Волшебница с острова гроз
Шрифт:
– Вот именно!
– неожиданно раздался голос Гурия.
Чародеи оглянулись. Они не заметили, что он шёл сзади и оказался невольным свидетелем их разговора. Гурия нисколько не смутили удивлённые взгляды собратьев, и он продолжил свою мысль:
Чует моё сердце, здесь кроется какая-то тайна.
Глава 4
Бунт
Mолодость быстро забывает невзгоды, без сожалений прощается с прошлым и с радостью встречает новый день. Ещё вчера ураган сотрясал стены королевского дворца, а сегодня молодёжь уже собралась продолжить праздник. Признаться, без юной баронессы Лидии танцы
К тому же Глеб хотел одним махом убить двух зайцев: не только от души повеселиться в кругу друзей, но и сделать широкий жест в сторону Марики, объявив, что вечер устраивается ради неё. Наследник престола был многим обязан девочке и не хотел прослыть неблагодарным.
Проснувшись утром, Марика чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. В ней не осталось и следа от вчерашней усталости, забылся и странный приступ, случившийся с ней накануне. Как и другие девушки, она первым делом подумала о предстоящей вечеринке. В последнее время Глеб был слишком занят, и они виделись нечасто. Марика скучала по нему, поэтому с особым нетерпением ожидала встречи со своим названым братом.
Девочка распахнула шкаф с нарядами и стала перебирать вешалки. Герцогиня Агнесса не скупилась на платья для приёмной дочери, но все старания одеть девочку по моде ни к чему не приводили. Марика ценила в вещах прежде всего удобство, поэтому большая часть нарядов так и оставалась невостребованной.
На полу под вешалками валялось смятое платье, в котором вчера Марика собиралась на бал. Девочка вспомнила, в каком приподнятом настроении она крутилась перед зеркалом, надеясь понравиться Глебу, и какое унижение испытала, когда её Агнесса с мужем укатили во дворец, а она осталась на бобах, разряженная в пух и прах и не нужная никому. Марика скомкала бальный наряд и снова бросила его в угол шкафа.
Дверь открылась, и в комнату вошла герцогиня. Застав дочь за просмотром гардероба, Агнесса обрадовалась. Она полагала, что в этом возрасте девочек должны интересовать только наряды и танцы, поэтому её огорчало, что Марика безразлична к обновкам и сторонится молодых людей. Но похоже, маленькая дикарка стала оттаивать.
– Выбираешь платье к лицу? Умница. Кстати, вчера ты ничего не потеряла. Бал не удался. Это был просто кошмар! Посреди вечера разразился такой ураган! Представляешь, во дворце повылетали все стёкла, смерч ворвался прямо в зал. Больше всех досталось баронессе Лидии, нынешней возлюбленной принца. На неё чуть не упала люстра. Бедняжка едва не лишилась чувств, но Глеб такой галантный. Он подхватил её и вынес из зала на руках.
Не замечая, как изменилось настроение дочери, Агнесса продолжала с упоением пересказывать последние сплетни, не упуская случая позлословить над придворными дамами.
Марика не слушала её. Мысли девочки были далеко. Она думала о Глебе и Лидии. Марика утешала себя тем, что баронесса была не первой подружкой принца и наверняка не последней. Но от этого на душе было не легче. Она понимала, что и сегодняшний праздник состоится не для неё. Глеб, как всегда, будет окружён придворными красавицами, а ей уготована участь оставаться на задворках.
Внезапно Марике расхотелось идти на вечеринку. Она подумала, что если Глеб искренне пожелает увидеть её, то приедет к ней сам. Она не станет, как обезьяна, кривляться перед зеркалом
ради того, чтобы выглядеть нарядной и привлекательной. Людям только кажется, что модная одежда выделяет их из толпы. На самом деле она делает их безликими, похожими на всех, а Марика не желала быть, как все.– Марика, ты меня слышишь? Я уже третий раз к тебе обращаюсь, - голос Агнессы вывел девочку из оцепенения.
– Что?
– Я говорю, что тебе очень идёт платье с бархатным лифом. Оно подчёркивает стройность твоей фигуры.
– Я не пойду на праздник, - помотала головой Марика.
– То есть как не пойдёшь?
– опешила герцогиня.
– Не пойду - и всё.
– Это что за капризы? Всё ещё дуешься, что тебя вчера не пригласили? Или тебе мало того, что Глеб устраивает вечер специально ради тебя? Может, он должен встать на колени?
– Я не просила, чтобы он из-за меня созывал гостей.
Марика раздражала Агнессу своим упрямством. Она и маленькой девочкой была неуправляема. А теперь, когда вступила в подростковый возраст, с ней и вовсе сладу не стало.
– К твоему сведению, приглашение королевской семьи нельзя выбросить в мусорное ведро. Существуют нормы поведения, и их надо соблюдать. Во дворец ты обязана идти, хочешь или не хочешь, - отрезала герцогиня тоном, не терпящим возражений.
– Весь ваш этикет и нормы поведения только мешают человеку жить. Всё в природе любит свободу. Дикая лошадь, если надеть на неё уздечку, брыкается. А вы сами себя взнуздали, нацепили шоры и радуетесь, что, куда ни повернись, кругом нельзя и ничего не можно, - пылко сказала Марика.
– Диких лошадей усмиряют. Побрыкалась и довольно. Марш одеваться!
– приказала Агнесса и чуть мягче добавила: - Марика, дорогая, ты же знаешь - я хочу тебе только добра.
Не обращая внимания на примирительный тон герцогини, Марика развернулась и, гордо вскинув голову, пошла прочь. Теперь она окончательно решила, что не поедет во дворец.
«Все хотят, как лучше, - думала она.
– Но кто знает, что лучше? Разве гордость значит меньше титула? Почему люди не позволяют друг другу жить так, как им хочется? »
В замке воцарилось молчаливое недовольство. В последнее время это случалось нередко. Марика всё чаще задумывалась о том, что здесь она чужая. Прежде Агнесса прилежно играла роль заботливой матери, но теперь Марике казалось, что она стала герцогине в тягость. Единственным, кто удерживал её здесь, был Глеб.
Девочка с грустью подумала, что, если она сбежит, никто даже не пожалеет об этом, а скоро о ней и вовсе забудут. Но куда ей бежать? Скитаться по дорогам в одиночку негоже для молоденькой девушки, даже если она умеет постоять за себя. А в чужой табор её вряд ли примут. Там не любят чужаков.
Впрочем, к цыганам её тоже не тянуло. Марика вспомнила, как однажды обрадовалась, увидев пёстрые кибитки, как бросилась к ним, точно к родным. Но её ждало разочарование. Смуглое свободолюбивое племя, среди которого она выросла, стало для неё чужим. Они будто говорили на разных языках. Образование и воспитание сделали своё дело. Марика рассталась с прежней жизнью, но так и не нашла места в новой.
В глубине души девочка понимала, что так не может продолжаться вечно, когда-нибудь страница в книге её судьбы перевернётся, и всё будет по-новому, но прежде ей надо получить знак свыше. Как учила её старая цыганка Варга, всякая перемена должна быть отмечена велением духов. Пока что духи молчали, видимо, время ещё не пришло.