Волчья звезда

— Может, аппаратура не в порядке?

— Наша? В полном порядке…

— Тогда у них…

— Но ты же совсем недавно говорил с ними! — растерянно произнес Гидеон.

— Я говорил не с ними. Я говорил с каким-то туземцем… Проверь, они вообще выходили на связь с тех пор?

Гидеон вывел на вспомогательный дисплей данные регистратора, какое-то время молча смотрел на них, потом сказал:

— Нет. Ты говорил, что у нас аврал?

— Я велел связаться срочно, — сказал Симон. — Они бы так и сделали, если бы…

— Похоже, — уныло проговорил Гидеон, — там тоже что-то случилось. Выводи Наблюдателя.

— Сейчас… Если сигнал пройдет.

На то, чтобы задать координаты Наблюдателю, у него ушло втрое больше времени, чем обычно — пальцы так дрожали, что срывались с клавиш. Наконец, на экране поплыла степь, камера парила над ней, фиксируя все беспристрастным взором хищной птицы, потом вдали возникли знакомые постройки — инородное тело на бескрайней, равнодушной земной поверхности.

— Ага, — сказал Симон. — Вот…

Изображение стало четким, нестерпимо четким, и он увидел вторую базу… Вернее, оплавленный черный купол, бессмысленно глядевший в пустое небо.

— Что там? — спросил Гидеон, выглядывая у него из-за плеча.

Симон посторонился, освобождая доступ к экрану.

— О, Господи… — пробормотал Гидеон.

— Нет больше Лагранжа… никого нет…

— Там-то что стряслось?

— Понятия не имею, — устало ответил Симон. Он опустился на стул; экран издевательски мерцал, точно подмигивая, в окна лился пустой холодный свет… свет чужого мира…

Надеяться больше было не на что — и силы уходили вместе с надеждой. Он ощущал внутри какую-то странную пустоту; помещение казалось слишком открытым, экраны — окнами в чужой, враждебный мир, и ему хотелось забиться в какой-нибудь темный угол, закрыть глаза и ничего не видеть… Инстинкт самосохранения гнал его в укрытие, но спрятаться от себя невозможно…

Коменски появился в дверях аппаратной, стягивая с рук резиновые перчатки. Халат он натянуть не успел и комбинезон еще обильней, чем у Гидеона, был заляпан кровью. Встретив вопросительный взгляд Гидеона, он покачал головой.

— Все…

Гидеон прерывисто вздохнул и тихо сказал:

— Ты уверен… что сделал все…

— Все, что мог… Послушай, Гидеон… с самого начала было понятно…

Гидеон облокотился на пульт, обхватив голову руками.

— Он умер, уже когда он его нес… — тихо сказал Коменски Симону, — у него на руках… Послушай, Симон… почему они это сделали? Неужто не видели, в кого целятся?

— Не знаю, — сказал Симон, — скорее всего, и впрямь не видели — просто не разглядели в темноте… Или у кого-то рука сорвалась со страху… А быть может, решили, что мы можем принять какой угодно облик…

— До какой-то степени они правы.

— Да. До какой-то степени. Коменски вздохнул.

— Что поделаешь… Гидеон, задействуй серва, пусть вынесет его за пределы купола.

— Нет!

— Тогда нужно похоронить его здесь… Симон, ты связался с Лагранжем? Что ты так смотришь?

— Плохо дело, Амос… база уничтожена…

— Как — уничтожена?

— Полностью. Сам посмотри, — Симон отодвинулся. — Одни руины…

— Но сигнал… Мы же приняли их сигнал…

— Возможно, кто-то и выжил… Но рассчитывать на их помощь не приходится. Это нам — не им — нужно снаряжать коптер, чтобы подобрать уцелевшего, кем бы он ни был… Другое дело, пробьемся ли мы через этот заслон? Посмотри…

Солнце уже стояло высоко в небе, но небо все равно пылало, охваченное белым огнем — светящиеся линзы висели в воздухе, медленно поворачиваясь вокруг своей оси.

— Они нас обложили… Коменски выглянул в окно:

— И не думают уходить… А вдруг это все же контакт?

— Это не контакт, — сухо сказал Симон. — Это цирк.

Неожиданно для себя он всхлипнул и сердито вытер глаза ладонью. Вот они — люди. Бессмертные, неузявимые. Холодные, равнодушные наблюдатели, оставляющие позади себя смерть и разрушение. Их бессмысленное любопытство показалось ему оскорбительней, чем любая ненависть, в нем было что-то омерзительное…

Коменски направился к двери.

— Пойду, помогу Оливии… прибраться там… Не стоит оставлять ее надолго одну. Тем более, так…

— Я сам, — неуверенно сказал Гидеон.

— Не нужно, оставайся здесь. Потом решим, что делать дальше.

Симон стоял, прислонившись к дверному косяку, наблюдая, как Коменски уходит во тьму коридора.

— А что дальше? — Гидеон устало покачал головой, — Ничего… пустота…

— Ты бы определил, откуда идет сигнал… — Зачем?

— Затем, что кто-то нуждается в помощи.

— Это мы нуждаемся в помощи.

— Хватит, Гидеон. Займись делом. Гидеон неохотно опустился за пульт. Оливия вынырнула из тьмы коридора так бесшумно, что Симон невольно вздрогнул.

— Ты как? — спросил он. Она виновато произнесла:

— Симон… мне так жаль…

— Мы ничего не могли сделать.

— Да, я знаю. Но все равно… мы приносим им одно горе…

— Они нам — тоже, — печально сказал он, — ты знаешь, что с базой Лагранжа беда?

— Да. Мне Амос сказал. Нам больше не на кого надеяться.

— Нет, — Симон покачал головой, — ведь кто-то все же уцелел… кто-то из группы Лагранжа. Гидеон сейчас пытается нащупать его координаты…

Гидеон обернулся.

— Нашел. И правда, он совсем неподалеку от нас. Здесь, в предгорьях, к юго-востоку. Точнее пока не могу…

— Один?

— Один.

— Но это же… — неуверенно сказал Симон. — Этого не может быть…

— Ты же знаешь, как работают эти передатчики. Они не ошибаются. Слишком просто устроены.

— Но раз так, — Оливия положила ладонь на локоть Симона, — мы должны его забрать…

— Сюда? — горько спросил Гидеон.

— Значит, нужно выбираться всем вместе. Снарядить коптер…

— И оказаться без защиты? — покачал головой Симон. — Пока еще их сдерживает силовое поле, но стоит оказаться вне его, кто может поручиться… В любом случае, это должен решать Амос.

— Бедняга… — пробормотал Гидеон.

— Да. Это тяжелый груз. Послушай, а где вообще Амос, Оливия? Он, вроде, говорил, что идет к тебе…

— В лаборатории… Он отправил меня — сказал, что сам…

— Что-то он долго… Пожалуй, я схожу за ним.