Волшебный мир, или Новая сказка о старом

«Ах, зачем он мучит меня. Приказал бы убить сразу. Не могу я больше выносить это издевательство», – подумал Элдин и попытался отвернуться, но воин, стоявший за ним, силой ударил его железным прутом по шее, и Элдину пришлось смотреть в лицо этого жестокого человека.

Видимо, его мысли отразились в его глазах, потому что его мучитель воскликнул с сатанинским хохотом:

– О! Тебе, я вижу, неприятны мои слова. Теперь ты знаешь, что словом можно ранить сильнее, чем плетью или калёным железом. Не отворачивайся, смотри мне в глаза. В твоих глазах я вижу страх и отчаяние. Я вижу, что твоя душа возмущена моими речами. Ты злишься, но твоя злоба тебе не поможет. Мне приятно смотреть на твои страдания, – он говорил тихо и медленно, часто прерывая речь смехом. Голос его был приторно сладок. Он часто замолкал, чтобы в полной мере насладиться теми муками, которые, он видел, испытывал Элдин. Элдин отдал бы всё на свете, чтобы не видеть этого ненавистного лица, не слышать этого сладкого голоса, этого смеха.

– О, как я жалею, что не присутствовал при твоей пытке, я бы заставил тебя заговорить. Я бы заставил тебя унижаться передо мной. Я бы заставил тебя рыдать и просить о пощаде. Но, как жаль, что сегодня ты не в моей власти. Я бы ещё бы всласть поглумился над тобой, но не могу. Время уходит. Палач уже ждёт. Отправляйся и помни, НИКТО тебе не поможет.

И он отошёл от ограждения эшафота.

Элдина повели дальше. Когда он зашёл на эшафот и медленно двинулся по деревянному настилу помоста, чей-то ребёнок заплакал в толпе, а какая-то женщина закричала:

– Не убивайте его! Он ещё так молод!

Элдин с благодарностью посмотрел вниз на толпу.

– Молчи, женщина! – прикрикнул на неё кто-то из офицеров.

– Не вмешивайся не в своё дело!

Элдин шёл, к стоявшему на противоположном конце помоста палачу, одетому в красную длинную рубаху и с мечом в руке.

Когда до палача оставалось шагов десять, Элдин остановился и посмотрел ему в лицо.

Палач стоял неподвижно, словно статуя, и лицо его под белой маской не дрогнуло, глаза глядели холодно и бесстрастно. Смотря на палача, Элдин подумал о том, что через минуту этот человек хладнокровно вонзит ему в сердце свой меч и это будет лишь очередной его обязанностью. Неужели ему всё равно, что люди теряют самое дорогое- жизнь. Неужели его сердце также холодно и безучастно, как эти глаза.

Элдин только сейчас отчётливо понял, как прекрасна жизнь и, что где-то его ждут друзья и, как страшно это всё потерять в один миг, в одну секунду.

Сделав ещё несколько шагов, Элдин вдруг помимо воли заплакал. Слёзы катились у него по щекам, и не было сил остановить их. Ноги у него подкосились, и он упал на колени. Вырвавшись из крепких рук, державших его воинов, Элдин поднял руки вверх и воскликнул:

– Помогите мне, силы света! Я хочу жить, вернуться в мир добра! За что мне посланы такие мучения? – в этом крике было столько боли, мольбы, что даже сердца самых жестоких офицеров дрогнули. Воины и офицер, сопровождавшие Элдина взглянули на него с неведомым дотоле им чувством- с сочувствием. Некоторые на площади плакали. Офицеры и начальник стражи били тех, кто смел сочувствовать «преступнику» тонкими плетьми. Среди этого шума только палач оставался спокойным и невозмутимым.

Элдин закрыл глаза, чтобы не видеть зверства воинов и, посмотрев на небо, заговорил:

– Неужели в этой стране нет места ничему светлому? Неужели можно было допустить, чтобы воины били безвинных людей, только за то, что в их душах нашлось место для сострадания. Силы света помогите тем, кто вынужден страдать…

– Ну что происходит, – глухо прозвучал из-под безликой маски голос палача, – Прекратите этот цирк! Пора! Я устал! —

Сказал он, обращаясь к начальнику стражи, и тот немедленно вскинул руку.

– Пора! Начинайте!

Элдина грубо подняли за волосы и подтолкнули к палачу…

Но отчаянный крик о помощи, видимо был услышан, потому что вдруг случилось неведомое: небо озарилось ярким светом, раздался грохот и над тем местом, где стоял палач, всегда мрачную ткань небес, пронзила ослепительная молния, ударившая в палача, который до последнего момента своей жизни не проронил ни слова. Рука его разжалась, и меч со звоном выпал из леденеющих пальцев. Палач схватился руками за грудь, лицо его чуть заметно дрогнуло, он зашатался и упал на деревянный настил помоста мёртвым.

Элдин сам не понял, что произошло. В первый миг ему показалось, что молния попала в него. Но, когда он понял, что жив, оказалось, что он тоже лежит на помосте. Сильным потоком воздуха его бросило на доски, и он больно ударился головой о железное ограждение эшафота. Шатаясь, он поднялся на ноги, вцепившись рукой в ограждение.

– посланец света! Посланец света! – в ужасе закричали люди, и все как один отшатнулись от ЭШАФОТА. ОХРАННИКИ Элдина закрыв лица руками, в ужасе отшатнулись от него. Но начальник стражи закричал на всю площадь:

– Чего вы боитесь, славные воины? Одного простого человека. Ну, посмотрите на него, разве он похож на колдуна. Он один, а вас много. Нашли чего бояться. Вы кто, храбрые воины или трусливые дети, но даже те смелее вас! Стыдитесь! Взять его живым! Вперёд! Смелее! Стыдитесь

У Элдина так кружилась и болела голова, что ему пришлось вновь опуститься на помост, и он перестал видеть происходящее. Но слышал, как воины, звеня оружием, подбежали к помосту, но никто не осмеливался подняться по нему. Элдин слышал крики людей, звяканье оружия, голос начальника стражи. Некоторые горожане искренно радовались смерти палача, другие что-то кричали ему, но что именно он не понимал. Сознание постепенно оставляло его, и вскоре он уже не слышал окружающего его шума. Он потерял сознание.

Когда он очнулся, то не услышал никаких звуков. На миг ему показалось, что над ним склонился какой-то человек. Но лишь на миг мелькнули перед ним серые глаза, и он остался один. Приподнявшись на локтях, он увидел, что площадь пуста. Тело палача по-прежнему лежало на помосте.

«Сколько же времени прошло? Сейчас уже, наверное, ночь, – заключил он, взглянув на небо, которое стало более тёмным, чем было раньше.

– они, по-видимому, не спешат хоронить тело. А, может быть, просто бояться, ведь его убило колдовство, – подумал он, взглянув на мёртвого палача, – Меня они, видимо тоже бояться, если до сих пор я не в камере пыток. Надо скорее выбираться отсюда» – заключил Элдин, и кое-как поднявшись на ноги, он подошёл к палачу и взял его меч. Нужно же ему хоть какое-нибудь оружие. Затем, воздав мысленно горячую хвалу тем силам, что избавили его от казни, Элдин спустился с эшафота. Но куда дальше лежит его путь, он даже и представить себе не мог.

В обе стороны от городской площади тянулась широкая дорога, по-видимому, древний тракт, по этой дороги Элдина и привели сюда. Элдин знал, что барак, в котором он провёл почти сутки, расположен невдалеке от крепостной стены и, немного поколебавшись, он зашагал в ту сторону.

Идти было нелегко. Через каждые пять- десять минут ему приходилось останавливаться, чтобы передохнуть и набраться сил для столь томительно медленного и долгого продвижения вперёд. К тому же в этом сумрачном краю всегда стоял вечный холод, и Элдин, у которого отобрали тёплый плащ Керрода, теперь дрожал от холода. Ему приходилось идти, не поднимая головы, чтобы кто-нибудь ненароком не узнал его лица. Поначалу его не покидала тревога: не готовится ли за ним погоня, но всё было тихо, не слышалось ни звука. И Элдин постепенно успокоился.

Дойдя, наконец, до барака, Элдин в очередной раз остановился передохнуть. Вдруг его окликнул грубый мужской колос:

– Эй, приятель, ты почему без плаща, а? И вообще, ты странный какой-то. Чего голову опустил, наказан, что ли? Ба, да ты весь изранен. Слушай, а ты случайно не тот, кого сегодня казнить собирались?

Элдин вздрогнул и впервые поднял на часового лицо.

– Вот ты себя и выдал. Что испугался? Мы тебя задерживать не станем. Ты, говорят, колдун. Уходи отсюда поскорее! Ты всё равно себе на погибель идёшь, – и он зашагал к видневшейся во мраке ночи сторожевой башне.