Вопреки вердикту Мойры

– Вот как? Просвети.

Света выдержала паузу, после, глаза в глаза, спокойно выдала факты.

– Демидов Антон Владимирович 14 марта 1982 года рождения, не женат, не был, детей нет. Живёшь с девушкой Григорьевой Миланой Сергеевной, она младше тебя на 9 лет. Привык отдыхать на широкую ногу, бесцеремонный бабник, типаж женщин – кукольный, моложе тебя обязательно, развести проще. Эгоист, боишься серьёзных отношений. Коренной москвич, 3 раза в неделю посещаешь спортивный зал, вне зависимости от графика работы. Процент раскрываемости подобен моему – 70 %. Есть машина, мотоцикл, марки называть не буду. Родители живут в одном районе с тобой. Единственный ребёнок в семье. Тоже закончил Академию СК РФ с отличием. Аллергиями не страдаешь, группа крови вторая отрицательная. Не куришь, в меру пьёшь. Эмоционально не всегда стабилен. Натурал. Разница между нами – 9 лет. На берегу предупреждаю, ни возраст, ни звание не придают тебе веса. Я никогда никого не слушаю. Догадался с моими коллегами пообщаться? Молодец. Достаточно?

Демидов даже рот раскрыл от неожиданности.

– Когда ты… – начал он, а девушка в ответ обнажила ровные белые зубы, передразнила:

– Знание некоторых моментов поможет лучше понимать друг друга. Нам работать вместе.

И забрала у него пустую кружку. Взгляд Антона упал на фото. Нет… Мужчина. Такой счастливый, обнимается с супругой, с тремя дочерями. Он известен всем, кто касается следствия.

– Постой.

Света замерла. Разглядел фотки. Сейчас начнётся.

– Что?

– Твой отец Романов Александр? Тот самый Романов?

Он вздрогнул от звона разбитой кружки, вскочил дабы помочь убрать стекло. Девушка не могла нормально нагнуться.

– Свет, я не трясу из тебя ответы, мы не на допросе. Смерть твоей семьи прогремела на всю столицу. Понимаю, почему ты взяла фамилию матери. Если хочешь, я уйду сейчас.

Она не мешала ему и села обратно на диван. Надо дать майору шанс. Пусть соберёт информацию о ней.

– А сам хочешь?

Антон непонимающе уставился на неё.

– Ты же…

– Уйми бурную фантазию, баб тебе хватает. Просто неспокойно на душе, а с раненным плечом себя не защитить. На втором диване спишь.

– У тебя паранойя? Чего тогда не сказала Воронцову?

Светлана легла на диван поменьше и закрыла глаза.

– Боишься, не держу.

Антон сел рядом. Он не мог понять, проверка или правда ей тревожно?

– Я ведь посторонний. Сегодня есть в отделе, завтра нет. Тем более знаю кто ты.

Воронова приоткрыла свои зелёные, заполненные равнодушием глаза:

– Нихрена ты не знаешь. Всё колюще – режущее в твоём распоряжении. Даже сопротивления не окажу. Мне всё равно.

И уснула.

Демидов покачал головой. Это страшно, когда молодая девушка говорит подобные вещи. Всегда есть ради чего бороться за жизнь. Что же произошло? Расспросы начальника ни к чему не приведут. Убийство семьи – тяжёлая, опустошающая трагедия, особенно для выжившей девочки. Ведь столько лет прошло… Тут явно кроется нечто большее. Антон внимательно рассмотрел кожаные браслеты на тонких запястьях. Просто так не снимешь, на обратной стороне ремешки. Разбудит. Мужчина подошёл к рабочему столу. Копии. Ноут запаролен, хрен с ним. Он проследовал в ванную. С ней точно что-то не так – минимум абсолютный. Гель для душа, шампунь, косметичка с парой фишек для макияжа, лосьон для тела. Всё одного запаха да фирмы. Антон принюхался – олива и зелёный чай. Армат свежий, лёгкий, очень приятный. Майор вспомнил свою ванную комнату, заставленную, разного рода, кремами, пудрами, гелями, патчами, целый магазин. Милана любит плотный запах сандалового дерева, а тут… На крючках висели один коричневый плюшевый халат, второй поменьше, сиреневый. Оба не её размера. Антон аккуратно открыл шкаф. Одежды мало. Преимущественно чёрный, бежевый, зелёный цвета. Обувь на плоской подошве, лишь одни босоножки на танкетке пробковой. Интересно. Майор вернулся к полке с фото. Рамки потускневшие, кое-где углы затёртые. Забрала из старого дома. Счастливые люди… Столько любви на снимках, и причём, запечатлены не инстаграммные ракурсы, а живые моменты. Вот Воронцов с женой, с сыном, Романов со своим цветником. Все в плюшевых халатах – коричневый на отце Светланы, сиреневый на матери. Твою ж… Она забрала их с собой.

– Дебил, мог догадаться, – выругался на себя Антон.

Демидов сел обратно на диванчик, где спала Воронова и принялся разглядывать её. Меж тонкими бровями пролегла глубокая морщина. На правой стороне шеи три белых длинных рубца, почти под подбородком. Ранения? Операции? На левой руке, чуть ниже локтя, два круглых рубца – ожоги. А это что? Будто кто-то об неё сигарету тушил. Лекарств мужчина не нашёл, либо спрятала, либо их нет. Остаётся следовать совету начальника – ждать, пока сама пояснит. Он улыбнулся себе. Кукольный типаж. Лихо, она попала в точку. Дают легко, с его-то внешностью. А серьёзные отношения были. Тоже следачка. За две недели до свадьбы её не стало. Его проблемы ничто, по сравнению с…

Антон не мог подобрать слов, они не нужны. Чудо что коллега жива и работает. Сколько примеров Антон наблюдал, почти все заканчивали в психиатрической больнице. Он аккуратно накрыл Свету одеялом, сам лёг на большой диван. Они не работали вместе, а уже предупреждает. Посреди ночи гость резко подорвался от душераздирающего крика:

– Остановись!! Не трогай их, выродок, забери меня!! Остановись…

Демидов быстро включил свет.

– Папа!! Пап!!

Светлана металась по постели. Повязка пропиталась кровью, оставляя красные кляксы на простыни и футболке, дыхание сбилось, вся взмокла. Майор стал приводить девушку в чувство.

– Света! Свет! Светка, очнись! Это сон, никого тут нет. Проснись!

Она широко распахнула глаза. Тусклый взгляд, полный животного страха. Три секунды девушка не осознавала реальности.

– Тут никого нет, всё хорошо, – продолжал успокаивать Антон.

Он не на шутку встревожился.

– Что? Зачем? Руки убери.

– Бинты менять надо и постельное. Пойдём в ванную.

Там Демидов не смог помочь снять футболку с повязками. Она не дала. Пришлось подавать нужное. Отворачиваться не стал, любуясь спортивным телом.

– Часто?

Воронова продолжала смотреть в сторону.

– Кошары? Всегда.

– Как ты без таблеток? Не ври будто никогда не пила.

– Вижу, времени не терял. Просто перестала принимать.

– И так мучиться?

– Без тебя разберусь.

Антон нахмурился, но промолчал. Не ему её учить.

– Там два шва разошлось, надо к врачу, давай я…

– Я не смогу сама. Бинтуй так. Никуда не поеду.

– Хотя бы обезболивающее есть?

– Есть. Завяжи и пойдём.

Она, пошатываясь, направилась на кухню и вытащила бутылки «Jagermeister», и «Maker’s mark», наполнила два стакана разного вида «обезболивающими».

– Ваше здоровье, товарищ майор, – не прерывая зрительный контакт с Демидовым, хладнокровно прикончила обе порции и протяжно выдохнула.

– Женский алкоголизм неизлечим, – Антон подошёл к столу, нахмуренным.

Не хватало для счастья с алкоголичкой дела вести.

Света мрачно засмеялась, и толкнула заново наполненный стакан ему.

– Мне не составит труда тебя перепить и остаться в здравом уме. С контролем полный порядок он…

И осеклась. Демидов залпом опустошил стеклянный сосуд.

– Кто? Начала, говори.

Капитан налила четвёртую порцию, опрокинула в организм и ушла обратно на диван.

– Дам совет. Силой от меня ничего не добиться. Смени тактику, я сменю свою.

Заинтересованный речью Антон, сел на край.

– На маленьком не помещусь.

– Просто заткнись и устраивайся рядом. Мне спать надо на спине, а ты проследишь, хоть одно полезное дело сделаешь за всю жизнь. Не липни, одно условие.

Он не выдержал и расхохотался. Вот дерзкая девка. Такой сильный мужик нужен. Господи, о чём он? Тут спасать надо будет от такой… Нет, сговорчивые, ванильные бабочки лучше. Полное отсутствие забот – купил, переспал, отпустил. Все бабы одинаковые, эта так… Бракованная.