Волчья стая

В ответ он только утвердительно хмыкнул. И книгу свою на ходу распахнул, и то хлеб.

Затем я подошел к пленнику, по-дружески сжал его сзади за шею. И заговорил, доверительно так, словно со старым знакомым, практически в ухо:

— Тебе нужно будет представить нас в лучшем виде. Чтобы никто не напал, никто не попробовал удрать. Мы пока пришли поговорить, не мстить за рейды. Пока.

— Д-да, все сделаю, как скажете! — протараторил тот. Все с тем же жутким, ну прямо раздражающим акцентом.

— Очень хорошо. И помни, что мы можем перебить всех за считаные минуты. У нас длинные руки. Ваши воины должны это знать.

— У нас нет воинов в деревне!

— Ну, конечно. Конечно нет.

Чего там писали в методичке про действия против партизан? Они всегда действуют на базе гражданских, которые могут их прятать и снабжать продовольствием и прочим необходимым. И эти гражданские редко горят желанием выдать партизан. В начале операции.

А в самом разгаре их уже не слушают.

Волчица на острие нашего алмаза доложила, что наблюдает просвет в деревьях прямо по курсу. И в просвете этом виднелись домики. Прибыли. Так что, не теряя времени, я с Кронекером и пленником прибавили ходу и сами встали на острие. Это несложно, когда на тебе стандартная пехотная броня, а за спиной тридцать скорострельных стволов. И пистолет в расстегнутой кобуре.

— Покричи. Пусть встречают. И чтобы со старостой во главе, — сказал я парню.

Он послушно закричал. Вроде, без паники и подобного, хотя голос и дрожал хлеще, чем у перепуганного алкаша. Тут-то в поселении началась суета, крики. Фигурки жителей забегали, то ли разбегаясь по укрытиям, то ли собираясь дать отпор — да хрен его знает.

Но, в итоге, все складывалось мирно. Более-менее. Ведь к нам вышла делегация из целых пяти человек. Десятая часть всего населения так-то!

И выходили они не слишком-то уверенно, с опаской. А потом вовсе застыли как вкопанные, завидев моих ушастых. Вот прямо встали, ни туда и ни сюда, словно их сейчас резать станут. Мы-то не собирались.

— Пусть подходят, — сказал я пленнику. — Можешь сказать, что мои волчицы, кхм, одомашненные.

Он снова что-то прокричал. И через несколько секунд их внезапный ступор был разбит, и они все же стали приближаться дальше — очень медленно, очень неторопливо, непрерывно вращая головами и рассматривая волчиц. Видели они, конечно, не всех. Кое-кто спокойно разглядывал их через прицелы, скрываясь из виду, готовые открыть огонь по приказу — но этого я хотел избежать.

Впереди пятерки посланников шел лысый, сморщенный мужчина с густыми седыми усами. Старик, но шаг твердый — и посох, на который он опирался, вполне мог послужить оружием. Также в группу входили два мужчины лет тридцати и две девушки лет двадцати. Эдаким клином, в острие которого старик, а девушки в хвосте. Все они были одеты однообразно. Как и пленник — штаны, мокасины, опоясанные ремнем светлые рубахи. И девушки тоже в штанах, что несколько удивительно.

— Кронекер, еще раз свой переводчик скастуешь? — спросил я, следя за посланниками.

— Без проблем.

— Тогда ты, парень, разъясни им про колдовство с пониманием языка, пока они идут, — сказал я уже пленнику.

Тот снова заговорил. Без крика — мы достаточно близко, чтобы хватало и слегка повышенного голоса. Вот тут староста ответил. Скрипуче так. По тону казалось, что недоумевал и что-то оспаривал — а затем пленник потыкал пальцами в свои губы и уши, показывая, что те все еще затянуты янтарной пленкой.

Попутно я заслушал доклад от Астер, что затыкание носа не помогает. И вообще, у них глаза стали слезиться, а в носу горит порой мерзким такими ощущением, что хочется чихнуть — а не выходит. Понимаю, ох как понимаю.

Защитный столб надо было снести как можно быстрее.

И вот, делегация наконец-то до нас доползла. Глядели они на все широкими от удивления и страха глазами, и лишь старик оставался более-менее спокоен. Даже на волчиц смотреть перестал, теперь водил взглядом между мной и Кронекером. Командира высматривал? Похоже на то.

— Он согласен, чтобы вы одарили его языком, — сказал пленник.

— Ну и хорошо. Вперед, лейтенант, — и указующий жест. Чтобы посланник понял, что это я тут приказы сейчас отдаю.

Он и понял. Стал внимательно меня рассматривать, я же в ответ его. Немолод, но крепок. Жилист, видно было по рукам. И взгляд совершенно ясный, без вот этой вот мути от старческих заболеваний. Держался он ровно, стройно, с самоуважением. Староста, наверняка. Мог выйти кто угодно, но этот мужик выглядел как староста.

Кронекер там снова завел свое чародейство, окуная голову идола в голубой спрайт. Что интересно, староста и мужчины взглянули на это как на что-то обыденное. Девушки вот удивленно зашептались, но спокойная фраза одного из мужчин их заткнула. Выходит, местным эта штука знакома.

Хорошо. Или плохо. Тут как поглядеть. В любом случае, Кронекеру будет чем заняться и о чем с местными поговорить.

А мои волчицы все так же держали лейтенанта на прицеле. Невзначай. Бочком. Всего-то легкое движение рукой, чтобы вскинуть ствол и нашпиговать его пулями. Молодцы, хорошие девочки!

Кхм.

Янтарная чародейская пленка затянула губы и уши старосты. Он аккуратно потрогал лицо, затем прокашлялся. И заговорил — с вполне терпимым акцентом:

— Приветствую вас, Укротители! Чем наша скромная деревушка может вам услужить?

Спокойно, уважительно. Да уж, крепкий он!

— Мы пришли поговорить, — взял я инициативу на себя. — Но сперва — отключите защитный столб. Моим волчицам неприятно, а значит, я недоволен.

Очевидно, старику такая просьба не понравилась. Он резко нахмурился, оглядел девок — тех, которых видно. Затем резко покачал головой:

— Никак не могу. Единственная защита наша, и коли ваши звери с цепи сорвутся…

— Об этом не переживай. Не станете сотрудничать — сам их спущу, — с доброжелательной улыбочкой ответил я. Попутно потрепав макушку Таши.

Правда, то, что пришлось до этой самой макушки тянуть руку — несколько смазало эффект, как мне кажется. Зато сама волчица не подвела. Такое глухое рычание выдала, что посланники все как один отшагнули.

— И тогда — разнесем ваш столб на куски, будете как-нибудь сами защищаться, — продолжил я. — Выключишь добровольно — так и быть, постоим на страже, пока не уйдем.

Чего-то я, кажется, говорок начал копировать. Старо-деревенский. Ну да и хер с ним. Если помогает в переговорах, то пусть, главное потом вернуть нормальную речь… И заглушить чувство ебучего стыда за эту хрень. Да.