Вопреки. Том 5

– И даже...
– осторожно затеял тему Винсент, - Даже когда библиотека достанется мне?

– На это я не злюсь, - улыбнулся тридцатилетний мужчина со светло-голубыми искрящимися жизнью глазами, - Ты это заслужил!

– Думаю, решающий аргумент в мою пользу был в том, что Барко боялся планов твоего отца.

– Решающим аргументом было то, что он читал небо!

– Ох, Уолт! В том и дело: он читал небо, ты читаешь, а я...
– он хмыкнул, - Я пренебрёг этим и не научился.

– Ты пошёл другим путём, Маркиз это прекрасно видел. Мы обсуждали это...
– Уолтер улыбнулся и посмотрел в открытое окно на сумеречное небо, на котором появилась звезда, - Таких как ты больше нет.

– Я уникален!

– И это чистая правда, а знаешь почему?

– Почему?

– Потому что...
– Уолтер указал на единственную зримую звезду на небе, - Видишь этот холодный свет звезды?

– Конечно. Это Венера.

– "Утренняя и вечерняя звезда, Путеводная". Если посмотреть на звёзды в телескоп, то можно чётко оглядеть их очертания, но Венера - исключение. Её свет рассеян, это связанно с особой атмосферой, которая не пропускает чужой взор.

– Бабушкины присказки, Уолт! Она чёткая, рельефная и...
– Винсент улыбнулся, - Я смотрел на неё, и ничего в жизни красивей не видел. Манящая!

– Ты видишь сквозь её атмосферу, я давно заметил, когда нас ещё обучал Маркиз. Так вот эта планета - твой спутник в течении жизни...

– Это плохо. Венера - плохой знак.

– Так говорят, но я не вижу ничего плохого.

– Утренняя звезда - визитная карточка Люцифера.

– Венера - символ первого и последнего света. Она путеводная, она единственная в своём роде.

– И моя уникальность в том, что я вижу её очертания?

– Твоя уникальность в том, что ты видишь чётко то, что остальные не способны увидеть. Ты видишь то, что есть, но скрыто - это путь во тьме.

– Ты тоже видишь то, что скрыто, Уолт!

– Нет же... это другое! Ты видишь те пути, что скрыты от всех остальных, и главное...
– Уолтер снова задумчиво посмотрел на далёкую таинственную Путеводную Звезду, которая устрашала Сакраль своей загадочностью и символизировала лишь зло называемое "Квинтэссенцией", - Вообрази: однажды... Венера потухнет. Перестанет нести свет и тогда люди собьются с пути. Долгие тёмные ночи не будут рассеиваться светом Утренней звезды, приносящей вместе со своим удивительным светом надежду, ведь перед восходом солнца, небо освещает Она.

– Солнце взойдёт и без звёздочки!
– хмыкнул Винсент, - Оно взойдёт в любом случае.

– Уверен? А если оно приходит лишь за Ней?

– Это было бы очень красивой и грустной легендой.

– Ну а вдруг? Вдруг Солнце тоже идёт на зов Путеводной Звезды? Но однажды Она будет лишь частью той черноты на бескрайнем небе.
– Уолтер стал немного печальным, но Винсент не вешал нос от этих умозаключений:

– Даже тогда я буду видеть её!

– Чёрной потухшей точкой, безжизненным камнем, не отражающим свет?

– Уолтер, - хмыкнул Винсент, - Небесное тело не может не отражать свет звезды, завязывай свои гипотезы! Даже если эту планету не будет видно с Земли, то я всё равно увижу её как объект, отражающий свет солнца. Её туман, возможно, не будет нагревать её как другие планеты, пряча от тепла, но свет... минимальный, но будет! Раз так, то я всегда увижу её, ведь я наместник Огня. Возможно ты и прав на счёт тех путей, что я вижу назло остальным, но вряд ли это так значимо, как ты пытаешься представить.

– Ты не просто их видишь, ты можешь идти по ним даже когда света нет. Во тьму: вслепую, на ощупь. Вопреки.

– Вопреки, - повторил Винсент свою мантру, даже не предполагая тогда какой длинный и извилистый путь его ждёт.

Глава 1

Вдохновило:

Peter Gabriel - Apres Moi

Запись от 23 мая 2013г. из дневника Винсента Блэквелла:

"Что делает человека человеком? Ритмичные сокращения мышцы, обеспечивающей ток крови по сосудам? Едва ли! Да и... что движет сердцем? Кто заставляет его биться?

На пороге смерти Магия устраивает испытание: она тестирует человека на способность обладать энергией, и, если маг испытание проходит, то на него обрушивается дар: необычайная сила. Но маги редко справляются. Жажда обладания силой делает их уязвимыми, тело не выдерживает нагрузок и лишается рассудка, обличая человека в истинном свете.

Есть ошибочное мнение, что личность под давлением магии стирается бесследно, но на деле всё куда печальней: эта личность освобождается от навязанных обществом рамок, представая в первозданном виде, сохраняя лишь то, что из себя представляет на самом деле"

Сентябрь 2003 года, Мордвин:

– Зачем это здесь?
– спросил Элайджа Блэквелл, увидев истощённого отца, который тяжело зашёл в каминный зал, опираясь на трость.

Элайджа был уже в том возрасте, в котором мужчины обретают особую изысканную мужественность, раскрывающую их привлекательность с оттенком лёгкой зрелости, но именно такой возраст называют "полным расцветом". Ему было 33 года, он был ещё человеком, на Блэквеллов похож не был, но что-то неуловимое от предков-Элементалей всё же имел, хотя мимика к его годам сыграла свою злую шутку, отражая на его лице сущность жестокого, высокомерного и неприятного человека. И всё же он был красив и держал себя статно, только колкий взгляд бегающих светлых глаз выдавал смесь странных чувств, схожих с малодушием и трусостью перед авторитетом Герцога.

Феликс держал предмет, который Элайджа разглядывал очень пристально, и приближался очень осторожно:

– Помнишь его?
– хрипло спросил Герцог, - В Фисарию приехал цирк Сигора и дал последнее шоу. Тебе было 11, и мы без конца прыгали в воду с горок...

– Помню, - сухо ответил Элайджа сипящим голосом, - А потом мы приехали домой, и ты снова ссорился с матерью.

– Я никогда не повышал на неё голос, Элайджа, никогда не поднимал руку. Я старался, как мог, но никогда её не любил, зато люблю тебя.

Губы Элайджи растянулись в презрительной улыбке, и он закатил глаза:

– Я слышал это много раз, и даже когда-то верил. Признай: ты и сам в это веришь, но это притянутая за уши ложь. Я - твой сын, ты должен меня любить, но это вынужденное.

– Да ну?
– ухмыльнулся Феликс и сел в кресло с ещё большей тяжестью.

Он выглядел уже не тем властным статным Герцогом, которым был ещё год назад, потому что за этот год очень сильно постарел:

– Каждую ночь меня мучает один и тот же вопрос: что ещё мне сделать, чтобы ты в меня поверил?
– он запрокинул голову на спинку и закрыл глаза, - Нет, сын, я знаю, что будет дальше, прекрасно понимаю: совсем скоро я умру, а ты за счёт этого сделаешь последний шаг к силе. Тебе даже кажется, что с моей смертью ты освободишься, но на самом деле это не так. Ты всего на всего обретёшь клетку до конца своей жизни, это будет замкнутый круг.