Вольное братство

Делая невероятно длинные шаги, Эскобето прошелся вдоль строя, как будто остывая. Он молчал, и пираты восприняли это как сигнал, что буря закончилась, пронесшись по верху и сорвав только паруса.

— А где там самый хитрый и ушлый? — вдруг остановившись, спросил командор. — Да, я к тебе обращаюсь, Игнат!

Народ возбужденно загомонил, и кто-то из нахалов — кажется, из бригады Блохастого — толкнул меня в спину, чтобы я вышел из строя на глаза любимому капитану. За что и схлопотал по рылу, едва не улетев за борт. Ладно, успел за леера ухватиться.

— Ты знаешь, какое наказание грозит человеку, самовольно покинувшему остров? Обычно я на первый раз вздергиваю такого нахала вниз башкой на фока-рее. Сразу просветление наступает!

— Виноват, командор! — вытянулся я. — Прошу простить! Но мне было нужно…

— Да плевать, что тебе было нужно! — рявкнул Эскобето. — Думаешь, победил всех на ристалище, тебе все возможно? Никому не позволено игнорировать капитана! Мог ко мне сам подойти или Свейни сказать? Да еще и Малыша за собой потянул!

Малыш, стоявший неподалеку от меня, икнул. Пираты загоготали.

— Свейни был извещен, — я пожал плечами.

— Я узнал о твоем походе, когда ты уже вернулся героем! — скривился Эскобето.

Я внимательно посмотрел на помощника капитана. Глазки-то забегали. Сдается мне, Свейни нашел такой момент еще раньше, когда командор был в таком же плохом настроении и нашептал нечто иное. Какой мотив он придумал для моего отсутствия? Налил в уши Ригольди всякого…нехорошего. Ладно, учтем на будущее. Сейчас бы не переиграть.

— Ты нарушил мой приказ, Игнат, — покачал головой Эскобето, и так печально взглянул на меня, что многие корсары сдержанно загудели, предчувствуя скорую расправу. Да что греха таить: часть экипажа «Ласки» показывала свою откровенную неприязнь ко мне. Полагаю, все тянется из-за той истории с Брадуром. — Поэтому я должен наказать тебя. Ты хороший боец, и вешать такого парня вниз головой я не хочу. И пороть не буду. Снимаю тебя с корабля на сушу. Будешь гонять сухопутных крыс, делая из них нормальных бойцов. Поступаешь помощником к офицеру Мостану.

Кто-то громко хмыкнул, а по рядам покатился гул голосов. Я не ожидал, что вперед выйдет Пенек и бесстрашно выпятив грудь, бросит в лицо Эскобето:

— Ты не прав, командор! Нет хуже для отличного пирата оказаться на суше! А Игнат не заслужил такого наказания! Нельзя так поступать! Ты же сам знаешь, что многие из нас стараются улизнуть с Инсильвады во время зимней стоянки! Почему же только Игнат попал под твою горячую руку?

— Пенек, я тебя уважаю, — Эскобето был слегка ошарашен. Не хватало, чтобы абордажник разрушил нашу игру. — Но сейчас тебе стоит зайти в строй и заткнуться. Не лезь туда, где ничего не понимаешь. Я сказал, что Игнат будет находиться на суше столько времени, сколько потребуется, чтобы голова проветрилась от глупостей. Сказано так! Кто-то еще хочет возразить? Рич?

— Я тоже против, но слово командора — закон, — вывернулся мой товарищ, будучи в курсе происходящего. — Все равно меня не послушают.

— Может, голосование устроим? — едко продолжил спрашивать Эскобето. В самом деле, вошел во вкус. — Старпом, что скажешь? Я прав или нет?

Свейни задумчиво поглядел куда-то на голые мачты, потом перевел взгляд на своего командора, явно избегая встречаться со мной.

— Я за ссылку на сушу, — наконец, ответил он. Кажется, происходящее слегка ошеломило Свейни. Ведь он не был посвящен в наш договор, и поэтому чувствовал себя неловко. Как бы подставил меня, получается! Ведь Пенек был прав, когда укорял Эскобето, что за такие провинности пирата не снимают с корабля. Ну, пусть возьмет напильник и наточит якорь, образно говоря! Лишь бы осознал свою вину. — Но вместе с Малышом. Они же оба с Инсильвады убежали.

— Командор! — заревел Малыш и стукнул себя по груди. — Прости! Ну, попутал нас дьявол морской! Чутка погулять захотелось! Прости нас!

Пираты загоготали, воспринимая происходящее как удачное развлечение. Даже предыдущие угрозы командора благополучно забылись. Мы и рассчитывали на это: ярко обыграть мое наказание, чтобы о нем через сутки знала вся флотилия и Инсильвада.

— Штурман! Твое слово?

— Суша, — буркнул Трикстер, сплюнув за борт.

— Квартмейстер?

— Оставить на борту, запереть в трюме на хлеб и воду, — неожиданно заступился за меня Мертвец. — Пусть посидит дней пять, одумается.

— Надо же, — покачал головой Эскобето, тоже удивленный решением квартмейстера. — Хряк, а ты что скажешь?

— Я за твое решение, командор, — боцман переступил с ноги на ногу. — Игнат ловок с оружием, у него хорошая подготовка. Может, и в самом деле, пользу принесет, выдрессирует этих уродов с Салангара.

— Ну что? — заторопился Эскобето, понимая, что такими темпами я насобираю себе сочувствующие голоса. — Спросим мастера парусов? Или канонира? Плотника? Врача?

— Ясно все! — загомонили пираты. — Малыша оставить!

— Следом за Игнатом! Пущай отдохнут!

Команда яростно разделилась на две половины. Те, кто служил на «Твердыне», чуть ли не с кулаками лезли на местных, отстаивая Малыша. Ссылка на берег серьезно била по карманам. Не ходишь в море, нет тебе «боевых» и «премиальных». А жить с несколькими грошами в кошеле унизительно для корсара. Вот если золотишко, полученное после ограбления караванов, сразу же спустить в кабаке и остаться на мели, прося помощи у корешей — вот здесь ничего зазорного не было. Меня же на глазах у всех переводили в разряд голытьбы. Еще неизвестно, как начнут реагировать пираты с других экипажей. Без мордобоя не обойдется, чует мое сердце.

Удивительно, но Малыша отстояли. Причина, возможно, крылась в его долгожительстве на Инсильваде. Его знали уже несколько лет, а я кто? Залетный и странный человек с каторжного корабля. Обычно таких сторонятся и опасаются, присматриваются во время боя, как ведет себя новичок. Свои боевые качества я уже продемонстрировал, и подозревал, что дело совершенно в другом: боязнь. Свейни мог подбивать пиратов, ведя небрежные разговоры обо мне, дескать, я стараюсь подсидеть его и стать помощником Эскобето. Свейни тоже свой парень в доску. Кого больше слушать будут? Того, кому доверия больше.

Забрав вещи, я попрощался со своей бригадой, приобнял Рича и тихо прошептал, чтобы он не лез на рожон и не вздорил с командой «Ласки».

— Думаю, сдержусь, — хмыкнул Рич, сжимая мою ладонь. — Так уж и быть, не буду портить пиратские рожи.

— Скоро Эскобето тихонько сплавит тебя на берег ко мне, как только сформируется штурмовая команда. Так что береги себя в море.

— Прощаемся, как будто по разным гарнизонам разбегаемся, — Рич хитро прищурился. — А наши комнаты в борделе рядышком находятся.