Волколак

– Буду!

– Это не были наркотики, пап! Дэн пытался разнять драку в клубе, и его забрали вместе с остальными! Наркотики нашли не у него лично, а у одного из парней в общей компании друзей!

– Ты мне зубы-то не заговаривай! Мелкая ты еще, чтобы знать людей! Он тебе наговорил бреда всякого, а ты и уши развесила!

– Если бы дела были на самом деле настолько серьезные, и Дэн был замешан в этих поставках наркотиков, думаешь, его бы выпустили в тот же день из полиции?

Это всегда был мой контраргумент, на который отец лишь злобно хмыкнул, поворачиваясь ко мне в пол оборота и выгибая брови:

– Ты мне сказки не рассказывай! Будто в полиции все такие честные и неподкупные!

Эти препирания были бессмысленны.

Я по опыту знала, что мы можем целый день вести такой разговор с папой, обязательно поругаться и надуться друг на друга, а потом еще не разговаривать несколько дней, пока не вспылит мама.

Но только сегодня был очень важный день в моей жизни, и нельзя было омрачить его. Еще больше.

Поэтому я выдохнула первой, потянувшись, чтобы поцеловать папу в щетинистую щеку и завершить спор на этой ноте.

– Ладно, иди к матери. Помоги ей там, и готовься, а то скоро принц твой прибудет, - пробурчал в ответ отец, отвернувшись, чтобы снова углубиться в любимый мир стали и механизмов, уже не видя, как я улыбнулась.

Сначала широко, но тут же тихо застонала от боли на губе, которая в эту же секунду вернула меня в страшные, едкие воспоминания о том типе.

Он был как черное пятно в моем солнечном и когда-то чистом мире.

Словно та самая ложка дёгтя, которая испортит столько меда, сколько только способно поместиться в одной маленькой душе.

И, поднимаясь в свою комнату, я снова всматривалась в сгущающиеся сумерки на улице, зябко морщась и боясь увидеть в темноте синие хищные глаза, которые будут следить за мной, не моргая и забирая мою испуганную душу в свою власть.

– Господи, что я скажу Дэну?

Я поморщилась, глядя на себя в зеркало, и теперь видела, что губа выглядит еще хуже, чем я думала. Место укуса стало просто багровым и пульсировало от боли, отчего губы стали неестественно пухлыми.

Такое не замазать ни одной помадой!

Не смогу же я рассказать ему в день нашей официальной помолвки о том, что меня преследует какой-то жуткий тип с бешеным взглядом, который целовал сегодня так, что прокусил губу.

…целовал так, как еще никто в моей жизни.

Даже Дэн.

Я тяжело сглотнула, глядя на себя в зеркало, и видя, как щеки покрылись румянцем от одного воспоминания о том, что делал этот мужчина.

Как он касался меня.

Как держал в своих руках, не давая права выбора.

Властвуя над всем, что происходило вокруг.

Это было ужасно.

Но это было и завораживающе.

– Какой стыд, господи! И ты еще думаешь об этом!

В ярости на себя я кинулась в ванну, принявшись остервенело тереть собственные губы, а затем и вовсе забралась в ванну, вылив почти половину бутылки ароматной пены, чтобы только стереть со своего тела и волос запах этого мужчины.

Чужого, жуткого, неподдающегося логике или морали.

– Если появится на моем пути еще раз, вызову полицию и напишу заявление о домогательствах!
– шипела я сама себе, готовясь к одному из самых важных вечеров в моей жизни, и пытаясь взбодриться и выбросить уже из головы его жуткий хищный образ.

Этот тип был полной противоположностью моего Дэна – золотовласого, с обаятельной улыбкой на чувственных губах и теплым светом карих глаз.

Просто как день и ночь, лето и зима.

Их даже сравнивать было злостным богохульством.

В Дэна сложно было не влюбиться с первого взгляда, и я все еще не верила, что он выбрал меня из множества девушек, которые показывали ему собственное расположение, а часто просто бегали, навязываясь до безобразия.

Возможно, я бы сомневалась в его искренности по отношению ко мне, но мы были вместе вот уже как два года, и все это время Дэн хранил верность своему слову, что у нас все будет серьезно, по закону и как положено.

Даже первая близость в брачную ночь!

Кусающий холод этого синеглазого маньяка, который кружил рядом даже после ванны и моих духов, почти рассеялся, как только Дэн появился на пороге.

Прекрасный до рези в глазах, с букетом цветов для моей мамы и конфетами для младшей сестры, он согревал мою озябшую душу, улыбаясь на колкий хмурый взгляд отца, когда тот пробурчал:

– А мать ваша где?

Папа поперхнулся, когда получил локтем в бок от мамы, тут же добавив еще более мрачно и сухо, но уже немного вежливее:

– В смысле миссис Томпсон не почтит нас своим присутствием сегодня?

– Прошу простить мою супругу за отсутствие, - тут же отозвался отец Дэна, который сегодня выглядел бледнее обычного, - Еще утром с ней все было хорошо, и мы готовились, чтобы прийти к вам со всеми почестями, но в обед ей стало нехорошо. Должно быть какое-то пищевое отравление. Она отправила вам открытку с самыми искренними извинениями.

Мужчина протянул конверт моей маме, добавляя:

– На самом деле, кажется и меня немного коснулась эта хворь, но сегодняшнее событие настолько важно для наших детей, что я подумал, у нас просто нет права откладывать его даже на несколько дней.

– Надеюсь это не заразно, - в свойственной только отцу вечно недовольной и язвительной манере пробурчал он, в очередной раз получив от мамы как можно более незаметно, пока она старательно улыбалась и пыталась хотя бы казаться приветливой и радушной хозяйкой дома.

Мама не имела ничего против родителей Дэна, и была на моей стороне, хотя в душе была скорее согласна с папой в том, что этот брак не самая лучшая затея.

И меня это радовало.

– Прошу вас, проходите, - широко и максимально открыто улыбнулась мама, приглашая всех в зал, когда Дэн потянул меня за руку, заставляя остаться на минуту в прихожей, чтобы чуть коснуться пальцами моей губы.

Скрыть рану не получилось, как бы я не пыталась замаскировать ее тональным кремом под слоем помады максимально естественного цвета, и я нервно улыбнулась на сведенные брови своего жениха, когда тот выдохнул:

– Как ты умудрилась, детка?

– Была сегодня в библиотеке и споткнулась на ступеньке, когда говорила с Изой. Сама не понимаю, как это произошло.

Да уж!

Оправдание просто на грани фантастики.

Но Дэн улыбнулся, явно поверив в эту нелепость, чуть подмигивая мне, и прошептал: