Волчья песнь

– Ладно, - буркнул Сашка, не найдя ничего лучше.

– Вот это разумный подход, - похвалил Горька.
– Олмер, выше нос, на него всё равно никакая рыба не клюнет! Спой что-нибудь, ну, давай!

Олмер кивнул и, ненадолго задумавшись, запел бесшабашно -

– Ты запой-запой,

Ой - зазвени-звени

Колокольчиком, дорожная тоска...

Отпущу на ветер я слова свои...

Закину голову под облака...

Полетит Жар-Птицею головушка,

Горячим камнем на сыру землю падёт...

И на плаху брызнет моя кровушка

За гульбу казачью, за честной народ...

– Называется - попросили спеть, - покачал головой Мирко.

– Дожили. Германец поёт казачью песню (1.).

1.На самом деле, автор этой песни - Андрей Земсков.

Олмер поднял и опустил плечи, подумал и сообщил:

– Что-то ты сегодня всем недоволен. Не кисни, старичок!
– потом подмигнул, свистнул и вдруг раскатился песней:

– Schwarzbraun ist die Haselnuss,

Schwarzbraun bin auch ich, bin auch ich.

Schwarzbraun muss mein Maedel sein -

Gerade so wie ich.

Duvi du duvi duvi di ha ha ha!

Duvi du duvi duvi di ha ha ha!

Duvi du duvi duvi di ha ha ha!

Duvi du duvi duvi di!
– звонкий, ещё не сломавшийся, голос Олмера придавал припеву особенное лихое очарование.

Эту песню - и на немецком, и на русском - знали все и тут же оживились. Кое-кто начал отбивать такт по бортам лодок, а сразу несколько голосов подхватили, мешая русские куплеты и задорно-бессмысленный немецкий припев:

– Я, ребята, загорел

Как лесной коричневый орех.

Я и ловок, я и смел,

Веселее всех.

Duvi du duvi duvi di ha ha ha!

Duvi du duvi duvi di ha ha ha!

Duvi du duvi duvi di ha ha ha!

Duvi du duvi duvi di!

Я ничем не знаменит,

Как лесной коричневый орех,

Но всегда, везде звенит

Мой задорный смех.

Duvi du duvi duvi di ha ha ha!

Duvi du duvi duvi di ha ha ha!

Duvi du duvi duvi di ha ha ha!

Duvi du duvi duvi di!

Я ничем не знаменит,

Все вокруг всегда мои друзья.

Хочешь ты дружить со мной,

Будь таким, как я!

Duvi du duvi duvi di ha ha ha!

Duvi du duvi duvi di ha ha ha!

Duvi du duvi duvi di ha ha ha!

Duvi du duvi duvi di!
– и над лодками в заключение повис звонким занавесом хохот.

– Держим курс вон в ту протоку, - Сашка махнул рукой вперёд, - и давай-ка поскорей. Как бы не застала нас какая дрянь посреди воды... что-нибудь типа винтокрыла. Тогда мы точно угробимся.

– Всё будет нормально, - заверил командира Димка, - они скорей животы сорвут, чем нас достанут.

Лодки в самом деле быстро пересекли озеро, подгоняемые опытными руками. Те, кто не грёб, довольно напряжённо оглядывались по сторонам - несмотря на бодрые слова Димки, все хорошо себе представляли, чем грозит появление винтокрыла практически беззащитным на воде Лесным Псам.

Но вот наконец-то лодки одна за другой вошли в протоку между островом с обрывистым берегом, из которого змеями торчали корни деревьев - и зеленеющим ряской болотом, в которое эта протока плавно переходила.

45.

До вечера лодки углублялись всё дальше и дальше в лабиринт воды и берегов. Иногда юноши гребли, иногда предоставляли неспешному течению тащить лодки, куда придётся. Подобное чувство спокойствия было для них довольно редким - можно не двигать руками и ни о чём особо не беспокоиться, потому что в принципе всё равно же, куда вынесет. Волки освоились, но по-прежнему старались сидеть тихо.

Лодки втянуло в протоку - узенькую, с зелёным потолком из сплётшихся ветвей. Тут течение было едва заметным.

Сашка сидел на носу своей лодки, скрестив ноги, и задумчиво смотрел вперёд, положив меч на колени. Галька лежала поперёк лодки, закрыв глаза и свесив ноги в воду. Горька, уст роившийся головой на её животе, водрузил ноги на корму и читал какую-то растрёпанную книжку из своей маленькой библиотечки.

Мирко во второй лодке спал, закрыв голову курткой. Бранка подшивала кое-где истёршиеся ремни амуниции. Дик и Машка на корме целовались - немного лениво и как-то небрежно.

Олмер на носу третьей лодки лежал на животе, глядя в воду. Нина как обычно чистила оружие. Люська спала. Димка, скучающе глядя по сторонам, барабанил пальцами по чехлу.

– Сюда можно экскурсии возить, - выразил всеобщее молчаливое мнение Сашка.
– Олмер, сочини оду, а?

– Не получится, - Олмер не отрывал взгляда от воды, - я не пишу стихов о природе.

– Может, после войны организуем предприятие?
– предложила Бранка. Нина хмыкнула, с масляным лязгом отделив затвор. Димка покачал головой:

– Не будем загадывать.

Бранка коротко засмеялась, спросила:

– Разуверился в нашем счастье? После такого-то воскресения?

– Счастье - это сложная категория, - Димка покосился на неё.
– И не будь так отвратительно оптимистична. Ещё неизвестно, сколько из нас доживут до победы. И доживёт ли вообще кто-то из нас.

– Ты что, поганок объелся?
– подал голос Горька, не отрываясь от книги.

– А ты рассчитываешь жить вечно?
– уточнил Димка.

– Нет, лет на двадцать поменьше, - невозмутимый Горька перелистнул страницу.
– "Здесь не было ни пайковой свинины, скрипящей на зубах песком, ни заплесневелых сухарей. На дне чашки кофе не оставалось ни песка, ни камешков. Нет, дело обстояло как раз наоборот. Блюдо сёмги, половина копчёной индейки..."

– Заткнись!
– рявкнул Мирко, переворачиваясь на дне лодки.
– Это что ж такое - уснуть не успеешь, а тебе тут читают... меню!

– "...нарезанный тонкими ломтиками язык и нежная ветчина - таков был ужин майора, - невозмутимо продолжало Горька, пряча улыбку.
– Изящный французский кофейник с чистейшим мокко..."

– Замолчи наконец!!!
– Мирко швырнул в Горьку сапогом. Тот упал в воду и был чудом выловлен Сашкой.

– Волки спрашивают, когда мы причалим?
– объявила Галя.

– В самом деле, уже и пора бы, - заметила Машка, отвлекаясь от поцелуев, - я соскучилась по травке.

– В каком смысле?
– проворчал Димка, осторожно облизывая кончиком языка припухшие губы.