Вопреки. Том 5

– Доброе утро, Лис, - поздоровался он и поцеловал её в лоб, но она не отреагировала, - Не знаю должно ли меня радовать, что ты не выходишь из столовой... почему ты всё ещё здесь?

– А где мне быть? Я разве не дома?

– Дома, - кивнул он настороженно, - Просто мы поужинали, я пошёл поработать и случайно заснул, ведь было уже поздно.

– Поздно для чего?

Он тяжело выдохнул и отодвинул массивный стул, чтобы сесть:

– Ночь, Алиса. Была ночь, а ночью спят. Для этого занятия есть спальня, где мы спим с тобой.

– Я забыла, - коротко ответила она, но это было честным ответом, ведь весь её вид выражал лишь то, что в момент, когда её не взяли за руку и не отвели по рутине человеческой жизни, выбил её из колеи, и она осталась сидеть там, где её и оставили.

– И что ты делала? Почему забыла?

– Задумалась, - прозвучало монотонно, а Винсент поднял удивлённо бровь, садясь на против. Их разделяли не десятки метров стола, как это заведено у аристократии, ведь стол специально был небольшим, для семейных посиделок, а семья Блэквеллов никогда не была большой.

– О чём?

– Обо всём.
– она наконец оторвалась от разглядывания пустоты и посмотрела на тарелку, - Обо всём, что пропустила.

Блэквелл не ответил, приступая к завтраку не торопясь, но наблюдал за женой не прекращая, отслеживая каждый её вздох. Алиса посмотрела на мужа и через какое-то время последовала его примеру, приступив к завтраку, но без малейшего энтузиазма, будто лишь Винсент напоминал ей о том, как ведут себя люди за столом.

В открытую дверь зашла Бэт на руках с очень спокойной и умиротворённой Селеной, которая, как было понятно, только что поела и просто водила повсюду глазами. Винсент, не беря девочку с рук няни, поцеловал дочь в лоб с лёгкой улыбкой, шепча:

– Доброе утро, Бусинка!
– а потом Бэт спокойно отошла, будто всё это было в порядке вещей, но Алиса наблюдала чёрным взглядом за новой для неё ситуацией с большим вниманием, которое не проявлялось довольно давно.

Винсент заметил это и кивнул Бэт, чтобы та подошла к Алисе, но малышка с каждым шагом к матери куксилась всё больше и, наконец, жалобно захныкала.

– Шшш...
– успокаивала няня маленькую Герцогиню, качая на руках, - Всё хорошо, это же твоя мама, Селена!

Она хотела уйти, но Алиса холодно проговорила:

– Вернись без ребёнка.

Бэт присела в реверансе и вышла, а Винсент щёлкнул пальцами, подзывая слугу, которому что-то прошептал на ухо. Через несколько секунд этот же слуга прибежал с графином и бокалом, наливая выпивку, которая была плохим началом буднего дня, но Блэквелл никого не спрашивал.

Вернулась Бэт, подошла к Герцогине и присела в поклоне, а та, пристально смотря лишь на пьющего мужа, положила ладонь на голову няне, ничего не спрашивая и ни о чём не предупреждая, будто все эти процедуры были лишним сотрясанием воздуха.

– Дьявол!
– выругался себе под нос Блэквелл, понимая, что ищет Алиса, а она, как следовало, нашла и тут же наклонила голову чуть в бок, недобро прищуриваясь.

– А ты времени зря не терял, - холодно сказала Алиса, переводя глаза, полные ледяного гнева, на няню, которая села на колени перед Герцогиней, опустив голову, - Она влюблена.

– Алиса, не руби с плеча, - начал Блэквелл как можно спокойней, а сам жестом показал слуге, чтобы ему повторили выпивку, - Ничего ведь не было, да и Элизабет умная девушка, которая...

– Дежавю, - спокойно перебила Алиса, смотря на Бэт, - Была уже в этом замке одна "умная" няня, которая была влюблена в Герцога и нянчила его ребёнка. Напомни, Винсент, чем закончилось?

Он быстро осушил бокал и посмотрел на Бэт, в глазах которой были слёзы:

– Я молю о прощении, Леди Блэквелл, я... я лишь забочусь о детях, мне ничего больше не нужно, никуда не рвусь и...

– ...Никуда не рвёшься, но без конца лезешь к женатому мужчине под ноги, лишь бы помелькать перед ним, а ночью видишь сны про него.

– Бэт, ты свободна. Успокойся и иди к детям.
– перебил Винсент, забирая из рук слуги графин, и громко крикнул, - Все вон отсюда! ВСЕ, кроме моей жены.
– он уже не ограничивал дозы алкоголя, наливая полный стакан и быстро его осушая, при этом смотря непроницаемо через стол туда, где сидела совсем незнакомая женщина, - Что ты делаешь, Алиса?

– А на что похоже?

– Даже описанию не поддаётся. Я знаю этот взгляд, которым ты смотрела последние секунды на Элизабет - ты хотела её убить. Нет, это была не ревность, не вскипающая кровь Архимага, а реальное осознанное желание убить. Ты рехнулась?

– А что не так?

– А я ведь тебе поясню, душа моя!
– он развёл руки широко, переходя с шёпота на полноценные частоты своего приковывающего внимание голоса, - Жила была девушка, самая уникальная среди женщин. Помимо её слепящей красоты, ума, хитрости, ловкости, океана талантов и обаяния, она была ещё и хорошим человеком с огромной любящей душой. Она умела любить, и делала отдавала себя так, как ни одна другая не умела, но при этом... была самодостаточной настолько, что ей не нужно было опускаться до ревности. А потом она изменилась и стала... типичной Герцогиней, какой была моя мачеха - пустой, как, чёрт его дери, мой графин!
– он театрально поднял вверх тормашками сосуд и потряс его, но там было абсолютно пусто, - Типичной. Вкуси это слово, Алиса!
– он неожиданно даже для самого себя бросил графин в жену, но летящий предмет замер в воздухе от взгляда Герцогини, не долетев до цели, хотя был брошен с силой и крайне метко.

– И?
– убила она мужа своим вопросом, будто рассказ был для неё чем-то очевидным, - Продолжение? Мораль? Вывод? В конце всегда что-то бывает...

Но он лишь потёр щетину и безнадёжно поковырял вилкой овощи на тарелке:

– Мне нечего сказать.

– А я думала, что будет что-то вроде "Мне не нужны слуги, не нужны няни, не нужны Графини и булочницы, нужна моя уникальная женщина. И пустые Герцогини тоже не нужны", - она говорила спокойно, но подняла брови, ожидая ответа, провоцируя мужа.

– Мне нужна Алиса. Если ты - Алиса, то я готов ждать и делать всё, чтобы вернуть её. Так кто ты?
– инициативу провокаций перенял мастер этого дела, и Герцогиня смиренно кивнула:

– Меня зовут Алиса.

– Это хорошо, но помни, что Алиса никогда не сдаётся. Для неё абсолютно не существует слово "невозможно", и она держит слово. Ты помнишь, что пообещала мне?
– он говорил терпеливо и назидательно, будто с нерадивым учеником, выбивая каждый ответ с укором в мимике.