Вопреки судьбе, или В другой мир за счастьем

— Ты чего, своего Тарака высматриваешь? — толкнула меня под локоть заговорщицки улыбающаяся Фаина. А я в который раз поймала себя на том, что и правда смотрю туда, откуда он обычно появляется. Специально ведь подальше отошла, а глаза в ту сторону так и прикипают. — Не высматривай. Он сегодня не придет. — И отчего-то захихикала.

— То есть как не придет? — я даже не сразу поняла, что она имела в виду.

— А вот так! — и снова захихикала.

— И что в этом такого смешного! — не выдержала я.

— Да я не потому смеюсь! — и встала ко мне поближе, чтобы шептать прямо в ухо. Специально подошла, чтобы поделиться. Видимо, давно хотела. — Представляешь, он сегодня с самого утра побрился! Нет, ну ты представляешь? Тарак — и сбрил свою бородищу!

— Представляю, — невесело ответила. — А не придет-то почему?

— Да потому что стесняется! — прыснула она смехом мне прямо в ухо. — Представляешь, он, значит, побрился, глядь в зеркальце, а у него половина рожи черная, а половина белая! Его команда как увидала, чуть не попадала со смеху. Ох он и злющий был! Чуть саблей своей махать не начал! А потом разорался и приказал всей команде собраться на корабле, чтобы, значится, его проверить и быть готовыми отплыть в любое время.

— Так он что, отплывает? — не поверила я своим ушам.

— Да кто ж его знает? Он мне не отчитывается. Это мне мой рассказал перед тем, как умчаться.

Меня от облегчения даже немного повело, и я ухватилась за плечо Фаины. Отчего-то тут же начало потягивать внизу живота, и я в неосознанном жесте защиты, приложила к нему руку.

— Эй, ты чего? — Фаина недоуменно переводила взгляд с моего лица на руку на животе.

— Ты что, в тягости, что ли? — слишком быстро сообразила она.

— Тихо ты! — тут же беря себя в руки и оглядываясь, зашипела я. — Чего кричишь?

— Ох, батюшки! — приложила она ладони к лицу, продолжая ошарашенно меня разглядывать. — От Тарака, что ли?

Я поморщилась: так неосторожно спалиться! Нет, конечно, все и так бы со временем узнали, но все же хотелось оттянуть этот момент как можно дальше.

— Нет, — врать не имело смысла.

— А от кого ж тогда? — от удивления и нетерпения глаза Фаины сделались совершенно круглыми.

— Не знаю я, — ответила с раздражением. — Вернее, не помню. Это случилось еще до моего попадания к вам.

— Ох и надо же! — покачала она головой.

— Только, Фаин, я тебя очень прошу, никому не говори! — я даже сложила ладони в молитвенном жесте, но видела, что эта новость у нее на языке не удержится и лишней минуты.

— Конечно-конечно! Я никому! — и попятилась в сторону своих товарок.

Уже к концу рабочего дня новость о том, что я непонятно от кого беременна, облетела всю деревню. По крайней мере, у меня сложилось именно такое впечатление. Я сразу ощутила, что оказалась в круге отчуждения. Парни, которые раньше кивали в знак приветствия, теперь останавливали на мне пристальные взгляды. И раньше я как-то не замечала, чтобы они около нашей артели ошивались, а тут... Даже мороз прошел по коже, когда представилось, что за мысли бродят в их головах.

Фаина больше ко мне не подходила, сидела среди женщин и поглядывала с плохо скрываемым злорадством. А еще два брата-оболтуса, кажется, решили просверлить во мне дырки своими наглыми глазищами! Пришли и сели неподалеку, наблюдали за мной. Вот чего, спрашивается, приперлись?! Раньше только издалека заглядывались да, пока Тарак не стал встречать после работы, пытались на глаза попасться, а сейчас смотрят так, будто им все в отношении меня позволили и даже благословили. Сразу видно, что им в голову стукнуло!

А женщины им и слова не говорили и даже не одергивали! Только самая пожилая старушка артели посматривала на меня с жалостью и, тряся головой, вздыхала и повторяла себе под нос: — Ай-яй-ая, ай-яй-яй.

Я честно пыталась доработать это день до конца. Но не выдержала. И когда эти двое отошли по каким-то своим надобностям, стала собираться.

— Эх вы! — Не выдержала я перед самым уходом. — Пока вы сами не научитесь уважать себя и все наше женское племя в целом, так и будете бояться любить, рожать и просто жить! Все это по-тихому делать будете! И любить чужих мужчин, и рожать не от мужа, и жить, боясь сделать глоток свободы и поступить так, как хочется вам, а не тем, кто вас окружает! Вот и сидите тут, осуждайте других и радуйтесь, что у вас получилось все провернуть так, что за то же самое вас ваши же соседи не осудили!

И пошла прочь, изо всех сил сдерживая подступившие к глазам слезы. А вслед мне понеслась ругань. И «срамница» из всех этих высказываний было самым безобидным.

Как добралась до дома, помнила смутно. Ноги сами принесли. Села на лавочку и откинула голову, уперлась затылком в бревно дома. Рядом кудахтали куры, шелестел ветер в кронах деревьев, но все это уже не дарило успокоения. Неприятные мысли так и роились в голове. Я, конечно, понимала, что будет непросто, но чтобы так...

Внезапно рядом на лавочку присела Лея.

— Мамочка, ты сегодня немного раньше.

Я открыла глаза, посмотрела на свое рыжее солнышко и улыбнулась:

— Да, так вышло, — погладила девочку по голове и по привычке попеняла: — Ты сегодня опять без косынки. Смотри, солнышко голову напечет.

— Ты же говорила, что я сама солнышко, а на небе мой большой брат светит. Разве брат обидит свою сестренку? — лукаво улыбнулась она.

А я вспомнила, как однажды вечером она пряталась в кроне персикового дерева от меня и от обязательного купания.

— А ну вылезай! — позвала я ее тогда. — Вылезай! Я тебя вижу!

— Как ты меня нашла? — возмутилась она.

— Я свое рыжее солнышко где хочешь найду! — рассмеялась я.

— Я солнышко? Точно-точно?

— Точно-точно!

— А как же оно! — указала она пальцем на заходящий круг местного светила.

— Оно твой старший брат! — а потом рассмеялась, вспомнив аналогию из своего мира. — Ага, это Большой брат, который всегда за тобой следит! Прямо как я! — и показала двумя пальцами на свои глаза, а потом на малышку.

Вот, теперь она вспомнила мою шутку.

Лее удалось поднять мне настроение, и улыбка вышла уже гораздо более искренней.

— Брат может и наказать сестренку, если та не слушается свою маму! — Я взяла малышку под мышки и, усадив себе на колени, крепко обняла, черпая в объятиях силу и потихоньку отогреваясь душой.

А она, будто чувствуя, обняла в ответ и погладила меня своими маленькими ручками по голове.

— Устала?

— Устала.

— А как мой братик себя чувствует?