Вопреки. Том 5

Она долго стояла и смотрела чёрными глазами на своё вызывающее мурашки отражение. Волосы спадали на лицо длинными локонами, а одета она была лишь в корсет и трусики.

– Ты всё ещё пялишься на себя?
– лукаво спросил муж, подходя к Алисе, - Или пытаешься меня соблазнить?

Но она всё ещё смотрела на себя пристально и даже напряжённо, сжав зубы. Винсент убрал её волосы со лба и подул на лицо, нежно прикасаясь носом к её виску:

– Начинается шторм...
– прошептал он очень нежно, - Ты злишься на море, но оно не виновато.

– Я в душ.
– жёстко обрезала она и вырвалась из его объятий, уходя в ванную комнату, а Винсент всё так же стоял на месте, с опустошённым лицом, а рукой водил по воздуху, где только что стояла жена.

Через пару минут он тяжело вздохнул, и пошёл в кровать, расправив перед этим постель. Хрустящая простынь пахла свежестью, что обычно манило быстрее уснуть, но Винсент спать вовсе не хотел, поэтому взял с тумбочки книгу и лёг с хмурым выражением лица. В ванной шумела вода, а мужчина всё никак не мог сосредоточиться на книге, которую бегло читал, но сути не улавливал. Так пальцы перелистнули около тридцати страниц, ведь читал Винсент очень быстро, а по сути прошло не больше пяти минут, как вдруг раздался треск сразу с разных сторон. Мужчина сел в постели во внезапно воцарившейся темноте, но тут же взмахнул рукой над треснувшей лампой в светильнике и стекло восстановилось, став целым. Свет замерцал и загорелся, освещая комнату в осколках. Все стеклянные поверхности были сплошь в трещинах: окна, балконные двери, стаканы на тумбочке, но больше всего пострадало зеркало трельяжа, которое было искажено самой мелкой сеткой трещин. Это не было совпадением, ведь за некоторое время до этого Алиса со злостью смотрела именно на своё отражение в этом зеркале, поэтому Винсент уже не мог сконцентрироваться на книге и просто лежал в кровати в ожидании жены.

К этому моменту вода в кране перестала течь и послышался тихий шорох. Алиса вышла обмотанная полотенцем и робко замерла в дверном проёме. Волосы были сухие и собраны на макушке в хвост, ниспадая несколькими мокрыми прядками на бархатистые плечи, но это не так привлекало внимание мужчины, как это делали печальные пасмурные глаза.

Он невольно улыбнулся и положил книгу куда-то совершенно не глядя. Страшно было спугнуть момент неловкой репликой или движением, поэтому он молчал и надеялся услышать что-то от Алисы, которая очень тихо шла босыми ногами по ковру, словно кошка, ступая мягкими лапами. Она не обходила кровать, чтобы лечь со своей стороны, а шла именно к мужу, правда очень медленно, отчего его кровь в жилах кипела, а на лбу чуть выступил пот. Один лишь вид жены действовал на Блэквелла безотказно, он не мог ничего поделать, теряя концентрацию и всецело фокусируясь лишь на Алисе. Дыхание сбилось, он набрал в лёгкие воздуха, когда девушка присела на край кровати прямо перед ним, но сказать ничего романтичного или просто особенного не вышло:

– Босиком по осколкам?
– вырвался хрип из его горла. Он не узнавал себя, будто слыша свой собственный голос откуда-то со стороны. Хотелось ударить себя по голове, чтобы настроиться на вразумительные диалоги, но руки скользнули к полотенцу Алисы.

– Я случайно тут всё разбила... завтра починю.

– Я сам... сам всё сделаю, - он присел, опираясь на локти, пытаясь быть ближе, - Алиса, я... волнуюсь.

– Почему?
– спросила она и погладила его взъерошенные волосы, зачёсывая чуть назад, - Потому что я в полотенце?

– Не знаю, видимо стал слишком слабым, - она уткнулся лицом в её ладонь и закрыл глаза, - А может потому что люблю тебя больше всего на свете. Голова кружится, когда ты рядом... а когда тебя нет, то сердце почти не бьётся.

Она смотрела на него всё так же с тоской, чуть наклонив голову в бок, а рука скользила от его лица по шее к сигилу на ключице. Винсент прикрывал от удовольствия глаза и старался дышать тише, смотря покорно в лицо Алисе, боясь, что всё прекратится и она снова уйдёт на диван. Изящная ладошка обводила контур чуть сияющего знака на груди, которая качалось в дыхании от её чувственных прикосновений. Алиса плавно приблизилась к знаку лицом и дотронулась влажными губами до знака очень нежно и медленно. Потом снова, потом ещё и ещё, осторожно целуя метку на ключице, а Винсент чуть запрокинул голову, давая простор для поцелуев любимых губ. Алиса не отрывалась, оставляя немного влажные следы на мускулистой шее мужа, но подалась вперёд корпусом, хищно подползая к жаждущему мужу. Её руки немного отодвинули простынь, чтобы их близости ничто не могло воспрепятствовать, руки коснулись напряжённого живота с набухшими венками и волосяной дорожкой от пупка к паху, прикрытого пижамными штанами. Винсент уже шумно дышал, пытаясь рукой притянуть лицо жены к своему, но она своенравно и самозабвенно целовала его тело.

– Поцелуй меня, - взмолился он, - Лис, пожалуйста, поцелуй.

Она оторвалась от его кожи и склонилась над его лицом, пристально смотря в мутные от желания глаза. Его губы были с готовностью открыты, а глаза то искали её глаза, то смотрела на её губы, то скользили взглядом по изгибу её шеи. Супруги пытали друг друга взглядом несколько секунд, а потом рука Блэквелл медленно потянулась к закреплённому на груди жены полотенце и потянули за уголок, отчего оно тут же покорно разошлось, показывая голое соблазнительное тело женщины.

Алиса приблизилась к губам мужа, исполняя его желание, но теперь отстранялся он, перехватив инициативу её пыток. Привстав на мускулистых руках с торчащими от возбуждения венами, он быстро опрокинул Алису на спину, ложа её голову на подушку, перехватил её руки, заводя их над головой и властно блокируя, а потом раздвинул своими ногами её ноги. Она была абсолютно голой в его власти, открывая вид на самые интимные места своего восхитительного тела, которое он сканировал снова и снова с желанием. Он лёг сверху, специально с нажимом тараня её промежность своим напряжённым членом, скрытым в пижамных штанах, отчего Алиса выгнулась и очень шумно вздохнула, выдавая лицом нетерпение, а потом слишком медленно приблизился к её губам, целуя томительно и с нежностью. В его руках она была покорна и податлива, заводя мужа ощущением власти над её телом, он сдавливал её запястья с силой, возможно даже причиняя дискомфорт, но целовал её губы очень нежно и медленно, будто ничего важнее и приятней в его жизни быть не может. Часто и томно дыша, Алиса на секунду упустила губы мужа, и он стал целовать её шею, грудь, соски, слегка оттягивая их зубами. Нежность превратилась в неистовую страсть, руки уже не были последовательны в движениях, всё стало хаотично и бесконтрольно, большие горячие ладони мужа сжали её грудь ощутимо, отчего она простонала, но не остановила его, потому что сама обезумила от страсти. Запасться освободились от хватки, и её ладони уже тянулись к шнурку, на котором держались штаны на талии атлетического тела мужчины. Она освобождала его бёдра от пижамы, когда почувствовала, как палец Винсента проникает в её влагалище очень нежно, но потом входит уже второй, потом движение туда-обратно и Алиса вздрогнула от внезапно накатившей волны удовольствия. Это было неожиданно и очень спонтанно, всего от пары прикосновений мужа, но ток пробил её, и голова закружилась. Она не кричала, лишь содрогнулась в оргазме захватывая воздух ртом, прогибаясь в дугу.

– Охуеть...
– прорычал возбуждённый муж, - Господи, девочка моя... я не ожидал!

Она открыла мутные глаза всего чуть-чуть, чтобы словить мужа неясным взглядом, а он смотрел на неё так похотливо, что у неё побежали мурашки:

– Не останавливайся, - попросила она, - Пожалуйста!

Команда была не нужна, ведь он сам ждал вторжения в её тело с неистовой жаждой, и дождался. Был властным, но нежным, каким и был в отношении своей любимой Алисы, которую обнимал, как антикварную вазу, но в ту же секунду рвал на куски, в жажде завладеть ей полностью, сливаясь в одно целое, отдавая ей свою саднящую душу. А после моментов самых интимных откровений их тел и душ, она обнимала его.

– А теперь, прошу, объясни мне как ты вернулась. Почему людям для спасения нужно Искупление, и почему тебе оно не понадобилось?

Алиса хмыкнула, будто проще быть ничего не может, и всё же говорить было сложно. Не потому что она не хотела, нет, всё иначе - это была одна из самых сложных тем вселенной, для которой не существовало терминологий, облегчающих формулировки.

– Душа...
– начала она, садясь ровно. Руки скользнули к волосам, заплетая косу, - Душа - тонкая материя. Это жизнь в самой её сути. Тело умирает, а душа нет. Понимаешь? Это самая магическая магия, которую можно представить.

– Квинтэссенция?

– В самой сердцевине да, - кивнула она, - Ведь она даёт импульс бездвижному телу, но на деле всё намного сложнее. Некромантия убивает душу и порабощает материи. Так из трупа получается инферн, который двигается, испытывает голод, жажду, но в его голове нет мыслей, он не может чувствовать даже боль, не говоря об остальных чувствах. Он не осязает, не слышит, думаю, что и не видит даже. Лишь неуёмный голод, ведомый чёрной смертью.

– Демон ведь тоже под властью Некромантии!

– Так ведь мы оба знаем, что демонами становятся лишь сильные маги, душу которых вытравить крайне сложно. Но, как я сказала, душа - тонкая материя, которую Некромантия убивает, убивает самую сердцевину.

– Квинтэссенцию?
– вновь спросил Винсент уже с улыбкой и поцеловал жену в плечо, а она кивнула, - Поэтому ты не умерла?

– Не поэтому, - она вдруг стала хмурой, - И Квинтэссенцию можно было бы убить, но в мире во всём есть баланс, поэтому есть кое-что, казалось бы, незначительное, что способно исцелить даже самую прогнившую душу.