Волколак

Или в его надменности и том снисхождении, с которым он позволял рассматривать себя.

А еще в глазах.

Синих-синих.

Его взгляд походил на удар молнией, когда тебя ослепляет и скручивает от неожиданности, пока ты тонешь в этой стихии, понимая, что не выживешь.

Совершенно дезориентированная и хрупкая, чтобы прийти в себя, я понимала, что после ошеломительно-обжигающего холода в его глазах вспыхнул огонь, испепеляющий до тла.

Да, именно этот огонь пугал меня в его взгляде.

Именно он заставлял меня чувствовать себя потерянной, даже если вокруг были сотни людей.

И обнаженной, даже если на мне была одежда.

Он и сейчас смотрел именно так.

До дрожи, до странного покалывания в кончиках пальцев, в попытках спрятаться от него как можно скорее и дальше. В то же время я была не в состоянии сделать даже шага, когда сипло выдохнула, едва слыша сама себя:

– …я закричу!

Его глаза опустились на мои губы, словно я сама только что призвала дьявола на свою погибель. Побледнев, я почувствовала, как от лица отхлынула вся кровь, а мужчина вдруг улыбнулся, показывая идеально белые ровные зубы, и очаровательную улыбку, которая не потеряла своей хищности и жестокости.

Кажется, теперь я понимала, что могли в нем найти те женщины в кафе.

Он был подобен холодной скале, вершины которой покрыты льдом и снегом, и укрыты непроглядной тьмой.

Эта скала может стать твоей погибелью, если ты не рассчитаешь силы.

Но может стать и спасением, за которой ничего не будет страшно. Кроме него самого.

Словно затравленный зверек, я шарахнулась от него назад, ударившись спиной о стеллаж, и чудом не перевернула его на себя, когда он протянул руку вперед, показывая широкую ладонь и на удивление изящные длинные пальцы, не лишенные однако силы. Но не чтобы коснуться меня так же горячо и навязчиво, как смотрел, а чтобы развернуть в моей дрожащей ладони помятый список литературы.

Он даже не коснулся меня, а я не смогла и пикнуть, глядя распахнутыми глазами, как мужчина чуть склонился, и его черные густые ресницы опустились вниз, когда он быстро прочитал все то, что было написано моей рукой.

– Психология. Межличностные отношения. Отклонения в поведении.

От звука его голоса меня снова бросило в дрожь.

Он казался каким-то нереальным.

Слишком глубоким, чувственным и сильным, чтобы принадлежать простому смертному человеку, а не какому-нибудь великому королю прошлого, кто мог парой слов заставить многотысячное войско следовать за ним в самую пучину смерти, без сомнений и боязни.

– Блок психологии напротив.

И снова я была не просто растерянна, а потеряна, захлопав глазами, и пытаясь понять, как же я очутилась в этой ситуации и рядом с мужчиной, который пугал и одновременно завораживал своим странным, колючим и хищным обаянием.

– …я не туда попала? – пролепетала я, стараясь по крупицам собрать себя воедино, и хотя бы внешне не выглядеть такой испуганной и подавленной рядом с ним.

Хотя сделать это было крайне сложно, видя, что его жуткие синие глаза снова набросились на меня со всей той дикой неистовой и мрачной жаждой, которая едва ли доступна нормальному здоровому человеку, а не маньяку.

Он словно не ожидал, что в его присутствии я смогу открыть рот, что веселило и восхищало.

– Ваш блок прямо напротив. Справа от лестницы.

Господи!

Нельзя давать маньякам такой голос!

Я с трудом удержалась оттого, чтобы не закрыть глаза и не выдохнуть тяжело и судорожно, заставляя себя держать спину ровно, а плечи прямо, хотя колени дрожали и тряслись так, что мне казалось, что подол моей юбки двигается мелкими волнами в такт затравленному сердцебиению.

Нужно было бы оглянуться и понять, куда именно я свернула, но невозможно было оторвать глаз от этого лица и пожирающего взгляда, словно он вбирал в себя жадно даже мое хрупкое невесомое дыхание.

– А это?..

– Блок оккультизма.

Самое место для такого жуткого и гипнотического человека!

Опустив глаза чуть вниз, и скользнув по мощной груди в черной тонкой кожаной куртке, я почувствовала, как волосы на затылке зашевелились от ужаса, потому что увидела в его руках большую книгу в черном перепеле с какими-то древними символами и изображениями, не поддающихся расшифровке.

Скромный перевод в неприметных скобках гласил, что это «Книга мертвых».

Мне показалось, что он снова хмыкнул надо мной, вдруг делая шаг вперед, и явно пытаясь приблизиться.

Страшно было поднять глаза и снова встретиться с этими глазами, которые отбирали мою волю, оставляя только страх и что-то неведомое, что дрожало внутри, заставляя снова и снова останавливаться в попытках сбежать от него.

Мне показалось, что я закричала.

Беззвучно, подавлено, но выпуская все те эмоции, которые душили меня, овиваясь кольцами вокруг, видя, как большое стройное тело остановилось возле меня, застыв в напряжении и тяги, которую я ощущала на уровне необъяснимых импульсов и дрожи во всем теле такой сильной, что на мне выступили предательские мурашки.

И он увидел их.

Его взгляд остановился сначала на моей руке. А затем шее, где участок открытой кожи выставлял напоказ то, что я не смогла скрыть, и то, что не могла объяснить, пока он находился так близко.

Мурашки.

Я чувствовала, как дергается в такт учащенному и перепуганному стуку сердца тугая венка на шее, горя неясным желанием, обнять себя и закрыть холодными ладонями свою обнаженную кожу, чтобы только спрятать ее от этого взгляда, которым он касался меня жадно и несдержанно, словно ласкал собой, без страха и стеснения.

В какой-то момент было стойкое и непередаваемое чувство, что сейчас он сделает последний шаг, разделяющий нас.

И просто накинется на меня.

Для чего?

Лучше было не думать об этом!

Но мужчина вдруг отступил в тень стеллажей, склоняя манерно голову.

Он проговорил: «Доброго дня, леди», и просто скрылся с моих глаз, словно его и не было рядом.

Я бы могла поверить даже в собственное безумие, если бы не ощущала его аромат, который продолжал кружить надо мной, пугая и кусая до головокружения.

Он оседал на мою одежду и волосы, словно невидимая метка, которую могли ощущать только я. И он.

– Господи боже, - прошептала я себе под нос, глядя на свои дрожащие пальцы, которые судорожно сжимали в руке список литературы, словно это было моим единственным оплотом спасения и здравого рассудка.

Хотелось ущипнуть себя побольнее, и сбросить эту темную обволакивающую пелену, которая не давала мне прийти в себя, даже когда этот страшный человек ушел.

Но сделать я ничего не успела, потому что мир накренился и полетел на самое дно ада ощущением сильных властных рук на мне, которые схватили и держали так цепко и горячо, что я не успела сделать совершенно ничего.