Волшебный город
Шрифт:
– Я имею в виду не такого величественного, высокомерного Пакса, а настоящего Пакса. О, не будь таким ужасным, Филипп. Я умираю от желания рассказать тебе, но не скажу, если ты будешь продолжать вести себя так, как сейчас.
– Со мной все в порядке, – сказал Филипп, – выкладывай.
– Нет. Ты должен сказать, что это Пакс, и я буду рядом с тобой, пока мы не выберемся отсюда, и я всегда буду вести себя с тобой как благородный друг, и я постараюсь изо всех сил полюбить тебя. Конечно, если я тебе не нравлюсь, ты не можешь, но ты должен попытаться. Повторяй за мной, ладно?
Ее тон был таким добрым и убедительным, что он поймал себя на том, что говорит ей вслед: “Я, Филипп,
– Ну вот, – сказал он, когда они пожали друг другу руки, и Люси произнесла эти слова:
– Разве ты не понимаешь? Это твой собственный город, в котором мы находимся, твой собственный город, который ты построил на столах в гостиной? Все это стало большим по волшебству, чтобы мы могли войти. Посмотри, – она указала в окно, – вон тот большой золотой купол, это один из медных наперстков, а вон то белое здание – моя старая модель собора Святого Павла. А вон Букингемский дворец с резной белкой наверху, и шахматные фигуры, и бело-голубые фарфоровые перечницы, и здание, в котором мы находимся – черный японский кабинет.
Филипп посмотрел и увидел, что она говорит правду. Это был его город.
– Но я не строил внутри своих зданий, – сказал он, – и когда ты вообще увидела, что я построил?
– Наверное, внутреннее наполнение – это часть магии, – сказала Люси, – я увидела город, который ты построил, когда тетушка привезла меня домой вчера вечером, после того как тебя отправили спать. И он мне действительно понравился. И о, Филипп, я так рада, что это Пакс, потому что я действительно думаю, что ты такой ужасно умный, и тетушка тоже так подумала, когда увидела эти прекрасные вещи. И я знала, что няня все это уберет. Я умоляла ее не делать этого, но она была упряма, поэтому я встала, оделась и спустилась вниз, чтобы еще раз взглянуть на все при лунном свете. И один или два кирпича и шахматные фигуры упали. Наверное, няня сбила их. И я, как могла, снова их поставила, и мне все это нравилось, как ничто другое; а потом дверь открылась, я спряталась под стол, и ты вошел.
– Значит, ты была там … Ты заметила, как началось волшебство?
– Нет, но все это превратилось в траву, а потом я увидел, как ты далеко-далеко поднимаешься по лестнице. И поэтому я пошла за тобой. Но я не позволила тебе увидеть меня. Я так и знала, что ты рассердишься. А потом я заглянула в дверь караульни, и мне так захотелось какао – орехового молока.
– Когда ты поняла, что это мой город?
– Мне показалось, что солдаты чем-то похожи на моих солдатиков. Но я не была уверена, пока не увидел судью. Ведь он просто старый Ной, вышедший из Ковчега.
– Так и есть! – воскликнул Филипп. – Как чудесно! Как прекрасно! Лучше бы мы не были пленниками. Разве не было бы забавно пройтись по городу, по всем зданиям, посмотреть, во что превратились их внутренности? И все остальные люди. Я их туда не клал.
– Полагаю, это больше похоже на магию. Но … О, со временем мы все выясним.
– Она хлопнула в ладоши. И в тот же миг дверь отворилась и появился тюремщик.
– К вам посетитель, – сказал он и посторонился, пропуская кого-то еще, высокого и худого, в черном плаще с капюшоном и черной полумаске, какие носят во время карнавала.
Когда тюремщик закрыл дверь и ушел, высокая фигура сняла маску и сбросила плащ, показав удивленным, но признавшим глазам детей хорошо знакомую фигуру мистера Ноя – судьи.
– Как поживаете? – спросил он. – Это небольшой неофициальный визит. Надеюсь, я пришел не в самое неподходящее
время.– Мы очень рады, – сказала Люси, – потому что вы можете сказать нам …
– Я не буду отвечать на вопросы, – сказал мистер Ной, чопорно усаживаясь на свой желтый коврик, – но я вам кое-что скажу. Мы не знаем, кто вы. Но я сам думаю, что ты можешь быть Избавителем.
– Мы оба, – ревниво сказал Филипп.
– Один или оба. Видишь ли, в пророчестве говорится, что волосы Разрушителя рыжие. А ваши волосы не красные. Но прежде чем я смогу убедить население в этом, мои собственные волосы поседеют от мыслей и споров. Некоторые люди такие тупоголовые. И я не привык думать. Мне не часто приходится это делать. Это меня огорчает.
Дети сказали, что им очень жаль. Филипп добавил:
– Расскажите нам немного о вашем городе. Это не вопрос. Мы хотим знать, магия ли это. Это тоже не вопрос.
– Я как раз собирался вам рассказать, – сказал мистер Ной, – и не стану отвечать на вопросы. Конечно, это магия. Все в этом мире – магия, пока ты не поймешь ее.
– А что касается города. Я просто расскажу вам немного о нашей истории. Много тысяч лет назад все города нашей страны были построены великим и могучим великаном, который привозил материалы издалека. Это место было населено частично людьми по его выбору, а частично какой-то самодействующей магией, довольно трудно объяснимой. Как только были построены города и заселены жителями, началась жизнь города, и для тех, кто в нем жил, она была такой, какой была всегда. Ремесленники трудились, музыканты играли, поэты пели. Астрологи, оказавшись в высокой башне, очевидно предназначенной для этой цели, начали наблюдать за звездами и пророчествовать.
– Это я знаю, – сказал Филипп.
– Очень хорошо, – сказал судья. – Тогда вы знаете достаточно. А теперь я хочу попросить вас обоих об одном маленьком одолжении. Вы не могли бы сбежать?
– Если бы мы только могли, – вздохнула Люси.
– У меня слишком напряжены нервы,– с чувством сказал мистер Ной. – Бегите, мои дорогие дети, чтобы доставить удовольствие мне, очень старому человеку, у которого слабое здоровье и плохое настроение.
– Но как …
– О, вы просто уходите. Ты, мой мальчик, можешь переодеться в халат, который, как я вижу, лежит вон на том стуле, а я оставлю тебе свой плащ, девочка.
Они оба сказали "Спасибо", и Люси добавила:
– Но как?
– Через дверь, – сказал судья. – Есть правило, пленные не убегают, потому что дают клятву, но пленных не было так давно, вряд ли вы давали клятву, правда? Вы можете просто выйти за дверь. В городе есть много благотворителей, которые помогут вам спрятаться. Ключ от входной двери легко поворачивается, и я сам смазываю его, когда выхожу. До свидания, большое спасибо, что согласились на мою маленькую идею. Примите благословение старика. Только не говорите тюремщику. Он никогда мне этого не простит.
Он встал с циновки, свернул ее и пошел.
– Ну, – сказала Люси.
– Ну, – сказал Филипп.
– Полагаю, мы пойдем? – спросил он.
– А как насчет тюремщика? – спросила Люси. Разве он не поймает его, если мы убежим?
Филипп чувствовал, что такое может случиться. Это было досадно и так же неприятно, как быть связанным клятвой.
– Черт побери! – вот что он сказал.
И тут вошел тюремщик. Он выглядел бледным и встревоженным.
– Мне ужасно жаль, – начал он. – Я думал, что буду рад видеть вас здесь, но у меня все равно нервы на пределе. Сам звук ваших голосов. Я не могу написать ни строчки. У меня голова идет кругом. Не будете ли вы так добры сделать для меня одну маленькую вещь? Вы не могли бы сбежать?