Волшебство на грани

Злодейка даже вскрикнуть не успела…

А через миг её больше не было. От Гадритты не осталось ничего, даже одежды. Глава ОбГаТра так и не смогла погубить Вечность.

Вместо этого, она лишила вечности саму себя.

Она не стала призраком, её душа не попала на небеса. Она просто перестала существовать. Это хуже, чем смерть.

Небо прояснилось, тучи мгновенно исчезли, забрав с собой молнии и гром.

Обломок Стрелки Вечности, дымясь, упал к ногам Зольтера. А дверь башни больше не была заблокирована. Сулитерия распахнула её и внеслась наверх по ступеням.

– Вот это да! – удивился Золотский, нагибаясь, чтобы подобрать обломок стрелки, но он вдруг поднялся вверх и полетел к циферблату.

Стрелка приросла обратно к тому месту, на котором была, не оставив даже трещины, и пошла своим обычным ходом, выпустив яркую зелёную искру. Эта искра медленно влетела в башню.

Отец, со слезами на глазах, прижимал меня к себе, приговаривая:

– Как же так! Как же так!!

Сулитерия тоже плакала, не решаясь к нему подойти, и боясь смотреть на меня.

Искра от Стрелки Вечности, подлетела ко мне и, проникла в сердце, разливаясь теплом по всему телу. Сердце снова стало биться.

Зольтер появился в комнате и медленно, обойдя Сулитерию, подошел к моему отцу. Он осторожно дотронулся до моей шеи, чтобы проверить пульс и заявил уверенно:

– Прохор Платонович, Семён не умер.

– Как! – воскликнул отец. – Я же сам видел, что Гадритта его убила…

Я пошевелился, сделал глубокий вдох и закашлялся.

– Он жив! – прошептала Сулитерия, всхлипнув.

– Это настоящее чудо! – улыбнулся Прохор Мылченко.

Продолжая кашлять, я открыл глаза и посмотрел на отца:

– Папа, прости, пожалуйста…

– Это ты меня прости. – Сказал он и засмеялся, чтобы хоть как-то выпустить напряжение из-за того, что сегодня случилось.

– А где Гадритта? – Спросил я.

– Расщепилась! – с улыбкой ответил Зольтер. – Всё хорошо, её больше нет.

Сулитерия чувствовала себя лишней, и это чувство было ей не приятно. Никто из этих людей не поговорит с ней по-дружески, не поинтересуется, как прошёл день. Это обидно, ведь Сулитер так за меня переживала! А я к ней вообще никак не относился. Что она есть, что нет. Всё равно. Загладить своей вины она никогда не сможет.

– Так этой Гадритте и надо. – Сказал я, видя, как Сулитерия уходит из комнаты. – По заслугам получила.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – обеспокоено поинтересовался отец.

Я не стал отвечать на этот вопрос, вместо этого, сообщив:

– Я понял одну вещь, которая гораздо важнее всех тех разногласий, какие у нас были.

– И что это за вещь?

– Мы ведь семья, верно?

– Да, Семён. – Улыбнулся Прохор Мылченко и помог мне подняться.

– Знаешь, папа, – вдруг предложил я. – А давай съездим на выходные… куда ты там предлагал?

– А как же Карси? – удивился он.

– Карси поймёт, я знаю. Да и от одного дня ничего не изменится, а мне и правда надо чуть-чуть отдохнуть от всего этого. И, давай еще остальных возьмем?

– А что, я согласен! – Кивнул Золотский. – Я портативную удочку, наконец, в деле испробую! Только, насчет Сильв не уверен, она в больнице.

– Когда поправится, поедем все вместе? – спросил я.

– Зачем так много народа? – не понял мой отец.

– Просто, я хочу, чтобы все мои друзья там были. Так же интереснее!

– Ладно, как хочешь. – Согласился Прохор Платонович.

– Значит, договорились! – воскликнул Золотский…

====== Эпилог ======

Сулитерия пришла в опустевшее убежище тётушки Гадритты, собрать вещи. Она больше не собиралась здесь оставаться.

Ещё чего! Вспоминать, как тебя принижали всю жизнь, это слишком. Большинство из того, что было у тёти дома, надо было вообще выкинуть. А ещё лучше, сжечь! Да, да. Именно сжечь. Спалить дотла!

Сулитерия побросала в сумку необходимые вещи, уменьшила картфольное кресло, и спрятала его в кармане.

Вздохнула, последний раз глядя на свою комнату, и запустила в кровать огненным шаром. Пусть прошлое горит к чертям!!!

Сулитерия начинает новую жизнь, в которой её уже никто унижать не будет.

Трегторфы не все злые. Да и чего ей делить с королевской семьей? Это дела предков, которые Сулитер не касаются.

***

Две недели спустя. Скалфилд, Горные Озёра.

Маленький деревянный заснеженный домик в горах, рядом с озером, которое никогда не замерзает.

Зольтер, Серебринка и Прохор Мылченко отправились на рыбалку.

Я рисовал в тетради, сидя на веранде. Мартина с Альфредом и Ленди играли в волшебные снежки и мешали Димке строить снеговика.

Когда в очередной раз, гигантский самонаводящийся шар, пущенный Альфредом, сбил голову его снежной бабе, Морквинов не выдержал:

– Идите, займитесь чем-нибудь другим!..

Но закончить гневную тираду не смог, ему прямо в рот попал снежок.

Отплевываясь, он нашёл увесистую палку и пригрозил близнецам.

– Вы вообще в кого кидаетесь?

– Друг в друга. – Ответила Мартина.

– Такое ощущение, что в меня! – возмущался Димка.

– Так поиграй с нами, что мешает? – не понял Альфред.

– Не хочу. – Буркнул тот.

Альфред подавил смешок и кинулся отнимать у Ленди палку.

Вечером, отец пожарил пойманную Зольтером рыбу. Он сам, да и Серебринка, ничего не поймали.

– Вот, что значит, современная, в меру волшебная портативная удочка! – Хвастался Золотский.

Я завершил рисунок, достал из кармана пальто амулет Карсилины и, закрыв глаза, коснулся его холодного металла губами.

На рисунке присутствовали Мартина, Альфред, Димка, Серебринка, Зольтер и я. А ещё там была Карси. Мы стояли на фоне гор и улыбались. Глядя на картинку, на короткий миг, можно было подумать, что сестра Альфреда и Мартины до сих пор жива, и всего этого кошмара, через который я прошел, не было. Что реальность – сон.

А снег падал, плавно-плавно, крупными хлопьями, искрясь в свете заходящего солнца.

(© Анастасия Олеговна Калямина LuniniA)

(Волшебство продолжается… )

Осколки шагов на моём этаже,