Вольник

– Что случилось?

– Гронские солдаты. Я до сих пор не знаю, что она им сказала или сделала, - покачала головой Видана.
– Анга из города вернулась злая, молчаливая. Я с расспросами полезла, так она мне подзатыльник и метлу в руки, а сама убежала куда-то. Вернулась под вечер вся в слезах, начала вещи собирать. А потом эти пришли. Дверь чуть не выломали, мне в висок ударили, до сих пор шрам остался. А сестру во двор выволокли. Последнее, что помню - громкие крики и как ей лошадь по зубам копытом попала. Крови было...

Знахарка смахнула слезы, успевшие подсолить похлебку.

– А соседи? Не заступились?

– Кому охота с королем ссориться? Они, конечно, потом плакались, приютить предлагали. Но в своем доме привычнее.

– После этого ты решила всем помогать?

– Наверно. Кто-то же должен. Ты ешь давай, иначе замолчу.

– Не хочется, - признался мужчина.

– Может тебе кашу приготовить? Или, - Вида густо покраснела, - вы чем-то другим питаетесь?

– Нет, - рассмеялся вольник.
– Просто аппетит пропал.

– Это из-за моей болтовни, да?

– Нет, - повторил мужчина.
– Это из-за раны. Все силы уходят на регенерацию. Еда будет отвлекать.

– Анга тоже сыпала подобными словечками. И щеки надувала, мол она в городе учителя нашла, а я так и останусь дурехой.

– Прости. Тело спешит залечить рану и не успевает справляться с едой.

– То есть я не помогаю?
– расстроилась знахарка.

– Очень помогаешь. Так заживление ускорится в несколько раз.

– Я же говорю - живучие, - буркнула девушка.

– Ты расстроилась?

– Нет. Расскажи о себе.

Важин отставил нетронутую миску и вновь улегся на лавку. Угольки глаз потухли и Вида решила, что он уснул. Но стоило подняться из-за стола, как мужчина спросил:

– О чем ты хочешь услышать?

– Ну, например кто ты? Волк, кабан, лисица? Или, может, филин?

– Я - вольник, - улыбаясь во весь рот ответил он.
– Мы не обрастаем шерстью и не скалим клыки. Это все глупые россказни для детей.

– Врешь!
– ахнула девушка.

– Чистая правда. Мы лучше слышим, видим и улавливаем запахи. Раны затягиваются быстрее, резвее бегаем и медленнее устаем. Но мы не становимся другим существом.

– Жаль, - вздохнула знахарка.
– А зачем тебе деревянная бусина на шее?

– Это подарок. Оберег.

– И как, помогает?

– Не знаю. Но хотелось бы верить.

– В кусок деревяшки? Верить в себя надо.

– А твой камешек?

"И когда только успел заметить?!" - подумала девушка, кинув на больного встревоженный взгляд. Вслух же сказала:

– От сестры достался. Как память, не более.

– Вида, - голос мужчины стал тревожным, - кто-то идет.

– Не смей вставать, - шикнула знахарка и плотно закрыла за собой дверь в сени.

Постучали. Девушка выждала время и распахнула входную дверь.

– Здравствуй, Видушка, - приветственно кивнул рябой дедок.
– Жива, здорова? Ты ж зайтись с утра обещала, вот решил проверить как дела.

Девушка рассыпалась в извинениях и вбежала в дом. Под обеспокоенным взглядом вольника схватила мешочек с травами, понюхала, схватила другой и вернулась к деду.

– Ой, спасибо! Не побеспокоил тебя, лапушка?

– Нет!
– воскликнула Вида пытаясь унять колотящееся сердце.
– Закрутилась по хозяйству, совсем из головы вылетело.

– Не влюбилась часом?
– спросил дед, плутовато оглядев девушку.

– Нет!!!

– А то щечки разрумянились, про больного старика совсем забыла...

– Жарко, вот и разрумянились!

– Ну, не буду отвлекать, - поклонился дедок.
– Ты за свеженьким молочком прибегай, хоть так отблагодарю.

– Спасибо. Я постараюсь.

Важин уже ждал сидя на лавке.

– Я же сказала - лежи!

– Спина затекла. Кто это был?

– Клиент. Травы от бессонницы просил. Не бойся, свои в дом не ворвутся. Знают, что я гостей не люблю.

Мужчина обвел ее взглядом и задал странный вопрос:

– Как же ты хозяйство обустраивать собираешься?

– Так я уже, - не поняла девушка.

– Вдвоём проще.

– Решил остаться?
– слукавила Вида.

– Я не о себе. Такой муж тебе точно не нужен, - ответил вольник с горькой усмешкой.

– А какой мне нужен?
– лёгкое раздражение скользнуло в голосе знахарки.
– Деревенские работяги, пьющие и колотящие жен или городские гуляки, липнущие к каждому подолу?

– Тот, кто может защитить и помочь. Кто всегда будет рядом, когда нужен.

– И откуда у тебя такие знания женских нужд?

– Со мной делились мыслями.

– Хочешь поделюсь своими?
– Видана поправила больному сползшую повязку и вздохнула: - Я прекрасно обхожусь без помощи. Бывает тяжко, но какой смысл жаловаться? Всем сейчас нелегко.

– Неужели тебе не хочется носить красивые платья и есть досыта?

– Что не так с моими платьями?
– нахмурилась девушка, не став напоминать из-за кого она испачкала и порвала свои любимые.
– Уж не знаю, вольник, кто забил тебе голову подобными мыслями, но меня все устраивает.

Знахарка принесла с улицы корзину и сложила в неё грязное тряпье, оставшееся после вчерашнего лечения. Перетянула растрепавшиеся волосы и положила в карман пару маленьких глиняных горшочков с пахучими мазями.

– Ты куда?
– забеспокоился Важин.

– К речке. Белье простирну и вернусь. Захочешь есть - похлёбка на столе, отвар в печи. В вещах не ройся. Если бок заноет - в травы нос не суй. Я ненадолго.

Оставлять вольника одного было опасно, но привлекать внимание жителей целый день не выходя из дома - еще опаснее.

Привычно намочив в топкой почве подол платья, Видана дошла до реки. Кивнула увлеченно болтающим девушкам, полощущим рубашки и портки. При ее появлении они замолчали, наигранно заулыбались, но стоило отойти - зашушукались еще яростнее. Девушка выбрала уютное место среди камышей ниже по течению, чтобы болтушки не заметили выполаскиваемую из ткани кровь.