Волны в коробке

Милка равнодушно пожала плечами и продолжила смотреть в экран монитора. Я забрался к себе на верхний ярус и принялся разглядывать грязь и трещины на потолке, которые уже и без того знаю наизусть. Но тут я вспомнил важное:

– Ты знаешь, насколько вредно пить ту химозную штуку, которую я сегодня у вас видел?

– Слушай, – раздражённо сказала она. – Я не лезу к тебе, а ты ко мне.

Справедливо. Я достал телефон и принялся листать ленту новостей в социальной сети. В ней не было ничего интересного, просто я не знаю, чем ещё себя занять, чтобы не погружаться в недра своего уставшего тяжёлого мозга. Прокрастинация – не лучший выход из положения, но книгу, которую я купил на прошлой неделе, я прочитал вместо подготовки к экзамену. А на новую денег пока нет.

Примерно через час снизу донёсся голос сестры:

– Марк, спишь?

– Нет.

– Я нашла тему, можно неплохо заработать.

– Что на этот раз?

Она вскочила с кровати и ловко забралась ко мне, усевшись в моих ногах. Милка передала мне ноутбук. На нём была открыта страница какого-то центра «Новый импульс», про который я слышал впервые.

Ты – гражданин с активной жизненной позицией?

Ты готов стараться на благо твоей родины?

Тебе нужны деньги?

Тебе от 16 до 25 лет?

Тогда мы ждём именно тебя!

Мы – Научно-исследовательский центр «Новый импульс». Вот уже 30 лет мы, вместе с лучшими учёными нашей страны, изучаем возможности человеческого мозга. На наш взгляд, твоё поколение – самое прогрессивное, осознанное и целеустремлённое за последние 200 лет. Мы ищем самые свежие и высокие молодые умы, которые были бы согласны стать участниками исследования. Вместе мы сможем вырастить из своих потомков уникальных людей, которые совершат ранее невиданный технологический прорыв в истории!

Всё, что от тебя требуется, это заполнить анкету на нашем сайте. Мы всё проверим и отправим тебе по электронной почте время и место, откуда заберём тебя и доставим в Центр. Мы возьмём у тебя кровь на анализ, подключим мозг к аппарату и изучим его активность, после чего ты сможешь отправиться домой. Несомненно, мы привезём тебя туда, откуда забрали.

Если ты всё ещё сомневаешься, то ниже можешь найти и прочитать образец договора, который мы с тобой заключим. Всё честно! Все участники исследования гарантированно получат вознаграждение в размере 50 000 рублей, а самым одарённым мы предоставим возможность поработать у нас.

Чего же ты ждёшь? Заполняй анкету и стань частью Большой науки!

Глава 2

Я закатываю глаза, затем вздыхаю. Она ведь всерьёз верит в то, что ей за ЭЭГ и анализ крови могут заплатить 50 тысяч. Интересно, почему же тогда наш народ (глупый, видимо, по мнению Милки) ходит в платные клиники и отдаёт деньги за подобные исследования?

Несомненно, я понимаю, что тут речь не идёт о медицинской процедуре, после которой тебе выдадут расшифровку анализов и составят рекомендации. Да, все исследования нужны для научных целей. Но я даже боюсь представить, какое количество молодёжи, желающей заработать лёгкие деньги, может откликнуться на эту рекламу. И что же это тогда за неизвестный центр, который готов заплатить всей этой толпе такую сумму?

Я испытываю то самое мерзкое чувство, когда вдруг осознаёшь, что тебя пытаются обмануть. Только обычно в такие моменты я лишь чую подвох, до конца не понимая, откуда ждать удара, а тут всё на поверхности. Если бы я сам увидел подобный призыв в интернете, я бы просто закрыл страницу. Но не моя сестра. Моя цель – не дать ей сделать глупость:

– Милка, это бред.

– Почему? Нет! – она тыкает пальцем в нижний угол экрана. – Там договор есть, смотри. Я его уже прочитала. Написано, что они проведут тестирование всех кандидатов, и выберут тех, которые им подходят. Вот их и будут обследовать, им и заплатят. А остальные домой поедут.

Что ж, так уже звучит логичнее. Но мои сомнения не отступают:

– И по какому же принципу ты должна им подойти?

– Тут не уточняется.

– Тебя это разве не смущает? Слушай, в мире есть много вещей, о которых бы даже говорить не хотелось.

Сестра запрокидывает голову, показывая, как ей скучна эта тема:

– Например, что? На органы меня продадут?

– Как вариант. А ещё есть торговля людьми. Проституция. Детская порнография. Рабство, в конце концов.

– Ой, да брось, – она кладёт руку мне на плечо. – Они не заставят меня заниматься чем-то подобным.

– Милка, они даже пытаться не будут. Вколют тебе наркоты, и всё – проснёшься через неделю голая на обочине дороги за три тысячи километров от дома.

– Зато с деньгами, – она ухмыльнулась, не собираясь воспринимать мои слова всерьёз.

– Не сходи с ума, ты никуда не поедешь.

Милка раздражённо хватает в руки ноутбук и спрыгивает на пол. Затем она возвращается к себе на кровать и продолжает диалог уже оттуда:

– А я всё понять не могу, когда ты вдруг стал таким моралистом и что имеешь против лёгких денег?

– Вебкам – тоже лёгкие деньги, так почему же ты ещё не там?

– Жду совершеннолетия!

Что ж, я не удивлён. Моя сестра всегда была своенравной и упёртой. И я прекрасно понимаю, как выгляжу в её глазах. Она наверняка уже соотнесла мою тираду с наставлениями бабушек о том, что «если будешь ходить по темноте, тебя изнасилуют и убьют». Да, в шестнадцать лет, когда тебе ещё не приходилось сталкиваться с подобным, это всё кажется пережитком прошлого, ведь когда-то на улицах были бандитские перестрелки, и теперь взрослые боятся буквально всего. Однако, как бы это ни звучало в мои годы, с возрастом всё больше понимаешь старшее поколение, всё чаще сталкиваешься с ужасными проявлениями современного мира.

Для неё всё, о чем я говорил – какой-то миф, страшилки, которые рассказывают детям. Какая проституция, если девушки осознанно идут на это, чтобы заработать? Какая торговля людьми, какое рабство, это всё закончилось ещё несколько веков назад! А для органов есть доноры, которым за это платят. А детского порно вообще не существует.

Дивный, замечательный, картонный радужный мир, где всё хорошо!

Я впервые серьёзно столкнулся с реальностью в прошлом году, когда умер мой одноклассник. Его звали Виктор. Он был одним из тех детей, которые не особо чем-то выделяются. Он вряд ли мечтал о большой известности или о совершении великого научного прорыва, а просто спокойно жил. Виктор отличался хорошей успеваемостью, чуть ли не единственный из мужской половины нашего класса, он тяготел к точным наукам и хорошо знал историю, любил литературу. У него была благополучная семья, похожая на многие другие: любящие родители, младшие брат и сестра, с которыми, как мне известно, он был в хороших тёплых отношениях.

Семья Виктора была религиозной: посещала церковь каждое воскресенье и по праздникам, прививала детям любовь к Богу. Насколько я помню, Виктор даже состоял в каких-то молодёжных религиозных движениях, служил при своём храме, старался вести очень правильный по их представлениям образ жизни. По-моему, даже поступил в университет. Точно сказать не могу, ведь после школы с ним оборвались все контакты.

И вот, он ушёл в армию, где их отправили на какие-то военные учения. Именно там и случилась трагедия, подробности которой я даже не хочу вспоминать. Погиб он не один, а вместе с боевыми товарищами. Очень внезапно и неожиданно для всех, кто его знал и ждал его возвращения.

Узнал об этом один из наших одноклассников. Он собрал наш класс, чтобы сообщить эту новость, и предложил собрать хоть какую-нибудь сумму денег для убитых горем родителей. К сожалению, я мало чем мог помочь, ведь именно с финансами у нас в доме всегда был дефицит. Но всё-таки отправил какую-то мизерную сумму, называть которую мне стыдно до сих пор. Мы все были приглашены на похороны.

В детстве бабушки часто таскали меня с собой в церковь, я помню, как не любил это. Но именно в тот день, когда мы пришли попрощаться со своим школьным товарищем, я увидел невероятную картину: народу было настолько много, что невозможно было даже продвинуться вперёд. Мы с компанией одноклассников стояли где-то у входа, чувствуя себя неловко, то ли из-за своей отчуждённости от религии, то ли из-за подсознательного чувства вины за то, что после школы совсем забыли о Викторе. Вспомнили только теперь, когда он уже не мог этому обрадоваться.

Громко навзрыд плакали женщины и некоторые мужчины. Я не мог найти в себе достаточно воли, чтобы взглянуть в глаза членам его семьи: там чувствовалась настолько необъятная и терзающая боль, что она как будто бы поглощала и меня тоже. Скорбь чёрным туманом покрывала головы всех, кто пришёл в тот день. А в те мгновения, когда гроб опускался в свежевыкопанную могилу, мелкой дрожью пробирало не только тело, но и душу.

Я не могу сказать, что был близким для Виктора человеком, или хотя бы другом. Да, мы общались в школе, и я даже могу вспомнить пару забавных моментов наших ученических будней. Но тот день, когда пришло осознание, что его больше нет с нами, я не забуду никогда. Именно там, на похоронах, на нас всех будто вылили ведро ледяной жидкости, той самой, в которой отражается вся суровая реальность. Мы зашли на кладбище молодыми парнями и девушками, а вышли серьёзными взрослыми людьми.