Волшебство на грани
Шрифт:
Мартина с Альфредом тут же принялись за чай, заедая его печеньем, Зольтер с Серебринкой тоже. Мы с Димкой пододвинули к себе чашки, но боялись к ним притронуться. Не каждый день доводится пить чай, вместе с листонской королевой.
Лоритта, заметив наше замешательство, сказала:
– Вы не стесняйтесь, мне не жалко.
Димка отхлебнул глоток, затем потянулся к сахарнице. А я, чувствуя на себе пристальный взгляд королевы, не решался.
Первым, к кому из нас она обратилась, оказался Димка, тот даже толком прожевать не успел.
–
Тот кивнул, отхлебывая еще глоток, и запихивая в рот очередное печенье. Я понял – королеве листонской очень не приятно на него смотреть, тем более, он накрошил. Но, тем не менее, она начала расспрашивать:
– Вы, дорогой гость, не могли бы рассказать о своей семье? Были ли в вашем роду графы, бароны или князья?
Морквинов даже подавился.
– Бабушка! – подала Мартина недовольный голос. – Ты не забыла, что обещала? Нам не принципиально, богатая ли родословная у наших друзей!
Но Лоритта ждала ответа. Димка прокашлялся и ответил.
– Не думаю, что есть. Мы простые люди. Мама библиотекарь в школе, а отец столяр.
Во взгляде королевы читалось презрение, и она решила, что дальше можно и не спрашивать. Переключилась на меня.
– Мой отец работал в секретной листонской спецслужбе, но погиб. – Сказал я, и не о таком расскажешь, когда на тебя так смотрят! Про маму я умолчал.
Мартина с Альфредом и Зольтер с интересом на меня посмотрели, как только услышали «листонская спецслужба», Серебринка оставалась безучастной. А Лоритта продолжала:
– Я чувствую, у вас, Семён, есть магические способности.
– Да, я чародей…
– Бабушка, давай закончим эти нелепые расспросы! – попросила Мартина.
– Хорошо. – Согласилась королева, с недоверием глядя на нас.
Вдруг рядом с гобеленом раздалась ослепительная вспышка, и на том месте возникла бледная тощая дама, похожая на скелет. Облачена она была во все чёрное, а воротник её платья был очень высок. Наверное, вампирша. «Гадритта Трегторф собственной персоной! – буркнула Мартина. – Мерзкое создание».
Лоритта отпила несколько глотков и с презрением сказала:
– Решила заглянуть к нам на чай?.. Я же просила не телепортировать и не материализовываться во всех своих проявлениях у меня во дворце! Тебе запрещено…
– Лори, не смеши меня. – Начала Гадритта, медленно подходя к ней. – Ты прекрасно знаешь, что защитная магия пропускает меня и мою племянницу. Мы одной с вами крови королевской, тут уж ничего не поделаешь…
– Не морочь мне голову про королевскую кровь! – перебила Лоритта. – В ваших жилах, в отличие от нас, течет зло.
– Как говорится, такова жизнь наша грешная… – Гадритта, видимо, играла на публику.
– Кончай мудрить! Говори, зачем возникла, или охрану позову…
– Позовешь, я все равно скроюсь. Ведь твое хваленое «ДС» так и не обнаружило мое убежище, да и меня задержать не в состоянии…
– Что тебе от меня надо, а, Гадритта? – с раздражением процедила Лоритта.
– Ничего. Вот, проведать
вас решила.… Думаю, как тут мои дорогие родственнички поживают, все ли у них в порядке.… А то вдруг что случится…– Давай, телепортируй отсюда, пока я чем-нибудь в тебя не швырнула!
– В таких ситуациях обычно не посудой швыряются, а зовут охрану! – и она положила руку Лоритте на плечо.
Ногти у Гадритты, надо сказать, были длинной сантиметров десять и острые, покрашенные чёрным лаком. На каждом ногте было нарисовано по одному черепу.
Зольтер с Серебринкой резко встали, готовясь на неё напасть, но королева жестом приказала сесть обратно.
– Мне надоели твои спектакли! – прошипела Лоритта, скидывая её руку со своего плеча.
– Успокойся, моя слишком дальняя родственница, успокойся.… А то так и взорваться недолго. – Продолжала ломать комедию оппонентка. – Тебе не кажется, что мы тоже имеем право именоваться королевской семьей, и жить во дворце? Мое имя на гобелене тому доказательство!
– Только через мой труп, Трегторф! – вскипела Лоритта. – После всех пакостей, совершенных вашей злобной семейкой!.. Тебе же прекрасно ясно, что твои далекие предки отреклись от фамилии «Фротгерт», ушли в подполье, и объявили на остальных Фротгертов охоту. И вообще, убери палец с моего гобелена!
– Зря ты так, Лори… – ухмыльнулась Гадритта, убирая палец. – Я хотела исправиться.
– Неужели не помнишь, сколько бед ты нам принесла?! Это по твоей вине погибли мой муж, Желлистина и Иксберт. Это из-за тебя моя внучка пропала! И после всего, совершенного тобой и твоими сторонниками, мы должны простить вас, закрыть глаза на нашу явную вражду?! Не дождешься!
– Это всего лишь глупые ошибки моей молодости. И, заметь, с моей стороны тоже есть потери…
– Ты и сейчас творишь зло! Твоя правда ничего не стоит, Трегторф!
– Я хотела заключить перемирие, но теперь окончательно убедилась, что это невозможно. – В тоне Гадритты исчезла фальшивая мягкость, выпуская вместо себя неподдельную злобу и холод. – Мне придется взяться за старое, и возобновить нашу войну. Это спокойствие, длившееся ровно год и два месяца тебя ничему не научило. Ты пожалеешь,… Вы все пожалеете. Колдуны «ОбГаТра» покажут вам, на что способен мой гнев!
– Ну вот, она снова сходит с ума. – Пробормотал Альфред, накладывая сахар себе в чай. – Может, диктофон достать, я ее голос себе на будильник поставлю…
– Я вас уничтожу! Раздавлю, как букашек! Вы пожалеете!
С этими словами Гадритта телепортировала к себе в убежище, оставив на полу фиолетовую туфлю на экстремально тонкой шпильке.
– Тоже мне, Золушка! – фыркнула Мартина, разглядывая туфлю: обычный черномагический башмак, заговоренный на смертельное заклинание «Ширмаколтин». Если швырнешь в кого-нибудь эту туфлю, у бедняги позеленеют ногти, и он скончается на месте.
– Знаем мы, такие фокусы! – сказал Альфред. – И какая это туфля по счету, оставленная ей за последний месяц?