Волшебный цветок

Диллон оставил лошадь в платной конюшне и пешком направился к конторе Марка Ли. Перепрыгивая через две ступеньки, он взлетел вверх по лестнице и широко распахнул дверь.

Ли сидел за столом. Он поднял голову и встретил незваного гостя неприязненным взглядом. Посетитель – судя по одежде, железнодорожный рабочий – тоже повернулся в сторону Диллона.

– Привет, – с жизнерадостной улыбкой сказал Диллон.

– Что вам угодно? – Адвокат недвусмысленно давал понять, что он не рад встрече.

– Мне – ничего, совсем ничего. Я просто хотел убедиться, что хитрый лис все еще в городе. Было бы чертовски обидно, если бы вы куда-то уехали или просто исчезли.

Ли встал из-за стола, покраснев как рак.

– Убирайтесь!

– Я бы на вашем месте, – дружеским тоном заметил Диллон, обращаясь к железнодорожнику, – поостерегся иметь дело с этим пройдохой. У него в запасе больше способов залезть в ваш карман, чем у собаки блох. Вы и не заметите, как он выудит у вас денежки. И еще обставит дело так, будто сделал вам огромное одолжение.

– Убирайтесь, или я пожалуюсь шерифу!

– Боюсь, теперь вам будет трудновато ему пожаловаться. Adios, amigos.

Диллон вышел. Спускаясь по лестнице, он усмехался в усы. Когда враг выходит из себя, он быстрее совершает ошибки, так говорил Клив; а никто, за исключением разве что отца Диллона, не разбирается в человеческой природе лучше Клива Старка.

По пути в салун он увидел Пабло, шедшего ему навстречу. Диллон свернул в лавку, и мексиканец последовал за ним.

В лавке Диллон направился прямиком к сырному прилавку и повернул маховик сырорезки. Держа в руке ломтик сыра, другую он запустил в банку с галетами.

– Ну как, слышно что-нибудь в городе о восстании сну?

– Ничего, полнейшая тишина.

– Ты хочешь сказать, никто не знает, что на город идут две сотни индейцев племени сиу?

– Точно. И никого это не волнует. Я не слышал, чтобы кто-то судачил по этому поводу.

– Наши храбрецы даже не задержались, чтобы предупредить горожан. Бьюсь об заклад, они струхнули, боялись, что Форсайт их пристрелит.

– Я видел временного заместителя шерифа с четырьмя вооруженными людьми. Но не беспокойтесь, сеньор, Пабло всегда рядом, он присмотрит за младшим братиком! – говорил мексиканец как раз в тот момент, когда по проходу между прилавками к ним приближались две женщины.

– Ах ты, бородавочник! Ты дождешься, что в один прекрасный день я заткну тебе глотку твоей же шляпой.

– Зачем, сеньор? У меня такое замечательное сомбреро! Диллон подошел к прилавку и бросил на него две пятицентовые монеты. Лавочник положил их в кассу.

– Слышали последнюю новость? В городе расквартирован отряд солдат. Их лейтенант привез письмо от капитана форта. Надеюсь, они пробудут тут подольше, ведь армия оплатит все продовольствие, которое лейтенант закупит для своих солдат.

– Что они здесь делают?

– Не знаю, сэр. Некоторые горожане рады, другие не очень. Лично я надеюсь, что они задержатся и очистят город от бандитов, которых в последнее время тут слишком много развелось.

– Хотелось бы посмотреть собственными глазами, как они этим займутся!

– А что, вы уезжаете?

– Да, через денек-другой.

– Жаль. Нашему городу нужны такие ребята, как вы и ваш Друг.

– Вашему городу нужны и такие, как Ярби Андерсон и Бак Леннинг, однако когда Форсайт пытался согнать их с земли, горожане делали вид, что это их не касается.

– Да, с людьми такое бывает. В Биг-Тимбере никто не смел выступить против полковника.

– Так-таки никто? А Клетус Фуллер? Лавочник смутился и промолчал.

– Ладно, мне пора. Пожалуй, я возьму еще порцию сыра. – Диллон бросил на стойку еще один пятицентовик и направился к сырному колесу.

В четыре двадцать с поезда сошли всего несколько пассажиров, причем ни один из них внешне не напоминал судью. Все приехавшие прошли в здание вокзала. Клив и Диллон стояли у двери, прислонившись к стене.

– Может, он приехал в вагоне для скота? – предположил Диллон.

– Вряд ли.

Из здания вокзала вышел пожилой мужчина в сильно поношенных сапогах, кожаном жилете и ковбойской шляпе. Он опустил на скамейку потертый саквояж и стал смотреть на отходящий от станции поезд. Проводив взглядом последний вагон, незнакомец подошел к Кливу.

– Добрый день. Если не ошибаюсь, вы – Клив Старк?

– А вы… судья Уильямс?

– Да, я уже пятьдесят лет как Джеймс Уильяме и последние десять – судья Уильяме.

Клив протянул судье руку:

– Рад, что вы приехали. Познакомьтесь, это мой друг, Диллон Толлмен.

– Толлмен? На Западе это имя хорошо известно.

– Ну и ну, неужели и здесь слышали про Джона Толлмена? – Диллон усмехнулся, пожимая руку судье. – Рад с вами познакомиться. Честно говоря, вы совсем не похожи на судью.

– Намекаете на то, что у меня недостаточно солидный вид? Ничего, молодой человек, подождите, вот я надену костюм и галстук-бабочку, посмотрим, что вы тогда скажете.

Диллон сразу для себя решил, что судья Уильяме ему нравится.

Спустя час Диллон постучал в дверь гостиничного номера, в котором остановился судья, и сообщил, что Бак со своим фургоном въезжает в город. Клив, только что закончивший вводить Джеймса Уильямса в курс дела, встал и надел шляпу.

– Вот, пожалуй, и все, что я могу сообщить. Мисс Андерсон готова подтвердить под присягой, что она ничего не подписывала и не получала никаких денег за ранчо «Аконит».

– Значит, мы можем обвинить полковника Форсайта в мошенничестве и подделке документов, – сказал судья.

– И это все?

– Все, что мы можем доказать.

– Похоже, мы здорово напугали Марка Ли, здешнего адвоката и приспешника Форсайта. Возможно, он поможет нам, желая спасти собственную шкуру.

– Посмотрим, что из этого выйдет.

– После того как Бак привезет трупы, я пошлю Форсайту официальную повестку с требованием явиться завтра утром в зал суда. Кстати, я договорился с хозяином отеля – вы можете питаться в здешнем ресторане. Я несколько раз упомянул имя губернатора, так что хозяин будет счастлив услужить.