был опять же остаток древней крепости, над которой мьюри построили свою - пристройка к стене, погребённая под этой же обвалившейся стеной. Но крыша пристройки выдержала и была лишь пробита в паре мест. В одну из таких дыр, со временем затянувшуюся травой, и ухнула Бранка.