Волосы циннвальдитового цвета

Ожидание затянулось, Киселев начал нервничать, но тут в проходе, через который они сюда пробрались, послышался шум.

– Что-то случилось? - донеслось откуда-то из-за забора. Голос показался Вадиму знакомым.

– Иди сюда, тут товарищу помочь надо, - сказала девушка.

В следующую секунду в проходе появился согбенный мужчина. Вадим сразу узнал человека - то был Артем Курков. Киселев попятился, но было поздно - Артем тоже заметил его.

7

Запыхавшаяся, с растрепанными волосами и трепещущим сердцем, Агния Доронина прижалась всем телом к своему любовнику. Он обнял ее изо всех сил, а уже в следующее мгновение оба поднялись на вершины блаженства. Переполненная чувствами - любовью, удовольствия, пульсациями распространяющимся по всему телу - Агния громко застонала. Кирилл впился ей в шею, его горячее дыхание обдало плечо Агнии. Потом они лежали в объятиях друг друга еще некоторое время. После секса двух влюбленных даже молчание становится по-особенному ожидаемым. Все ясно и без слов: Кирилл смотрит на Агнию, а она на него, взгляды полны радости и счастья, той особенной категории счастья, которое по-настоящему можно разделить с другим. В эти минуты Агния всегда ощущала себя защищенной и одновременно беззащитной, счастливой и одновременно несчастной, ведь этот момент, бесценный, возможно, единственный в ее жизни, рано или поздно закончится. Поэтому Агния никогда не начинала разговоры в постели первой. Хотелось пробыть в обособленном мирке с любимым, где каждая секунда ценится дороже жизни, чуть дольше.

Кирилл отвел взор, тяжело вздохнул. Все-таки мужчины слишком погружены в повседневные заботы, им не дано познать всепоглощающей радости любви, они чрезмерно приземленные. Увы, но парить в одиночку женщины не могут, вслед за мужчинами опускаются вниз.

– Ты знаешь, мы могли бы уехать. Сегодня же, - сказал Кирилл.
– Я проверил счета, нам нет нужды ютиться на выселках, нам по карману квартиры западных сити. Так почему мы остаемся здесь?

– Ты знаешь, - тихо ответила Агния. Она не хотел поднимать эту тему, перемытую не один десяток раз.

– Знаю, - сказал Кирилл.
– Но это не может продолжаться вечно. Твой брат, рано или поздно поймет, что может обойтись без нас.

– Давай не будем говорить об этом сейчас, - попросила Агния.

Кирилл помолчал, словно бы раздумывал, делиться с нею своими мыслями или нет.

– Сегодня на одной из точек продали "гремучку". Клиент вроде как раньше жил на выселках, поэтому ему поверили. И вены вроде были порезаны, - Кирилл снова вздохнул.
– А потом выяснили, кто это. Он и правда жил тут раньше, пока не устроился охранником-наблюдателем.

Агния встрепенулась, испуганно посмотрела Кирилла.

– Под нас копают, пока неофициально. Но мне все равно страшно. Заметила, как часто мы меняем курьеров? А твой отец, вспомни, о чем он нам рассказывает? Рейды в пригородах участились, из центральных областей доходят вести о мобилизации. Что-то намечается. Очень крупное, нам не по зубам. Я тебя прошу, поговори с отцом, попробуй упросить сына, хоть на колени перед ним встань. Пойми, Агния, нужно уезжать, и чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше.

– Он меня не послушает, - потупив взор, ответила Агния.

– Он взрослый, сам решает, как жить. Ты не можешь нянчиться с ним и дальше. Подумай о себе, обо мне. Ты ведь знаешь, я без тебя никогда не уеду!

Агния молчала. Не знала, что сказать. Он не имел права говорить ей обо всем этом. Зачем, зачем было снова возвращаться к теме, которую она многократно просила не поднимать?!

Тут зазвонил телефон. Кирилл нехотя ответил.

– Алло, - сказал он. Из трубки донеслась торопливая речь. Разобрать слов Агния не смогла, но узнала голос Бормана.
– Что?!- крикнул Кирилл, его лицо исказилось гневом.
– Решай его, решай и все! Почему нельзя? Да будем. Скажи, пускай приезжает немедленно. Да плевать, когда он пускал себе кровь в последний раз, пусть сделает это снова. Всё, до встречи.

Кирилл повесил трубку и посмотрел на Агнию полными горечи глазами.

– Борман, - сказал он.
– Курьер, на которого ты нас навела. К нему сегодня пришел некий охранник-наблюдатель. Предложил сотрудничать. За помощь требует двадцать полновесных. Угрожает, говорит, арестует сначала курьерчика, потом за нас примется. Собирайся, идти нужно.

...

Закончив рассказ о встрече с охранником, Артем стыдливо опустил глаза. Агнии было по-человечески его жалко. Он так напоминал ей сынам - те же волосы, те же глаза, даже своей доверчивость и простотой он в точности копировал Толика. Она вспомнила, как встретила его впервые. Такой же расстроенный, как и сейчас, он ходил из кухни в комнату и обратно, бормотал что-то себе под нос и неловко торговался, стараясь сбить цену. Тогда ей стало нестерпимо жалко этого паренька. Поэтому она и рекомендовала его Кириллу. Да, втягивать мальчишку в наркоторговлю - не слишком-то большая помощь, но Агния видела, что происходит с сотнями таких, как он, которые однажды переезжают из центра на выселки. Поначалу, когда у них еще есть деньги, они убеждают себя, что выкарабкаются. "Я найду работу", "Они еще пожалеют, что уволили меня", "Теперь передо мной открываются перспективы", "Я займусь своим делом" - эти и многие другие дежурные фразы день ото дня повторяют они. Но жизнь не становится лучше. С каждым новым отказом они мрачнеют, когда же их принимают, они так и загораются надеждой. Но даже если находят работу, платят им копейки, едва хватает покрыть аренду. Через год-два, когда самообман перестает действовать, они начинают пить, пить по-черному. Хуже всего, если к этому сроку они обзавелись семьей. Вспылит такой отщепенец однажды, поднимет руку на супругу, его штрафуют, снова бросится на благоверную, которая теперь и рада от него избавиться, выселяют. Так их жизнь и заканчивается, за пределами города, в каком-нибудь богом забытом поселке, где их настигает цирроз ли, нож в спину во время пьяной потасовки или до банальности глупый и до слез в глазах несчастный случай. Все они, вынужденные перебраться из центра на выселки, заканчивают одинаково. Агния не знала, отчего так, ведь выбираются отсюда люди, да и здесь живут, всяко лучше, чем в промышленных поселках, где дышать и то невозможно. Но видимо те, кто возвращаются на выселки, в глубине души сломались. Они сами не верят в свою ложь с самого первого дня, понимают - вернулись сюда навсегда, а потому не видят смысла стараться и дальше, сдаются и живут по инерции. Сколько протянет каждый из них, зависит от того, какую финансовую массу он успел сколотить за предшествующие годы.

Агния не хотела, чтобы Артем закончил так же, поэтому и настоял на том, чтобы сделать его курьером. К тому же, она сразу поняла, что он недавно пускал себе кровь. Слабость была различима в каждом его движении, неестественная бледность и длинные рукава в теплую погоду довершали картину.

Тогда Агнии казалось, она спасает его, но теперь, похоже, ей суждено стать причиной гибели этого несчастного.

– Что мне делать?
– отчаявшись дождаться ответа, нарушил затянувшееся молчание Артем.

– Это ты у меня спрашиваешь?
– Кирилл, метавшийся из угла в угол, остановился и вперил в него свои пылающие очи.
– Тебя предупреждали - не кути, не шляйся в "Парус" часто, рано или поздно деньги станут предметом зависти и пересудов. А там и до подозрений недалеко. Нет налоговых, говорил мне ты. Они меня не вычислят, пытался меня убедить. А я ведь повторял тебе снова и снова: денежные вопросы всегда интересуют окружающих. И без налоговой найдется какой-нибудь доброхот, который захочет узнать, откуда у тебя столько. Блюстители, кричал ты, неприкосновенность личной жизни, они не посмеют. Ан нет, вышло, как говорил я, посмели!

Кирилл подскочил к нему, схватил за шиворот и поднял в воздух.

– Теперь ты поставил под угрозу нас всех. Ты осознаешь, что у них есть методы заставить тебя говорить? Понимаешь, что нам ты не нужен живым?

– Он предупреждал - если убьете меня, они начнут тщательное расследование. По его словам у нас в городе не бывает нераскрытых убийств, - затрепетал Артем.

– Значит, твое станет первым!
– рявкнул Кирилл, но при этом отпустил Куркова.

– Я думаю, - снова заговорил Артем, - нам нужно принять предложение. Знаю, моей доли не хватит, чтобы покрыть его запросы, но быть может мы могли бы договориться. Я бы начал больше работать, к тому же, он мог помочь нам найти новых покупателей.

Кирилл захохотал.

– Я никогда не буду сотрудничать с охранником, заруби себе это на носу!
– сказал он.
– Откуда нам знать, что это не уловка? Вдруг они пытаются выйти на нас? В суде у них ничего не будет, а так мы сами представим доказательства своей виновности, фактически, явимся с повинной.

– Но я видел, у него порезано запястье.

– Ух, ты! Порезано запястье - непременно окровитель. А ты не думал о том, что можно просто порезать запястье, остановить кровь, а потом явиться на встречу с подозреваемым, наплести ему с три короба и при этом разговор будет фиксироваться блюстителями?

Артем замолчал, осознав, что Кирилл дело говорит.

– Шеф, - в разговор вмешался Борман.
– Есть и другой выход. Избавиться от охранника.

– Ты-то куда?
– разгоряченный Кирилл сразу перешел в наступление.
– Ладно, этот ничего не смыслит, - он кивнул головой в сторону Артема, - но ты-то должен знать - убить охранника безнаказанно не получится. Только проблем себе наживем.

– Кто сказал убить?
– ухмыльнулся Борман. Взгляды всех присутствующих в момент оказались прикованы к нему.