Волчья степь

Я глотнул раз, другой, чувствуя, как вниз покатилось тепло, отер ладонью горлышко, передал фляжку Ильмире:

– Пей.

– Да я не…- попыталась отвертеться она, я грозно рыкнул:

– Пей, кому сказано!

Она послушно хлебнула, закашлялась. Да, для нее крепковато, наверно… Я наставительно заметил:

– Ничего, это полезно. Знаю по опыту.

– А валяться нагишом на полу тоже полезно?- Эрик попытался говорить тоном сурового доктора.- Кровищи из тебя выхлестало - как из барана. Ладно, анестезию пока я тебе дал, так что уснуть сможешь. Только лучше займись этим побыстрей.

Этелред пробурчал под нос что-то неодобрительное, потом уставился на меня:

– Так чем там у вас кончилось?

– Чем-чем…- проворчал я.- Пинков навешали, вот чем. А подробности завтра, я уже готов.

– Ладно, пошли,- Эрик принялся мягко выпроваживать Этелреда.- Дверь я не закрываю, ладно?

– Как же, закроешь ее сейчас…

– Я в детстве по боевикам прикалывался.

– А вот курева оставь. И фляжку тоже.

– На твоем месте…

– Оставайся на своем.

– Если выжрешь весь литр, я в тебе еще четыре таких дырки сотворю.

– Да нет, я чисто в целях анестезии.

– Погубит меня благородство,- предрек Эрик, выкладывая на пол сигареты, зажигалку и фляжку.- Ладно, марш под одеяло… пациент.

Эрик наконец убрался. Я, опершись левой рукой о край топчана, кое-как взгромоздился на него, боль тут же вывернулась из смягчающего чехла, заставив меня зажмуриться. Ну, поквитался б я с этим Ринге. не будь он покойником…

С шипением и кряхтением я заполз под плащ, обнял Ильмиру забинтованной рукой:

– Как плечо? Извини, просто другого способа вытащить тебя…

– Ты сделал все правильно,- ее голова оказалась у меня на груди. Я провел здоровой рукой по ее щеке, потом нашарил на полу фляжку, отхлебнул.

– Одного понять не могу… Ведь влепил-то он мне очень прилично, а кольчуги перед отправкой я напялить не додумался. По идее, он бы должен был меня пополам развалить.

– Там на тебе была кольчуга, Ильмира помолчала, я почувствовал, как напряглось ее тело. Где-то через минуту она добавила:

– А у меня там были глаза.

Ну вот, опять ситуация, когда не знаешь, что сказать, а к решительным действиям я сейчас непригоден.

– Давай спать, а? А то я уже просто мертвый.

– Хорошо,- она поплотнее придвинулась ко мне, и я закрыл глаза.

ГЛАВА 14.

Не знаю, сколько уж я проспал, но проснувшись, увидел звезды в дверном проеме и машинально определил: за полночь. А разбудила меня проснувшаяся боль - наверно, действие местного наркоза кончилось. Бок еще ладно, а вот рука словно в кипятке варится. Дурак был ваш Сцевола, господа римляне, дурак и мазохист. И что я такое буду без руки? Меченосец… Мало того, что мечом работать я действительно нескоро смогу, так ведь и при работе Силой руки тоже необходимы. И главное, еще и болит. Может, если хлебнуть, полегчает?

Я осторожно, чтоб не разбудить Ильмиру, высвободил руку. Правый бок при каждом неосторожном движении взрывался такой болью, что в глазах зеленело, башка кружилась оборотов на триста в минуту, но уж коли Ордынцев задумал до выпивки добраться…

Первый глоток чуть не вывернул меня, но я мужественно решил продолжать, и минут через пять был вознагражден: боль притупилась. А еще я заметил, что совсем не жарко, а я сижу голый, как дурак… Малыш тут задал бы резонный вопрос: "Почему - как?"… Ладно, все равно шансов уснуть меньше, чем при зубной боли. Попробую проветриться.

Я с грехом пополам напялил штаны, после третьей попытки отказался от намерения обуться, а уж что до надевающейся через голову рубахи - это вообще антимарксистская утопия. Я набросил на плечи куртку, собрался с духом и встал. Меня шатнуло, к горлу подкатил комок. Вот гадство, вот это меня скособочило… Прихватив курево и фляжку и кляня про себя весь белый свет, я дотащился до порога, плюхнулся там и закурил.

Не успел я толком сигаретку выкурить, как из-за ближайшей хижины до меня долетел чей-то разговор, я узнал только голос Эрика. Слов не разобрать, но шли, похоже, сюда.

– Нет, ты вот на кого полюбуйся! Два часа, как его продырявили - а он тут как тут, разгуливает и водку хлещет,- Эрик, похоже, успел с половиной местных перезнакомиться… Я вяло огрызнулся:

– Тебе бы так…

– Что, болит?

– А ты как думал, препаратор?

– Рука?

– Да нет, задница.

– Чем же вы с этим Ринге занимались?

– Осторожней с этим именем,- предупредил из темноты Эриковский невидимый собеседник. Странно: по ощущению - мутант, а голос не мутантский, чистый и сильный.- С ним лучше не шутить.

– Ты с ним сталкивался?- сразу насторожился я.

– С ним - нет. Я сталкивался с Запредельем.

– И?..

– Мой опыт тебе ни к чему.

– Почему же? Я тоже в этих запредельных играх участвую.

– Это верно, но дело в том, что ты… Как бы точнее сказать?.. Ну, профессиональный герой, что ли…

– Иными словами, громоотвод.

– Можно сказать и так,- снисходительно согласился невидимка.- Ладно, господа, к сожалению, мое время уже не терпит.

Ощущение присутствия исчезло, я повернулся к Эрику:

– Слушай, это кто такое?

– Мне он представился как Харн, человек ночи.

– И что бы это значило?

– Сам бы хотел знать… Но льстил он тебе просто беззастенчиво.

– Ты так считаешь? Я вот не уверен, что сказанное так лестно, как кажется. Свою профнепригодность я при каждом удобном случае доказать стремлюсь.

– По-моему, он в виду еще что-то имел.

– Не знаю. Ты же с ним общался…

– Да, от остальных отличается - просто небо и земля… Я вот подумал: это же их за каких-то два поколения так приплюснуло, и продолжает плющить… Как у них еще и рождаться что-то может при таких мутациях?

– Вот тебе и тема для диссертации.

– Экий ты, однако, циник…

– С вами станешь… Но это уже кроме шуток. Мутантов исследуй сколько влезет, коли Этелред разрешит, а вот насчет Ущелья и моих догадок с кем бы то ни было говорить остерегись. Так что научный интерес у тебя получится уж очень бескорыстный. Помнишь, был у нас с тобой разговор насчет того, о чем тебе не стоит распространяться? Так вот, и на Запределье все это тоже распространяется.

– А чего это ты так боишься?