Вопрос на десять баллов
Шрифт:
– Ребекка, я знаю, что это такое.
– Так это у вас было или решил дождаться первой брачной ночи? Или, может, ее беспокоит твоя прошлая половая жизнь: знаешь, в наши дни лучше перебдеть, чем недобдеть. Правда, насколько я помню, никакой половой жизни у тебя еще не было…
И я, не успев осознать, что говорю, парирую:
– Ну, знаешь ли, с твоей, Ребекка, не сравнить. По крайней мере, домой писать не о чем.
Ребекка вынимает сигарету изо рта, кладет руку на край стола и некоторое время молчит.
– Отлично сказано, Джексон. Отлично сказано. – Она одним глотком осушает последний дюйм пива в кружке, морщится и говорит: – Туше, Джексон.
И
– Я не хотел…
– Не парься, все нормально…
– Я не имел в виду…
– Знаю, что не имел…
Я решаю идти.
– А ты придешь на съемки? – спрашиваю я, надевая пальто.
– Какие съемки?
– «Университетского вызо…»
– Когда?
– Послезавтра.
– Не могу, у меня как раз консультация, так что…
– …на втором этаже на доске объявлений висит список…
– …знаю…
– …так что просто впиши свое имя, если…
– Посмотрим…
– Я очень, очень хочу, чтобы ты приехала…
– Почему?
– Просто хочется тебя увидеть. Может, все-таки приедешь?
– Хорошо. Ладно. Может быть.
На всякий случай я заскакиваю в общежитие к Алисе и оставляю свою открытку ко Дню святого Валентина: сначала моя рука зависает над ее почтовым ящиком, потом я делаю глубокий вдох и отпускаю письмо. Потом я слоняюсь вокруг, делая вид, что читаю объявления на стенах, втайне надеясь, что Алиса вернется. Но мне не хочется напороться на Ребекку второй раз за вечер, поэтому я возвращаюсь домой и прихожу как раз в тот момент, когда Джош прикалывает к моей двери какую-то записку.
– А, вот и ты, Ромео. Тебе оставили записку. Некто по имени… – (Неужели Алиса!..) – Некто по имени… Тони. Он просит тебя срочно перезвонить ему.
– Правда? – удивляюсь я.
Чего это вдруг я понадобился Тони? Может, и он решил приехать погостить? Я не могу допустить, чтобы приехал Тони, – завтра День святого Валентина, послезавтра – «Университетский вызов» и все такое. Я смотрю на часы. Полдвенадцатого. Я иду в холл и звоню из автомата.
– Приветик, Тони, – весело начинаю я.
– Здорово, Брай…
– Слушай, я тебя не разбудил? Мне тут оставили записку, что ты звонил…
– Да все нормально…
– Ты хочешь ко мне приехать, Тони? Если ты собирался, то лучше отложить поездку, потому что сейчас не самое подходящее время для…
– Я не собираюсь к тебе приезжать, Брай. На самом деле я хотел узнать, когда ты сможешь сюда приехать.
– Ну… думаю, не раньше Пасхи.
– Нет, я имею в виду, навестить Спенсера.
– А что со Спенсером?
– Разве ты еще не слышал?
Я прижимаю трубку к уху посильнее и облокачиваюсь о стену.
– Слышал – что?
Тони вздыхает в микрофон и говорит:
– Он попал в аварию…
34
В о п р о с: На чьей свадьбе «…от поминок / Холодное пошло на брачный стол»? [81]
О т в е т: На свадьбе Гертруды и Клавдия в «Гамлете».
В День святого Валентина я с самого утра отправляюсь в Саутенд, еще до прихода утренней почты, и добираюсь в свой мезонетт по Арчер-роуд примерно к полудню. Я умираю как хочу отлить еще с пересадки на Фенчерч-стрит, но туалеты в поезде были живописно забиты, поэтому мне пришлось терпеть, и дотерпелся я до острой боли в почках. Я взлетаю по лестнице, заскакиваю в ванную и кричу:
81
Перевод
М. Лозинского.– О БОЖЕ МОЙ!
В ванне лежит какой-то мужчина и моет голову шампунем. Он тоже начинает орать:
– ЧТО ЗА ЧЕРТ!..
Тут из своей спальни выскакивает мама, запахивая на ходу халат, и за ее спиной я вижу скомканные простыни, красно-белые женские трусики на спинке кровати, мужские трусы, валяющиеся на полу, и бутылку игристого вина…
– БРАЙАН, ТЫ КАКОГО ЧЕРТА ВЕРНУЛСЯ! – орет мама.
Я отворачиваюсь, потому что она не прикрылась как следует халатом, и обнаруживаю, что мужчина в ванной уже стоит, одной рукой стирая пену с глаз, а второй прикрывая себе пах мочалкой для лица…
– ЧТО ЗДЕСЬ, ЧЕРТ ПОБЕРИ, ПРОИСХОДИТ! – требую пояснений я.
– Я хочу принять чертову ванну, – ревет дядя Дес.
– Подожди внизу, – велит мама.
– Мне нужно в туалет! – заявляю я, и мне действительно срочно туда надо.
– БРАЙАН, ПОДОЖДИ ВНИЗУ! – кричит мама, одной рукой придерживая халат, а второй указывая на лестницу. Последний раз я слышал от нее такой крик еще ребенком, и я вдруг чувствую себя ребенком, поэтому иду вниз, отпираю дверь во двор и отливаю в углу сада.
Я сижу на кухне и жду, пока закипит чайник, когда слышу, как дядя Дес с мамой, стараясь не шуметь, спускаются по лестнице и тайком шепчутся в коридоре, словно парочка подростков. Думаю, мне послышалась фраза «я тебе позже позвоню», потом звук поцелуя – это моя мама целует дядю Деса. Затем входная дверь закрывается, и я слышу чирканье спички, шумный вдох моей мамы и медленный выдох, и вот она стоит в дверях передо мной, одетая в зеленовато-голубой спортивный костюм. В одной руке она держит сигарету, которой изо всех сил затягивается, а во второй – заляпанный фужер с игристым вином.
Чайник никак не закипает.
Наконец мама говорит:
– Я думала, ты поедешь прямо в больницу…
– Я пропустил время утреннего посещения. Пойду позже.
– Я тебя не ждала.
– Естественно, не ждала, я это вижу. А что случилось с ванной дяди Деса?
– Брайан, не надо разговаривать таким тоном…
– Каким таким тоном?
– Ты знаешь, каким тоном. – Мама допивает остатки вина. Чайник наконец-то со щелчком выключается. – Ты что, кофе делаешь?
– Вроде как.
– Сделай и мне чашечку. Потом приходи в гостиную. Нам нужно поговорить.
О боже. У меня сердце уходит в пятки. У нас будет откровенный разговор, беседа с глазу на глаз, по душам, без свидетелей. Мы поговорим друг с другом как взрослые. До сих пор мне удавалось избегать подобных вещей. Папа умер еще до того, как ему представился случай провести лекцию на тему «когда мужчина и женщина любят друг друга по-настоящему», а мама, должно быть, решила, что либо это не будет играть в моей жизни важной роли, либо я сам как-нибудь узнаю о странном таинстве физической любви, что я и сделал, стоя у мусорного бачка на заднем дворе «Литтлвудса». Но сейчас мне не отвертеться. Я снимаю с полки две кружки, сыплю в них растворимый кофе и пытаюсь понять, о чем пойдет разговор. Я стараюсь придумать какое-нибудь целомудренное объяснения факта пребывания дяди Деса в нашей ванной в День святого Валентина, но не могу. Все, что приходит мне в голову, что объяснение очевидно, но это очевидное объяснение… немыслимо. Дядя Дес и моя мама. Дядя Дес из дома по соседству и моя мама лежат в кровати средь бела дня, дядя Дес и моя мама занимаются… Чайник закипел.