Волшебство на грани или снежное путешествие

– Видишь ли, ты, наверное, не в курсе, что всех колдунов, проживающих в Листоне, перестали считать за людей? – сказал он, перевернув страницу газеты. – Отправляют всех, кого отловит и «окольцует» специальный отряд ДС, под командованием твоего папочки, за Стену, в условия кошмарнейшей анти-санитарии, бедноты, нищеты и тесноты. Многие из колдунов вскоре умирают, заразившись какой-нибудь гадостью или же просто не вынеся таких условий существования.

Мой отец – злющий тиран. Этот образ никак не выходил из головы, не хотел накладываться на того человека, который сегодня поздравлял меня с Днём Рождения. Я потёр виски, желая, чтобы это оказалось ложью, и спросил:

– А что такое, эта Стена?

– Квартал-периферия на окраине Чалиндокса, состоящая из буераков и сараев, обнесенная высоченными толстенными серыми стенами, имеющая железные ворота с решёткой, которые практически никогда не открываются. Ты же понимаешь, что лишенные магии колдуны не могут выбраться оттуда просто так, – ему было обидно, что так с ними обращаются.

Даже в голосе Зольтера я улавливал нотки презрения, я ведь не был колдуном, да и вообще являлся обожаемым сыном их главного врага.

– Раз в год какой-нибудь влиятельный господин появляется в этом квартале, чтобы выбрать себе слугу и увозит его с собой, заставляя работать только за еду, которая зачастую может быть лишь хлебными крошками и глотком воды, - Зольтер покачал головой, отвлекшись от статьи, которую читал. – Вот поэтому мы с Серебринкой и организовали подпольное движение. Удивительно, что к нам присоединяются не только колдуны, которых мы выручаем из беды. Когда-нибудь колдуны обретут свободу! Мы этого добьемся.

– А что, если я поговорю с отцом, попрошу его отменить… - Хотел было предложить я, но Зольтер не дал договорить.

– Глупо думать, что он один в этом замешан, он же верный прихвостень королевской семейки Фротгерт! – и эльф недовольно встряхнул газетой. – Да и не согласится этот Мылченко.

– То есть, вы их ненавидите? – я расширил глаза от удивления, считая тех, кто состоял в этой династии чудеснейшими людьми.

– А за что нам кланяться Фротгертам в ноги? После того, как убили их пятилетнюю дочь, у них в мозгах что-то переклинило, и король с королевой издали указ, который лишал колдунов всяческих прав и объявлял на нас гонения. Не сладко так жить, если честно, - он нахмурил брови. – Этот беспредел уже много лет продолжается, и никто не может набраться храбрости, чтобы сказать им «Хватит».

– Но ведь, у Желлистины и Иксберта есть еще дети, Мартина и Альфред, - говоря это, я старался не смотреть ему в глаза, всё еще не до конца свыкнувшись с мыслью, что в этой реальности знакомые люди могут оказаться не такими, к каким привык, и вести себя не так добродушно.

– Нет у них больше никого. Маленькая Карсилина была их единственным ребенком, - опровергнул Золотский. – Кто бы знал, что смерть этого маленького невинного существа может обрасти такими кошмарными последствиями!

Он встал с кровати, положив на неё газету, и с хрустом размял пальцы рук, произнеся уставшее «Как же давно я не колдовал!». Зольтер не боялся, что могу ударить его в спину каким-нибудь болезненным заклинанием, да я и не хотел.

На первой полосе издания «Крылатый Вестник», большими пляшущими зелёными буквами искрился заголовок: «В столице Зебрландии пойман молодой убийца мэра города, причастный к многочисленным кражам». Все бы ничего, да только убийца на цветной фотографии заголовка казался мне очень знакомым. А приглядевшись, я узнал в нём своего лучшего друга – Димку Морквинова. Он стоял на фоне желтой стены, весьма довольный собой, при взгляде на него ощущалось, что юноша ни капли не сожалеет о своём поступке. Кудряшек, так хорошо знакомых, на его гладко выбритой голове не было, а под носом пробивались бесформенные усы. Я даже поморгал, думая, что это лишь чудится. Но нет – не помогло. «Ему не идёт такой имидж, - прокомментировала сей образ Карсилина. – Эта реальность странная».

– Еще какая! – воскликнул я, потянувшись за газетой.

– Что? – Зольтер повернулся ко мне, его лицо уже не было таким мрачным. – А, прессой интересуешься? Напрасно, никакой правды о том, что творится в Листоне ты всё равно из этой газеты не узнаешь, там всё сглажено, впрочем, как везде.

– Нет, просто, это мой друг, - сообщил я, показывая ему заголовок.

– Из твоего настоящего, да? – Заинтересовался Зольтер, выхватывая газету. – Неприятный тип. Вылитый уголовник! Только взгляни на эти шрамы!

И эльф с улыбкой указал мне пальцем на рассеченную двумя белыми полосками бровь Морквинова. Я услышал, как Карси хихикает. Да, Золотский и в этой реальности оставался собой, тем, к которому мы с ней привыкли. Только сражался он на другой стороне.

– Жаль тебя расстраивать, дорогуша, - хмыкнул он. – Но этого типчика приговорили к казни на электрическом стуле. И не зря, он лишил жизни пять человек, ограбив их квартиры, еще и мэра Зебровска расчленил.

Я же, наоборот, помрачнел, представив этот Димкин образ. Вот он посмеется, когда расскажу, каким головорезом тот являлся в одной из параллельных реальностей! Если, конечно, не обидится, что более вероятно.

– На самом деле, он выглядит не так жутко, да и не рецидивист, - сказал я, словно оправдывался за друга.

Внизу раздавался грохот, крики, что-то падало, разбивалось. Пару раз даже были слышны выстрелы.

– Тихо. – Зольтер приложил палец к губам и двинулся, крадучись, к дверям, вынув свой полосатый пистолет, приказав держаться позади него.

Я так и поступил, настороженно глядя на дверь, из-за которой вот-вот мог появится кто-то неведомый и опасный. Грохотало уже на нашем этаже, слышались обеспокоенные шаги, вскрикнула какая-то женщина. Золотский двинулся ближе к двери, слишком поздно я сообразил, что лучше к ней не приближаться.