Вопреки судьбе, или В другой мир за счастьем

С опаской протянула в их сторону руку, и, слава Пресветлому, ни лепестки, ни листья не торопились в меня втыкаться или как-то иначе проявлять агрессию. Осмелев, наклонилась и вдохнула их аромат — чуть резковатый запах остался тем же. Я достала свою тетрадь и начала все записывать.

Интересно, какие будут те экземпляры, которые я обрабатывала магией еще на стадии семян? Новые вопросы так и роились в голове. Попыталась поэкспериментировать с запахом, как тогда, в таверне. К моему восторгу, получилось и это. Я засекла время, чтобы понять, надолго ли прививаются изменения во время цветения. На самом деле менять запах цветов не было моей целью — бархатцы неспроста пахнут именно так, их запах защищает цветы и растения вокруг них от вредителей, — но было жутко интересно!

— Ну, как твои дела, Аника? — раздался за спиной мужской голос, и я увидела господина Мовельдика, наблюдавшего за мной.

— Доброе утро! Я так увлеклась, что не заметила, как вы подошли, — улыбнулась ему и показала рукой на распустившиеся бархатцы. — Вот, смотрите! Они как раз сегодня расцвели!

Мужчина подошел ближе и начал рассматривать цветы.

— Как интересно! — он достал из кармашка устройство, напоминавшее монокль, только с несколькими видами увеличительного стекла. — Так-так-так... Удивительно! — он некоторое время что-то бубнил себе под нос, периодически восклицая что-то нечленораздельное, а потом обратился ко мне: — Как я понимаю, это первое поколение, и проявятся ли свойства в будущем, еще неясно?

— Именно, но узнать об этом можно только опытным путем, — ответила я и начала ему рассказывать о своих изысканиях и задумках.

До этого он в мои эксперименты не вникал. Так, разрешил через Карделию и ладно. Мало ли, может, это ни к чему не приведет, да и гораздо интересней сочинять стихи, бродя по дорожкам оранжерей или где-то еще, где он частенько пропадал, чем вникать в непонятные опыты. Основное управление нашей работой все равно шло от Карделии.

— Какие интересные теории! А с магией у тебя и правда совсем посредственно? — внезапно спросил он.

— Д-да, — запнулась, не ожидая такого вопроса. — Но, поверьте, для экспериментов с цветами мне хватит.

Мужчина задумался.

— Что ж, экспериментальную делянку явно нужно увеличить! — наконец, произнес он и заорал так, что я чуть не подпрыгнула на месте, не ожидая от него такого подвоха. — Карделия! — и пошел быстрым шагов на выход, увлекая меня за собой. — Карделия!

Не успели мы выйти, как женщина показалась в оранжерее.

— Господин Мовельдик, что случилось? — она переводила озабоченный взгляд с хозяина на меня.

— В следующем году мы обязаны поучаствовать в конкурсе цветов!

— Но мы и так каждый год в нем участвует? — растерянно произнесла женщина.

— Ты не понимаешь! На этот раз мы должны не просто поучаствовать, а заявить о себе и выиграть!

— Но у нас пока нет достойного экземпляра, — ответила женщина.

— Будет, дорогая моя Карделия! Обязательно будет! И вы с Аникой об этом позаботитесь! У вас впереди еще больше полугода!

— Но артефакт...

— Да при чем здесь артефакт?! Пошли! — он повел женщину к моей делянке.

Уж не знаю, какие перспективы он мог разглядеть при виде результата моего самого первого и пока единственного эксперимента, но мужчина не на шутку воодушевился. Выделил мне еще одну делянку, пообещал любую помощь и снял с других работ.

Все это мне казалось крайне странным. Я ведь еще ничего толком не показала, а тут такое доверие и вера в мои силы. Об этом я и спросила Карделию, когда наш воодушевленный хозяин скрылся из вида.

Женщина вздохнула, явно переводя дух, после общения с не на шутку оживившимся Мовельдиком, и развела руками:

— Наш хозяин — творческая личность, и в его голову подчас приходят очень странные идеи. Но хуже всего, когда он вот так воодушевляется.

— Почему?

— Потому что это воодушевление переходит не в активный рабочий процесс, а во вдохновение, которое он выплескивает в своих стихах, и они его захватывают настолько, что хозяин пропадает на недели две, а то и больше. К тому моменту, как он возвращается к действительности, чаще всего оказывается, что вдохновившая его идея — пустышка.

— Но мои изыскания и правда могут привести к хорошим результатам, — решила я подбодрить женщину.

— Дай-то Пресветлый, — скосила она на меня глаза. — Дай-то Пресветлый.

Глава 17

Еще неделя пролетела незаметно. Несмотря на то, что господин Мовельдик официально освободил меня от другой работы, кроме моих изысканий, полностью в них окунуться не получилось.

Здешний праздник Зимнего солнцестояния аналогичен Рождеству и Новому году вместе взятым. Считалось, что именно в этот день Пресветлый обратил внимание на эту землю, и день пошел в рост. То же касалось и дня Летнего солнцестояния, только тут по поверьям все было иначе: Пресветлый ненадолго отвлекся, и этим воспользовался его брат Темный. Он пришел, и день пошел на убыль. Но когда Пресветлый об этом узнал, ссоры среди братьев не случилось, наоборот, они вдвоем стали покровителями этого мира, ведь земле и людям нужен день, чтобы бодрствовать, и ночь, чтобы отдыхать. Дальше там уже было не все так просто и гладко, и божества периодически ссорились, мирились, делили сферы влияния, потому в этом мире появились магически одаренные люди, поверья о Светлессах и Хельватах и многое другое.

И одной из традиций этого праздника стало дарение понравившейся девушке цветов. Раньше их нельзя было так просто купить — зима как-никак, и если парень каким-то образом умудрялся где-то их достать, то считалось, что его чувства глубоки. Сейчас же дарить в этот день девушкам цветы стало просто красивой традицией. И, как следствие, заказов у нас было столько, что с ними работали все.

О том, чтобы привести на работу Лею, пока не могло идти и речи, но с Карделией я все же переговорила, и она разрешила, но уже после праздника.

Я шла в утренних сумерках по улице и любовалась праздничным убранством города. Везде, где только можно, висели разноцветные флажки и ленты, а магические фонари освещали все это мягким рассеянным светом. В домах побогаче работали артефакты иллюзий, создававшие полупрозрачных птиц и бабочек, которые порхали над калитками.

Вошла уже в почти родной студенческий квартал. Здесь царила еще более праздничная атмосфера. Творческие люди и студенты всегда любили создавать вокруг себя красоту и умели веселиться. Конечно, ранним утром это чувствовалось не так сильно, но ощущение праздника, поселившееся в душе, раскрашивало мир иными красками. Малыш толкнулся, и я с улыбкой погладила уже хорошо заметный животик. Эти несколько спокойных месяцев подарили уверенность в завтрашнем дне и спокойствие, которых у меня не было с самого попадания в этот мир, и это грело душу.

— Аника! Доброго тебе утра! — неожиданно рядом появился Марк, которого я уже целую неделю не видела. Видимо, он совсем закопался в учебу.

— Привет. Г де пропадал?

— Ай, не спрашивай, — махнул он рукой и улыбнулся. — Зато к сессии допущен!

— Молодец! А готов к ней?

— Ой, Аника, не тревожь душу! Дай насладиться праздником! Сегодня мы почти всем потоком будем до утра гулять и Пресветлого звать!

— О! В этом я уверена! — рассмеялась я.

— Аника, тут это... такое дело... — внезапно замялся парень.