Волшебники Маджипура
Шрифт:
Он оглянулся. Гиялориса на дороге не было. Да поможет ему Божество живым и здоровым выбраться из Замка и укажет верный путь, подумал Септах Мелайн. И широко зашагал своими длинными ногами к дороге, которая вела вниз по склону Горы.
Часть четвертая
КНИГА ВОЗМЕЗДИЯ
1
Никто не имел ни малейшего представления, чего хотел лорд Сангамор, приказав три с половиной тысячи лет назад выстроить те туннели, которые с тех пор носили его имя. Они были расположены на западной стороне Горы в среднем уровне Замка, там, где от главной горы отходил высокий скальный пик, который в любом другом месте сам по себе именовался бы горой. Грани этого треугольного пика, также
Материал, из которого эти катакомбы были построены, был столь же загадочным, как и их предназначение. Стены и потолки были облицованы плитками из какого-то искусственного камня, который сам по себе испускал яркие цветные блики. В одном помещении постоянно пульсировал мощный бордовый свет, другое сверкало изумрудной зеленью, еще одно — шафраном; была комната ярко-рыжая, комната серовато-желтого, серного, цвета, слепяще оранжевая, и так далее, и так далее.
Тайна не ослабевшего за столько тысячелетий свечения этих материалов входила в число тех бесчисленных умений, которые были давно утрачены ремесленниками Маджипура. Свет и цвета туннелей лорда Сангамора были очень красивы. Но так как свет никогда не мерк даже на мгновение, ни днем, ни ночью, то мощное пульсирующее свечение стен очень быстро начинало утомлять и даже нервировать. Негаснущий свет был настолько силен, что спастись от него было невозможно, даже закрыв глаза: цветная пульсация била по зрачкам и сквозь сомкнутые веки. Для человека выносить на протяжении долгого времени бесконечное — час за часом, день за днем — сияние было фактически разновидностью пытки.
Туннели никак не сообщались с другими частями Замка, не предназначались для какой-то особой цели, были лишены комфорта, и потому спустя несколько столетий после создания их приспособили для более или менее продолжительного содержания тех персон, коих коронали либо считали чрезмерно беспокойными, либо по каким-то иным причинам находили полезным убрать на некоторое время подальше от глаз народа. Как известно, заключенным приходится мириться с отсутствием удобств в предоставленном им жилище, так что подземные постройки лорда Сангамора пришлись для них как нельзя кстати.
Престимион уже видел туннели Сангамора: это было очень давно, в детстве, когда он в обществе своего давно почившего отца изучал различные любопытные уголки Замка. Тогда в них не было ни одного заключенного, как, впрочем, и на протяжении примерно двух-трех сотен лет со времени короналя лорда Аминтилира. Но на него глубокое впечатление произвели и красивое, хотя и несколько подавляющее ровное пульсирующее свечение стен, и многочисленные кандалы, вмурованные в стены. Отец рассказал ему тогда захватывающую легенду о мятежном принце и горячем молодом герцоге, которые были прикованы здесь во времена некоего древнего короналя, не терпевшего нарушений придворного этикета.
Но Престимиону никогда не могло прийти в голову, что в один прекрасный день он сам окажется здесь в мертвой хватке древних кандалов. Ведь это место было всего лишь напоминанием о дикости средневековья, а не чем-то, предназначенным для реального использования. И все же он висел, почти распятый, у стены, которая излучала изумительный ярко-рубиновый свет, его руки были широко разведены в стороны, а запястья и лодыжки туго схвачены обручами оков. Все происходившее было настолько диким, что он то и дело ловил себя на том, что готов расхохотаться. Корсибар, раздираемый яростью, заточил его в темницу! (Н-да, хороша темница!) А что дальше? Плаха палача?
Но на самом деле ничего забавного во всем этом не было. Он находился в полной власти Корсибара. Никто не знал о том, что здесь происходило. В любой момент кто-нибудь из прихвостней короналя мог явиться сюда, перерезать ему горло, а он не в состоянии даже заслониться рукой. Его притащили сюда, предположил он, часов шесть, а то и восемь
тому назад и оставили в полном одиночестве. Может быть, его намеревались просто-напросто уморить голодом? Или дождаться, пока размеренные волны красного света, бесконечно пробегающие по всем окружавшим его поверхностям, сделают из него визжащего, пускающего пузыри безумца?Это было вполне возможно. А пока что проходили часы, и никто не появлялся.
И вдруг откуда-то неподалеку, из моря взбесившегося света донесся негромкий слабый и какой-то пушистый голосок:
— Принц Престимион, вы случайно не захватили с собой ваш коримбор?
— Что? — в первый момент его собственный голос прозвучал хрипло и невнятно. — Кто это сказал? Где вы?
— Прямо напротив вас. Я Талнап Зелифор. Вы помните меня, ваше превосходительство?
— А, волшебник-вруун. Да, я хорошо помню вас. — Престимион несколько раз мигнул, вглядываясь в безжалостный свет, потом еще и прищурил глаза. Но не увидел ничего, кроме светящегося рубинового марева. — Если вы там, то, значит, каким-то образом сделали себя невидимым.
— О, нет. Вы сможете увидеть меня, если постараетесь. Закройте глаза на какое-то время, а потом очень быстро откройте их, ваше превосходительство, и разглядите меня. Видите ли, я тоже заключенный. Я был бесконечно поражен, когда вас привели сюда, — продолжал говорить голос из холодного алого горнила. — Я знал, что расположение ваших звезд неблагоприятно, но и понятия не имел, что оно настолько неблагоприятно. Ну как, вы видите меня?
— Нет, — ответил Престимион. Он закрыл глаза, сосчитал до десяти, открыл их и увидел лишь алые волны. Тогда он снова зажмурился, досчитал до двадцати, а потом еще раз до двадцати. Быстро раскрыв глаза, он смог ухватить взглядом прямо перед собой неясные очертания маленького многоногого существа, прикованного к стене за два самых больших своих щупальца. И все же Талнап Зелифор висел на высоте не менее трех или четырех футов от пола, так как был очень мал даже для своей расы, а оковы были сделаны из расчета на размеры обычного человеческого существа.
Мгновение спустя все снова заволоклось краснотой.
— Я все же секунду-другую видел вас, — сказал Престимион., мрачно глядя в пульсирующий слепящий светлый сумрак. — Да, это вы. Вы приходили ко мне в Лабиринте, чтобы сообщить, что у меня нет прямой дороги к трону, что знамения указали вам на то, что со всех сторон укрылись могущественные враги, которые втайне дожидаются момента, чтобы свергнуть меня. Вам тогда удалось узнать — я не осмелюсь строить предположения, каким образом — о том, что должно было произойти. И, видимо, тюрьма явилась самым подходящим местом для нашей следующей встречи. Но как же вы смогли предсказать мое крушение и проглядели свое собственное, а? — Он прищурился, безуспешно пытаясь разглядеть крохотное существо у противоположной стены. — И сколько времени вы уже находитесь здесь?
— Думаю, три дня. А может быть, и четыре.
— Вам давали есть?
— Случалось, — ответил вруун, — правда, не слишком часто. Но я первым начал расспрашивать вас, принц: коримбор у вас с собой? Тот маленький зеленый амулет, который я дал вам.
— Да. Как ни странно, он висит на цепи у меня на шее.
— Когда стражники принесут еду, они должны будут освободить вам руки, чтобы вы смогли поесть. Постарайтесь погладить коримбор и умоляйте силу, которая им управляет, оказать вам содействие. Это должно помочь расположить охранников к вам более благосклонно, и, возможно, они станут кормить вас почаще или даже приносить что-нибудь получше обычных помоев. Я должен сообщить вам, что пища здесь омерзительная, а надзиратели отъявленные грубияны.
— Ваш коримбор немногим помог мне, когда я совсем недавно в тронном зале разговаривал с Корсибаром. Я разок прикоснулся к нему, когда спор только-только начался, но все равно дела с каждой минутой становились все хуже и хуже.
— А как вы прикоснулись к нему? У вас было намерение использовать его силу? Вы поручили себя этой силе, сообщили ей о том, что вам требуется?
— Ничего этого я не делал. Это просто не могло прийти мне в голову. Я просто притронулся к нему, потому что он попался мне под руку, когда меня раздирало желание высказать все, что было на сердце.