Волк за волком

Яэль засунула оригами в куртку, примостив журавля рядом со звездой (которая немного помялась после дороги). Движение приблизило руку девушки к ее носу. Яэль замерла. Сердце сжалось, в животе начал нарастать страх.

Пользуешься духами. Это обвинение казалось бессмысленным, когда Яэль впервые услышала его от брата Адель. Но сейчас… сейчас она поняла.

Ее куртка пахла цветами, пропиталась запахом дыма из кафе. И Феликс это заметил.

Грудь Яэль сжалась от огромного страха. Он накатил с такой силой, что заполонил даже темные пустые ямы ее души. Легкие замерли.

Не хватает воздуха.

Воспоминания об аварии вернулись. Не хватает воздуха. Гравий под кожей. Феликс, обрабатывающий рану, рассказывающий о тайнах, о которых не должен был знать. Брат Адель был здесь, чтобы защитить сестру, а не сдать ее. Он не пойдет к управлению, пока не узнает правду: кто она. И кем она не является.

Бумаги смогут послужить защитой ее тайны. Их нужно было выучить наизусть и уничтожить до следующей встречи с братом Адель. Поэтому Яэль удалилась в уборную.

Когда она достигла комнаты, дверь была заперта. Изнутри слышались странные звуки, как будто кто-то захлебывается. Неровное дыхание, резкий вдох носом. Сердце Яэль сжалось от услышанного, ведь она прекрасно понимала, что происходит.

Кто-то за дверью рыдал. Кто-то, кто долгое время очень сильно старался сдержать слезы.

Яэль уже почти решила прокрасться обратно. Но эта уборная была единственным местом во всем лагере, где она могла получить гарантированную безопасность и уединение. По-другому она не смогла бы прочитать файлы.

Она постучала в дверь.

Звуки рыдания прекратились. Сменились шаркающими ногами и водой в кране. Прежде чем дверь открылась, прошло около минуты.

Яэль представляла себе много разных лиц, покрасневших и опухших от слез. Риоко, например. Или одного из молодых первогодок: Рольфа или Таро. На секунду она даже представила себе Феликса, склонившегося над раковиной.

Никогда и ни за что она бы не вообразила, что звуки исходили от Тсуды Катсуо.

При виде Яэль парень остановился, девушка заметила под его ресницами небольшую розовую припухлость. Остальное его лицо было мокрым, но не от слез, а от воды. Он тщательно умылся перед выходом.

Почему Катсуо, из всех возможных участников, рыдал в уборной? Он был охотником, победителем…

Победителем, на плечи которого легли надежды всей империи. Вера людей. Необходимость победить. Тяжело было смириться с этим, даже не учитывая предстоящий путч. Этого достаточно, чтобы заставить любого замяться.

Но сейчас в виде Катсуо не было ничего неуверенного. Его глаза, хоть и припухшие, все еще метали такие же молнии, как и во дворе лагеря. Он промчался мимо Яэль и исчез за поворотом.

Тсуда Катсуо: не так уж и прост, как казалось ранее.

Но у Яэль были другие заботы, биографии других людей у груди. Поэтому она выкинула Катсуо из головы и вошла в уборную. Она присела на крышку унитаза и открыла конверт с бумагами. Всего там было шестьдесят четыре страницы. Сверху лежала небольшая записка от Генрики:

Волчица, это вся информация, которую мы смогли собрать. Надеюсь, она тебе пригодится. – Г.

Вот, с чем ей придется столкнуться.

Сверху лежали дюжины страниц о Феликсе Буркхарде Вулфе. Яэль просматривала их одну за другой. Факт за фактом.

Школьные записи. (Он учился гораздо лучше Адель.) Заметки врача. (Страдает от акрофобии. Дважды попадал в больницу со сломанным носом. В остальном он являл собой одного из лучших представителей арийской расы.) Журнал из Гитлерюгенда. Список всех машин и мотоциклов, которые он чинил в отцовской мастерской. По оценкам и разнице в датах Яэль поняла, что он бросил школу два года назад, чтобы заняться бизнесом. Его освободили от регулярных собраний Гитлерюгенда, чтобы тот как правило исполнял свои обязанности. Никакой социальной жизни. (Поэтому Адель удалось так долго изображать брата. Никто бы не вопрошал о Феликсе Вулфе.)

Фактов здесь было достаточно, чтобы поддержать разговор с братом Адель в будущем. Уже что-то. Но информации, больше всего нужной Яэль, здесь не было. Работа в сопротивлении: неизвестно.

Яэль отложила эти бумаги в сторону и перешла к другой папке: Лука Лоу&Адель Вулф. Здесь страниц было гораздо меньше.

До девятого тура Аксис не замечены во взаимоотношениях. Они ехали в непосредственной близости друг от друга от Рима до самой Осаки, а последнюю часть гонки Адель завершила одна. Лука опоздал на два часа, но в многочисленных интервью ни разу не упомянул, почему. После гонки в связи не замечены.

Все, что произошло – началось в Риме.

То, как ты поступила – закончилось в Осаке.

Но что было между?

Яэль кинула бумаги на пол. Столько чернил, и ничего. Она провела пальцами по шелковистым волосам Адель и уставилась на файлы.

Слишком много пробелов. Лука и Феликс. Ни один из них не был похож на тех людей в анкетах, которые она читала до гонки. Смотрела в архивах интервью. Не этого она ожидала от арийской молодежи, взращенной на свастике. Лицом к лицу все было совсем по-другому. Намного сложнее.

Оба были чем-то большим.

На груди у Яэль было тяжело, но тяжесть эта никак не связана с болью или страхом. Ее готовили к ледяным штормам и голоду. Пыткам и долгим дням пустынной жажды. Учили стирать всякие эмоции с лица. Смотреть в глаза Фюреру, просовывая нож ему между ребер.

Она думала, что готова к миссии. Готова ко всему. Но не к этому. Не к отношениям.

Здесь она не могла притворяться.

ГЛАВА 18

19 МАРТА, 1956

ИЗ КАИРА В БАГДАД

Впереди было еще больше пустыни.

Погода была такой же невыносимой, как и во время третьей части тура. И хотя Яэль все еще была на первом месте, из-за ям и песка она двигалась невообразимо медленно. Больше было похоже не на гонку, а на соревнование по ползанию. Окрестности не помогали: Яэль никогда не приходилось бывать в таком пустынном месте. Бесконечные горизонты и великое ничего. Лишь тишина и внутренняя темнота - шум, что она несла внутри себя. Всегда.

Так она помнила, что не одна.

Когда на улице стемнело, Яэль разбила лагерь. Вскоре она кое-что услышала: шаги за стенами ее палатки были мягкими. Как будто по песку прошелся небольшой шепот ветра. Яэль привстала, когда услышала их - сердце заколотилось, рука потянулась к пистолету.

Шум прекратился.

Она схватила электрический фонарь и выскользнула из палатки. Пара глаз сверкнули в ее сторону: жуткие голубовато-зеленые звезды. Яэль подняла пистолет, уронила фонарь. Глаза рванули в сторону. В свете, исходившем от фонаря, можно было различить взметнувшиеся песчинки. Показался мех. Это всего лишь лиса. Наверно, пришла на запах еды.