Волчья ягода (Часть вторая).

– Ну, еще дядя Гена.

Домашний охранник. Слава Богу. Хоть что-то. И, будем надеяться, трезвый.

– Один?

– Не знаю. А ты думаешь...
– загорелись проказливые глазки.

Зорка, а ну - осади назад! Вспомнила, с кем говоришь, быстро!

– Кстати, что у тебя за речи? "Лизались!"

– Да ладно тебе, Зор, - Женька на всякий случай передислоцировался к окну. Кстати, выходит оно на ту же сторону. Где "лизались".
– Мы вчера с Владиком весь вечер "Эммануэль" с монитора смотрели. Он на флэшке принес.

– Что?

Отлично! Мало всеобщего пере...

– еще и в одной из комнат двенадцатилетние пацаны в порнуху пялятся!

Да отсюда драпать надо! Без дальнейших разговоров. Смазав салом пятки. Себе и брату.

Решительно - стоит Зорке раз дома не переночевать, и там без нее черт-те что творится!

Ну, с теткой, "мужиком", Аликом с пьяной бабой и теткиными отпрысками со "своими" - ничего не сделать. Зато...

Поднялась строгая сестра весьма резко:

– Что вы смотрели?
– вмиг оказалась возле брата. Его ухо - в ее цепких пальцах.

– Зоринская, больно же!..
– взвыл Женька. И лишь наполовину в шутку.

– Повторяй за мной: "Больше никогда не стану смотреть эту гадость". Повторяй!

– Больше никогда не стану смотреть эту гадость, - отпущенный брат резво отбежал. На другой конец комнаты.
– Всё равно во второй раз будет неинтересно.

– Ах ты...
– задохнулась Зорка.

– Да и вообще - старье это доисторическое, - торопливо отступил к двери брательник.
– Сейчас намного лучше снимают...

– Сейчас ремень возьму! От куртки.

– Не возьмешь - ты добрая. Да и ремень у тебя - тьфу, не больно будет. А откуда ты знаешь, что гадость? Ты что, смотрела? Давно? И как тебе?

– Конечно, я - добрая, - сладенько улыбнулась Зорка. Перекрывая Женьке дорогу и оттесняя обратно к окну.
– Добрее не бывает.

Шлеп-шлеп. И - подзатыльник. Легонько.

– Ай, больно же!.. С ума сошла?

– Я очень добрая. Ты даже не представляешь, насколько.
– И скоро в этом убедятся все!
– Щас как добавлю между глаз, и уши отвалятся!

Как сделать, чтобы хоть у Женьки всё было хорошо, а? При сумасшедшей-то матери, погибшем брате, эгоистке-тетке и гулящей сестре?

– Между глаз нельзя. Я ослепну, потому что очки разобьются, - авторитетно объяснил наглый братишка.
– А если еще и уши отвалятся - оглохну. Тебе же со мной больше проблем будет. Будто так мало?

– Действительно!
– вздохнула Зорка. Устало опустилась в кресло, Женьке махнула на соседнее.
– Надеюсь, хоть тетка вас не застукала с этим вашим "Эммануэлем"?

– Сразу видно - ты не смотрела. "Эммануэль" - не он, а она... Молчу-молчу! Я вовремя тетку заметил, флэшку выдернул, комп вырубил. Владик - за окно, на дерево и вниз, а я - под одеяло. И лежу, будто давно дрых.

За окно второго этажа. Через дерево.

Владик - из неблагополучной семьи. Познакомились в его дворе. Когда Женька по своей привычке одиноко бродил по улицам. Благополучных друзей он не нашел. И не искал. Побоялся, что предадут снова.

– Только тетка всё равно хай подняла. Когда зашла к тебе, а там - псих с ножом и резаные тряпки. Эй, ты чего?!

– протестующе пискнул брат. Когда его вновь сгребли в объятия и еще крепче стиснули.

– Маленький мой! Я тебя больше никогда-никогда не оставлю здесь одного. Обещаю!

– За ручку будешь водить? Даже когда мы оба будем на пенсии? Ты - седая и с палочкой, я - на костылях?

– Надеюсь, все-таки до пенсии мы отсюда выберемся, - серьезно пообещала Зорка.

– Ты не дослушала. Владика вообще-то охрана поймала - он даже до забора не дошел. Дядя Гена звонил ночью его родителям, те приезжали. Точнее, прибегали - приезжать-то им не на чем. Нас обоих чуть прямо там не выдрали. Даже без всякого "Эммануэля". Хорошо, дядя Гена запретил. А у отца Владика, знаешь, какой ремень? Ого-го!

– Зачем твой друг вообще ночью побежал домой?
– подавилась смехом девушка.

– Привык удирать...
– пожал плечами брат.
– Он же не всегда дружил со мной. Да и живет через три дома.

– Жень, мы больше не в деревне, - напомнила сестра.

– Что, его в рабство украдут или в турецкий бордель?

Чего-чего?

– Или вместо негра на плантацию?

– Запросто. Всё, кроме плантации. В следующий раз лучше оставь его ночевать легально.

– Тетка же запрещает. Она и в этот раз злилась.

Злилась. После Алика-то с ножом? Пусть только попробует!

И вообще - этак скоро как раз неблагополучному Владику родители запретят дружить с Женькой. Чтобы уберечь сына от неприятностей. От опасных знакомств.

– Она и от вашей дружбы не в восторге.

Считает, что Владик - не того круга. Ну, пусть считает и дальше. Молча.

– Стерпит и это. Если, конечно, вы больше по ночам в сад сигать не будете.

– Знаешь, как мы испугались?

– Догадываюсь. Только... вы не того испугались, Женя. Понимаешь?

– Знаю. Я потом, знаешь, как дрожал? Потому нам и не влетело, что вдруг выяснилось - мы были в одном доме с маньяком! Вдобавок - пьяным.

А трезвый маньяк - это так, норма. С ним детей оставлять можно.

И все-таки - как представишь картину их панического бегства... Опять трясет.

Смесь хоррора с комедией.

Сейчас брат снова удерет. И уже вовсе не от ремня.

– Ну, вот, ты - снова веселая!
– обрадовался Женька.
– А теперь я хочу поговорить серьезно...

– Ты меня пугаешь, - кажется, улыбка с лица сползает сама.

– Поклянись, что не рассердишься.

Опять.

– Та-ак. Ты уверен?

– Зор-Невзор, я же серьезно!
– брат даже смутился, надо же.
– Я меньше всего хочу тебя обидеть. Ты же... у меня одна...

Да. Теперь - одна.

– А тебе и так плохо!

– Мне не плохо, Жень, - резковато перебила Зорка.

– Врешь. И не краснеешь. В присутствии ребенка, между прочим. Чему ты меня учишь?

– Ну ладно, вру. Иногда бывает плохо... И даже часто. Но я, так и быть, обещаю не сердиться, какую бы глупость ты сейчас не сморозил. Вот.