Вопросы сегодня, ответы вчера...

Долго стоял Э рядом с ними.

Солнце уже стало обнимать Землю.

– Я запрещаю вам это. Мне стыдно! – грустно сказал им Э, – я хотел по-другому.

…Когда первые лучи Солнца коснулись деревьев Э повернулся и пошел к трону. Он слышал за спиной шепот и недовольство больших народов, которые, опустив оружие и больше не приветствуя его, отвернувшись от него, говорили друг другу: «Перед кем ему–то стыдиться? Кто выше и сильнее его–то? Эти? И это его мы восхваляли все эти века?!»

Он смотрел вниз, думая о чем-то.

Малые народы, все так же стояли, низко опустив головы, только звери и птицы плотнее обступали их.

Большие народы больше не приветствовали его, стояли, переговариваясь между собой, опустив оружие и что–то обсуждая между собой.

Когда Солнце коснулось трона, раздался гром, небо заволокла тьма, Земля перевернулась и с Неба обрушилась Вода.

Долго Земля была во тьме и воде.

Когда Солнце опять увидело Землю, то на Земле были только звери и птицы.

А у людей ничего не было кроме ножа в руке.

И не понимали выжившие люди речи друг друга.

У ручья в тайге осенью вечером

– ...Дед! Как я там буду без тебя?

– Так ведь и там люди есть.

– Люди есть, но как понять, кого слушать и кого слышать?

– Тех, кто говорит о прошлом. Ни суть сегодняшнего, ни события завтрашние людям неведомы, поэтому разговор о них мало чему тебя научит.

Людей, которые не себя видят в прошлом, а тех, кто прошлое видит в себе.

Которые, не постеснялись его, не забыли, не бросили его в дороге жизни, обдумали, оценили.

А оно, поударяясь об стенки души их, сбросило ненужное и случайно налипшее, заиграло светом истины, засверкало, заискрилось.

А ты, завороженный его сиянием, удивишься, увидев лишь крупинку, нет, не крупинку даже, – только пылинку прошлого. Но эта пушинка осветит твой путь.

Чистая вода будет ударять по ней, а она, отражая лучи солнца, будет бросать в тебя завораживающий, зовущий, дающий силы и манящий взгляд.

– Как золотая пыль в лотке у нас?

– Как золотая пыль в лотке, который в наших руках.

… Тебе всегда придется решать, выбирать и помнить, – а будут ли тебя слушать и прислушиваться к тебе завтра.

О чем, что, кому и где ты будешь говорить, когда сегодняшний день станет вчерашним.

Семь кувшинов Домития

(Рассказ старца)

Жил в давнюю пору в тайге старец Домитий. Было это в те времена, когда царя Петра, который приказал рожу брить, чтоб на баб походить и бабскую нужду тянуть, уже не было, а хранцузы, которые Индию пошли воевать, чтоб Англии насерчать, ещё у Москвы не появились.

Сколько ему лет было – никто не знал, а вот мальчишек, что ему подсобляли по хозяйству, состарилось и умерло – трое. Это самое малое.

Звал он их: Фонтей, Светоний и Гелика.

Вот Гелика и был моим прапрадедом, что и рассказывал он.

Жил Домитий в пещере в горах, стар был, но бодр, зверя не бил, только ловушкой ловил и приговаривал: «Глупец всегда сам в беду попадает» или «Столько дорог было, а у глупого – одна к могиле».

Славился Домитий тем, что в любого человека мог мудрость вселить огромную. Но не всех жаловал, не всем доверял её. А кому доверял – тому давал семь кувшинов глиняных с водой заговоренной и право придти за ещё двумя, когда всю «науку семи» человек осилит. А человек должен был принести старцу все девять кувшинов сразу.

Не всем удавалось по горам и сопям донести их целыми, да и не все знали, какой по размеру кувшин нужен. …А с ними ещё и путь в обратку держать!..

И вот однажды, рассказывал Гелика моему прадеду, дошел до Домития человек с девятью глиняными кувшинами.

Удивился Домитий тому, что человек один пришел, но ничего не сказал про это, а спросил: «Все ли кувшины воду держат?» Чужак-то и ответсвует, что «все». Что «уверен в этом, поскольку сам их делал, сам обжигал, сам и на себе нес».

Три дня и три ночи старец с чужаком беседу вели. О чем? Гелика мал был, слушал, а понять не мог, а посему не запомнил, потому и не рассказал.

Подозвал старец моего прадеда, когда чужак спал, и велел семь раз сходить с кувшинами за водой к ключу, что сквозь стену каменную бил.

Приносил прапрадед воду, а старец воском горло кувшину закрывал и в сторону отставлял.

Проснулся ходок, а старец ему и говорит: «Вот тебе семь кувшинов с водой заговоренной. Будет что трудно или непонятно в жизни, или знать, что не будешь, открывай любой и пей воду. Мудрость придет и ответ принесет».

Тот и спрашивает: «А какой первый из них, а какой последний открывать-то?» А Домитий и говорит: «А это, смотря кака, беда придет. Тот кувшин и под руку встанет. Смело бери его».

«А долго пить-то? И каку таку молитву читать надобно?» – путник воспрошает. «Много не пей. Глоток сделай – подумай: «Пришла ли мудрость?» Не пришла – ещё глоток. Придет – кувшин закрой и в подпол убери до следующего раза. А молитвой Господа не беспокой, на него свои труды не клади, у него и без тебя дел много, свои сам неси, а его только благодари, что донес».

«А надолго ли кувшинов хватит?» – тот спрашивает.

«Не хватит – ещё придешь», – говорит старец. – «У тебя тут в запасе ещё два осталось».

Прошли годы, у прапрадеда волос над губой пробился, закурчавился и по весне говорит ему Домитий: «Вырос ты, Гелика, пора в люди тебе возвращаться. Грамоту знаешь, как и почему звезды на небе ходят – тоже. Каку болезнь кака трава не любит, а каку голубит – тоже знаешь. Проживешь. Дорогу забудь ко мне, а меня не забывай. Нет у тебя права на кувшины, так что на мудрость мою не рассчитывай, своей обходись».

Вернулся Гелика к отцу с матерью, к братьям и сестрам, дедьям, к односельчанам. Те ему имя свое – Евстафий вернули и не знают куда посадить, чуть ли в пояс ему не кланяются.

Тот за труды деревенские сразу – весна – не девица – краса, словами не уболтаешь. Потом травы на зиму, потом… Не сделал дела – пусты закрома.

Волос в бороде вьется, думка о женке бьется. Родители не нарадуются – не говорлив, терпелив, быстер, но не хлопотень.

Обжился, пообтерся, людей посмотрел, себя показал.