Волонтеры Челкеля
Шрифт:
– Какие вещи, чердынь-калуга? – Степа наконец-таки рассердился. – Ты что это, белый гад, сообразил? Да ты же контра!
– По-моему, я этого никогда не отрицал. Все! Эмоции – потом. Вещи собрали?
– Да какие вещи! – злость сменилась растерянностью. – Все со мною. Только рисунки у Кольки оставил. На память…
– Ингвара рисунки?
– Ага… – Косухин вздохнул: рисунков было жаль. – Я это… Велел Кольке завтра на Лубянку пойти и меня заложить. А то пропадет парень…
Арцеулов кивнул:
– Верно. Если уцелеем – уйдем через эстонскую границу. Я договорился…
Степа
– Хорошо. Слушайте, Степан… Сейчас мы подъедем на Арбат…
Арцеулов излагал свой план четко и ясно, словно отдавал приказ перед атакой. Слушая, Косухин желчно позавидовал беляку – сам бы он едва ли до такого додумался. Хотя почему бы и нет? И получше придумал, если б не занимался интеллигентским самокопанием. Ишь, сомнения замучили, словно гимназистку!
– Повторять не надо?
Арцеулов искоса взглянул на хмурого Степу. Тот покачал головой:
– Не маленький. Авто где взял и документы?
Ростислав довольно усмехнулся и в нескольких словах описал случившееся.
– Шлепнут тебя, беляк! – рассудил Степа. – И меня разом с тобой!..
– Да ну? – удивился Арцеулов. – А я думал, что нам с вами от большевиков пенсия положена. Степан, у вас что, память в Шекар-Гомпе током отшибло?
– Не отшибло… – буркнул Косухин, отворачиваясь от самоуверенного беляка.
Авто миновало Манежную площадь и не спеша свернуло направо, в сторону Собачьей Площадки. Степа задумался и, наконец, выпалил:
– Я против трудового народа не пойду!
Белый гад негромко рассмеялся.
– Знаете, Степан, я тоже. К трудовому народу претензий не имею…
Косухин замолчал, чувствуя, что беляка не переспоришь. Впрочем, время для выяснения отношений кончилось. Автомобиль въехал на Собачью Площадку. Возле музыкального училища Ростислав затормозил.
– Садитесь за баранку. Я теперь – господин чекистский генерал, мне не положено. Где газ, показать?
Косухин даже задохнулся от возмущения:
– Да ты!.. Я «Муромец» водил!
Арцеулов закашлялся, и Степе стало стыдно. Кажется, он разучился понимать элементарные шутки.
– Не спешите, – негромко говорил Ростислав, пока Степа выруливал на нужную улицу. – Такие машины не спешат… Без моей команды из авто не выходить. В любом случае – не стреляйте…
– Да помню…
– Вот он!
Ростислав кивнул налево. Косухин и сам заметил особняк – и двоих в штатском, стоявших на тротуаре.
Арцеулов едва успел открыть дверцу, как охранники оказались рядом. Руки были наготове – в карманах. Степе стало не по себе: мало ли какой приказ имеют чекисты!
– Старшего! – повелительно бросил Ростислав. Удивленные оперативники застыли.
– Я, – вымолвил, наконец, один. – Агент первого разряда Гусев…
Арцеулов ткнул ему под нос удостоверение. Это был решающий момент – чекисты могли знать Оцупа в лицо…
– Слушаю вас, товарищ старший оперуполномоченный!
Степа облегченно перевел дух. Ростислав же, казалось, и не сомневался в успехе:
– В доме трое?
– Наших? Так точно – трое, товарищ старший…
– Не
при старом режиме! – Арцеулов легко махнул рукой. – Бросьте чины! Отвечайте коротко: объекты там?Косухин вздохнул. Интересно, где Ростислав нахватался таких словечек? «Объекты»! Ему бы в жизнь такое не придумать!..
– Так точно. Француз недавно вернулся. Главный, как обычно, не выходил…
Арцеулов сделал суровое лицо:
– Всех наших – сюда. Без шума!
– Есть!
Один из чекистов метнулся к двери и позвонил. Ростислав быстро оглянулся – Степа уже вошел в роль, на лице у него была написана высшая деловая сосредоточенность. Через минуту на тротуаре стояли пятеро – двое «наружников» и трое из внутренней охраны, даже не успевших надеть пальто.
– Ознакомьтесь! – Арцеулов достал мандат. Агент первого разряда Гусев осторожно взял бумагу и прочитал вслух. Чекисты переглянулись.
– У меня приказ, – Ростислав, неторопливо спрятав мандат, выждал для солидности секунду-другую. – Приказ секретный. Ваша задача – ничего не спрашивать и выполнять все мои распоряжения…
Возражений не последовало. Мандат с подписью Дзержинского делал свое дело.
– Ставлю задачу: двое остаются у дверей, трое оцепляют дом со стороны сада. Никого не подпускать. Подчеркиваю – никого! Стрелять после первого же предупреждения!
Чекисты вновь переглянулись. Гусев кивнул:
– Так точно. Только… Может, вам помощь нужна?
– Не понял? – тон Арцеулова стал настолько сух, что агент первого разряда тут же стал по стойке «смирно». – И еще… Что бы не происходило в доме – не реагировать. Вопросы?
Вопросов не было. Арцеулов взглянул на замеченный им еще вчера телефонный провод:
– Городской?
– Так точно. Обычный городской. Обещали провести спецсвязь…
– Провода разъединить. Товарищ Балаев! Сюда!
Степа, сообразив, что Балаев – это он, выскочил из машины. Один из чекистов дернул телефонный провод и показал Арцеулову обрывок. Ростислав удовлетворенно кивнул. Теперь обитатели особняка не смогут позвать на помощь…
– Товарищ Балаев! Приготовьте оружие!
Степа вынул револьвер и привычно провернул барабан. Ростислав указал на дверь. Старший агент Гусев достал ключ, и через секунду вход был открыт.
– Никого не пускайте! – повторил приказ Арцеулов. – Придет смена – передайте им все распоряжения.
– Так точно! – вновь повторил чекист и не выдержал: – Правильно, товарищ старший оперуполномоченный! Эти буржуи проклятые у нас уже поперек горла! Трескают апельсины, сволочи, а наши дети и сахара не видят…
Ростислав взглянул на чекиста и внезапно для самого себя зло бросил:
– Ничего, подавятся!
Косухин замер у двери, держа оружие наготове. Ростислав остановил его движением руки и быстро заглянул внутрь:
– Я пошел…
Внутри неярко горела лампа. Небольшая прихожая была заставлена нераспакованными ящиками, дальше начиналась лестница, ведущая на второй этаж, влево и вправо уходили темные коридоры. Арцеулов вошел и махнул рукой. Степа тут же оказался рядом.