Волк за волком
Шрифт:
Может, она неправильно расшифровала адрес? Яэль секунду постояла, осматривая крыльцо. Внутри девушка протирала столы мокрой тряпкой.
– Чем я могу вам помочь?
– мужчина в возрасте с лысиной и цветом кожи, похожим на золотистый песок, выглянул из тени. Так неожиданно, что Яэль приготовилась бороться.
Через секунду она осознала, что происходит, и произнесла кодовые слова:
– Волки войны надвигаются.
– Они воют песнь о сгнивших костях, - ответил мужчина.
– Твой арабский похвален, Волчица. Зайдем внутрь. У меня есть то, за чем ты пришла.
Девушка, протирающая столы, застыла на месте, увидев вошедших.
– Я не могу остаться надолго, - Яэль тоже присела, но спина не коснулась спинки стула. Пустота в кафе не давала ей расслабиться.
– Дела наши плохи, - мужчина кивнул на зал.
– Тяжело заиметь клиентов, когда жителей увозят в лагерь труда. С каждым днем их все больше, похищенных в ночи. Многие в Каире готовы бороться, но мы не сможем осилить гнев Рейха, который обрушится на нас....
Мужчина замолчал, когда в комнату вошла девушка с кальяном в руках. Связной Яэль взял в руки трубку и затянулся, выпуская дым изо рта. Он пах цветами и фруктами. Совсем не как в крематории.
– Тебя многие поддерживают, Волчица.
Когда он предложил кальян Яэль, она покачала головой.
– Файлы?
– Ага, прямо к делу. Очень хорошо, - мужчина откуда-то достал папку и положил ее на стол. Яэль сразу узнала почерк Генрики, беспокойный и неразборчивый. Как бы Яэль хотелось сейчас оказаться в штаб-квартире под пивным баром с кружкой какао и смеяться вместе с польской женщиной над ужасными актерскими способностями всех работников Рейхссендера.
Она только успела спрятать папку в потайное дно куртки (туда же она положила нарукавник со свастикой на время прохода через рынок), как вдруг дверь кафе открылась. Связной Яэль поднял голову. Его ноздри раздулись, губы сжались. Она быстро бросила взгляд на вошедшего сквозь ткань недавно купленного шарфа. Секунда, не более. То, что она увидела, заставило ее сердце перестать биться.
Черная кожаная куртка, все еще покрытая дорожной пылью. Защитные очки подняты на лоб. На плече нарукавник со свастикой. Сломанный нос. Адель Вулф в обратном порядке.
Невозможно. Он... он не должен был выбраться. Он должен был сдаться. Уехать домой...
И теперь, из всех возможных мест, он был здесь.
Ад замерз, и Феликс Вулф был льдом. Он переступил через порог, его движения тряслись от гнева.
– Что ты здесь делаешь, Эд?
– его голос был натянут сильнее струн на скрипке.
Яэль сфокусировалась на горящем угле кальяна. Он, должно быть, заметил ее в толпе и проследил за ней до этого места. Он видел ее трансформации? Заметил папку с файлами? Был только один способ узнать. Положившись на П38 у груди и нож в сапоге, Яэль повернулась к нему лицом. Она чуть не вздрогнула от увиденного: половина лица Феликса опухла, глаз не открывался. В волосах было полно засохшей крови и грязи.
Но Яэль зарыла чувство вины поглубже и посмотрела прямо:
– Простите, - начала она по-арабски.
– Мы знакомы?
Феликс раскрыл рот от удивления, но не нашелся, что сказать. Его молчание смешалось с цветочным запахом дыма. Здоровый глаз моргал со странными интервалами, пытаясь вычеркнуть только что увиденное. Карие глаза, темные волосы... египтянка с небольшими дорожными царапинками. (Яэль надеялась, что в несовершенном свете затуманенной комнаты Феликс своим одним глазом примет точечные раны за веснушки.
Она благодарила небеса, за то что додумалась снять повязки перед выходом.)– Но...
– Феликс начал отступать.
– Прошу прощения. Я... я обознался. Ошибся.
Последние слова прозвучали тише обычного, так как Феликс уже исчез в ночной темноте. Дверь за ним хлопнула так же громко, как билось сердце Яэль. Она сидела, не двигаясь, наблюдая за силуэтом брата Адель сквозь стекло.
Яэль скинула с лица шарф и бросила у основания кальяна.
– Мне нужно добраться до лагеря быстрее него.
Связной что-то прокричал ей в ответ, но Яэль не услышала. Она уже бежала, шатаясь, по улицам, а в голове были только мысли об Адель и том, что только что чуть не произошло. Она должна была трансформироваться и вернуться в лагерь. Быстро. Переодеться. Вести себя так, как будто провела там часы. Сделать все, что только можно, чтобы заглушить любые сомнения, скребущие душу Феликса.
Он не может ничего подозревать. Он довериться своим глазам. Правда?
Несколько секунд, и она снова Адель. На руке вновь свастика. Яэль бежала так быстро, как только могла, срезая на углах, сканируя улицы, чтобы не наткнуться на Феликса. К ее удивлению, она ни разу его не встретила. Должно быть, пошел другой дорогой. Более длинной, как она надеялась.
Легки Яэль горели изнутри к тому времени, как она добралась до ворот КПП. Она еле дышала, проходя во двор мимо припаркованных Зюндаппов. Их было шестнадцать. Столько же, сколько их было, когда она ушла. Феликс, должно быть, увидел ее с дороги. Бросил мотоцикл, чтобы проследить за ней. А значит, он мог заехать в любую минуту.
– Если продолжишь так дышать, заработаешь гипероксию, - Лука сидел на улице в своей обычной позе: катаясь на стуле, ноги в ботинках на столе.
– Где ты была, Фрейлин?
– Вышла подышать свежим воздухом, - Яэль направилась ко входу в здание.
– Снять нервное напряжение после гонки.
– Это снимет напряжение, - Лука протянул девушке сигарету.
Яэль обошла окурок. Времени на курение или умные словесные перепалки не было. Феликс будет здесь с минуты на минуту, и она должна быть готова противостоять его яростным вопросам. Столкнуться лицом к лицу с последствиями своих действий.
– Я кое-что разузнал, - окликнул Лука в манере, заставившей Яэль обернуться.
– Оказывается, Хираку не умер. Он сломал обе ноги, и кожа с половины тела слезла. Но он еще рыпается.
– Победитель замолчал, подняв бровь и анализируя собственные слова.
– Неудачный выбор слов. В любом случае, я подумал, ты должна знать.
Не умер. Одна жизнь сбережена. Одна жизнь из миллионов. Лишь капля. Но она имела значение. У Яэл отлегло от груди. Ей стало немного легче.
И Лука, он запомнил ее вопрос. Он понял, сколько это значило для нее. И он попытался найти ответ. Что-то большее...
Фары мотоцикла Феликса показались у ворот. Вид настолько ослепляющий, что Лука прикрыл глаза руками, а спящий табельщик снова чуть не упал со стула. Яэль была парализована, как заключенный под прожекторами.
Брат Адель припарковал мотоцикл, ранее принадлежавший сестре. Двигатель замолчал, свет погас.
Она сможет пробраться и сквозь эту ложь тоже.
—СОМКНИ ЧЕЛЮСТИ ДЫШИ НОРМАЛЬНО ВЕДИ СЕБЯ ТАК БУТО ТЫ ТУТ ДАВНО—