Волчья стая

Кхм.

— Иди давай, скоро закат. Условия я тебе назвал. Будешь плохой девочкой — останешься сегодня без еды. Будешь хорошей девочкой — получишь добавку и я тебе за ушком почешу. Или пузо, сама выберешь. Все понятно?

Бунтарка надменно надулась.

— Ты не принимаешь меня всерьез! — сказала она.

— Я устал воспринимать всех всерьез. Дорогая моя девочка, за последние сколько-то там дней меня похитила суккуба, я разнес ей голову и приземлился на свою, меня утащили и пытались напоить две рогатые пьяницы, а затем я столкнул кицуне в слизь, и та ее сожрала. Затем я сбежал от кобры, ее убила паучиха, а паучиху убил я. Давай-ка ты не будешь влезать в этот список жертв, а?

Я протянул руку, взял волчицу за подбородок. Она попыталась задрать голову, но вышло как-то лениво и неохотно — взялся я слабо, а все равно хватку удержал.

— Все равно не похож! Не может такой как ты с ними бороться!

— Иначе не стоял бы сейчас здесь, возясь с непослушной сукой, — сухо ответил я.

Да надоела. В самом деле. Возникла у меня одна идейка, но я ее тут же похоронил где поглубже, чтобы без соблазна — нехрен тут фаворитизмом заниматься, до хорошего не доведет. Так что — другой подход.

Перебросил руку с подбородка на макушку, вцепился в пепельно-серые волосы. И стал попросту давить вниз, вынуждая сперва склонить голову, а затем начать опускаться целиком. Спустя секунд тридцать невнятного, дерганого сопротивления, волчица присела передо мною на одном колене, уставившись горящим взглядом янтарных глаз. Каким именно взглядом — не понять. Но выглядела все еще недовольной.

— Отправляйся работать. В последний раз говорю, — сказал я. — Мордой в землю и жопой вверх я тебя ставить не собираюсь, я и так сверху и подтверждать это мне не нужно. Ясно? Пошла!

Ну и за те же волосы оттолкнул ее в сторону, куда ушла ее напарница. Надувшаяся, с обнаженными клыками бунтарка вновь зарычала… Но пошла, поджав хвост. Вот и хорошо.

Не утруждая себе слежением за ней, лишь поглядывая незаметно краем глаза, я поискал вокруг камни — для костра. Не так уж и много, хоть мы и находились на голой каменной проплешине, но должно было хватить. Штук восемь, чтобы пламя не задувало, и потом утащить себе и ночью греться. Пошел собирать.

Пока собирал — думал. Ситуация с бунтаркой, на самом деле, не разрешена, в этом я был уверен. И сработал так себе — это, конечно, то еще чудо, что удалось сработать с позиции силы, но ход был опасным. Даже не подумал, как его применил. Плохо. Я не из тех, кто способен удержаться одним лишь силовым давлением, тут нужен еще и более мягкий подход.

Но, если серьезно, я устал. Мне бы спокойную недельку чтобы отдохнуть и все обмозговать как следует, не попадая из одной проблемы в другую. И заодно — сбавить накал насилия.

Пометил на внутренней стороне черепушки. Разберусь. Скатиться в агрессивного мудака — не лучший метод приспособления.

Итак, своеобразное кострище сооружено. Мелкий подножный хлам плюс упертое из дома лисицы огниво — вот тебе и заплясал слабенький, дрожащий огонек. Стал его понемногу подкармливать.

А попутно заметил, что набиравшие воду волчицы поглядывают с каким-то легким благоговением то на меня, то на пламя. Но молчат. Даже чуткая «часовая», которая, похоже, вообще никогда не перестает за округой следить, и так нет-нет да бросала взгляд, возвращаясь затем к осмотру. А малышка вообще сидела рядом на заднице с широко распахнутыми глазами.

Потом вернулись собирательницы. Бунтарка, разумеется, набрала меньше да полегче. Вот напарница ее едва выглядывала из-за кучи валежника, который несла в расставленных руках и переваливаясь с ноги на ногу — руки мешали.

Вскоре и костер уже загорелся вовсю. Оставалось только дождаться охотниц. Они появились к самому закату, когда все небо уже окрасилось оранжевым, а солнце надежно спряталось за деревьями. Довольные, у каждой в руках по целой охапке зайцев или кроликов, которых они тащили за длинные уши.

Нормальных зайцев или кроликов. Человекоподобных я б есть все-таки не стал. Но уверен, что они тут в мире водятся — и, к счастью, на них я не наткнулся. Иначе бы точно двинулся башкой — хотя я и так, чего уж.

Почти ночь. Над костром жарятся, аппетитно истекая соком и щекоча нос, освежеванные и распотрошенные куски нежного мяса. Время выдачи наград и наказаний.

Я ведь вожак.

Глава 21

Приятный все же вечерок, как ни крути. Тепло, ветра особо нет, жарится мясо, и никаких донимающих насекомых не водится. Сиди себе, наслаждайся. Только вот рядом еще семеро девчат с волчьими ушками, у которых я прописался вожаком — компания пусть и приятная на вид, но предпочел бы сидеть один.

А, к черту нытье. Действуем как получается, там уже посмотрим.

Мясо еще не готово, но слюнки текли у всех. Малышка наворачивала круги вокруг костра, то и дело натыкаясь на других волчиц и отвлекаясь на игры с ними, все так же оставалась настороже и вертела головой «часовая», непрерывно принюхиваясь к запаху, и с недовольно-обиженным лицом сидела бунтарка — явно дожидаясь, чего я там по ней решу.

А я даже имени ее не знал. Ничьего из них всех. Не особо-то проблема, но штука неловкая.

— Не зря я решила, что лучше пойти с тобой, — довольно протянула альфа-самка. — Мы давненько ничего жареного не ели. Аж в животе урчит!

И взгляд такие многозначительный метнула. Мол, готова рядом развалиться и с урчанием принимать от меня кусочки. Хотя, наверно, это уже у меня кукуха едет, такие сложные и комплексные намерения как-то читать просто во взгляде да выражении лица. Но тут уж…

— Не все были довольны, — устало ответил я, уставившись в пламя. — Из-за этого она не получит добавку, так что проблема решена.

Альфа-самка недоуменно огляделась:

— Это кто из вас такой нашелся, а?

— Забудь. С этим должен теперь разбираться я, не ты. Раз выбрала вожаком, то ответственность за стаю уже не на тебе.

— Я все равно самая старшая! И, пока ничего не решили с твоей другой стаей, я по старшинству могу и буду с такими делами разбираться! А то удумали…

М-да. С одной стороны, считай, тоже «бунтарка». С другой же, говорит-то все логично, своего рода цепочка командования, авторитет и все подобные штуки, позволяющие управлять группами людей. Надо только свою позицию не ронять — и все будет хорошо.

— В конце концов, она решила, что лучше быть хорошей девочкой и получить ужин, чем остаться голодной до завтра. Так что кошмарить не нужно, все отработаем, уладим и привыкнем.

Это если не случится вновь поворота на сто восемьдесят, и меня не решат ночью разодрать на части сомнительным, отнюдь не людоедским, способом. Но с этими девчатами такой проблемы не предвиделось. Похоже.

Нож все равно останется в быстром доступе.

— Так, все, должно быть готово, — объявил я, потыкав этим самым ножом в мясо. — Этой партии на всех не хватит, так что вы трое и я подождем. А ты вообще расслабься и поешь спокойно, за тебя за округой другие последят.