Вопросы
Шрифт:
– Здесь. Будем готовить.
– Ты готовишь каждый день?
– Конечно.
– Но это же… не очень удобно.
Он улыбнулся, вгляделся в нее пристально.
– И ты сам убираешь? – спросила она.
– Да.
– Пусть приходит женщина, – решила Таня.
– Какая женщина?
– Горничная. Так будет лучше.
– У вас в доме были горничные?
– Конечно.
– И вы ужинали в ресторанах?
– И завтракали, и обедали.
– А что случилось с твоим мужем?
– Он умер.
– Отравился?
– Нет, его убили. Застрелили.
– Значит, ты вдова?
–
Док покачал головой.
– Тебе нельзя.
– Я знаю. Хотя уже не так болит.
Они ночевали в разных комнатах и по очереди ходили в душ. И все это было похоже на то, что Таня сняла у него недорогой угол и пытается понять, возможно ли осуществление ее надежд в этих условиях.
Виктор уходил утром, но иногда выпадало ночное дежурство, или случалась долгая операция, и Таня ночевала одна в его доме.
Город, который она про себя называла хутором, не вызывал особой радости. Маленький, узкий, тесный, словно не по размеру надетый на человека. Вик, окончивший медицинский институт в областном центре, вернулся сюда и работал все это время, никуда не выезжая.
Готовить Тане очень понравилось, а для уборки стала приходить девчонка-горничная, Ира.
– Что обо мне подумают? – снова спросил доктор у Тани. – Что я живу, как барин?
– Что ты взял жену вместе с прислугой, – она усмехнулась. – Есть в вашем городе банкомат?
– Зачем?
– Хочу снять деньги со счета.
– А в каком банке твой счет?
– Смотря, какой здесь банкомат…
Она все-таки нашла банкомат на площади и сняла небольшую сумму: хотелось купить что-то, чтобы жизнь на новом месте стала прочнее.
– Может быть, ты хочешь машину? – допытывалась она у доктора. – Ты же водишь?
– Вожу, но…
– Я хочу сделать небольшую покупку.
– Автомобиль?
– Почему нет? Здесь же есть авторынок?
– Но нужен будет гараж… инструменты…
– Это все пустяки, – она засмеялась. – Ты все время о какой-то ерунде говоришь.
Она еще подумала.
– Может быть, ты хочешь открыть свою клинику? Или медицинский центр?
Он взглянул ошеломленно.
– Ты продолжаешь быть ураганом в моей жизни! Хочешь сказать, что твое финансовое состояние позволяет тебе такие вещи?
– Моего состояния хватит и нашим правнукам. На швейцарских счетах, до которых я доберусь очень нескоро, лежат миллиарды грязных денег. И тратить их надо на добрые дела. Например, на медицинский центр. Ты хорошо подумай. Не здесь, может, в столице…
Вик так задумался, что ушел на работу молча. Между тем Таня съездила в областной центр и купила «опель»: Дим хорошо научил ее разбираться в автомобилях и в три секунды улаживать дела с автоинспекцией. Она смело села за руль и сама вернулась в город.
Док промолчал. У него в последнее время вообще не находилось ни разумных ответов на ее вопросы, ни внятных комментариев к ее действиям. Другой бы просто посчитал все подарком судьбы, а Виктор стал размышлять о неприличии такого безграничного богатства и о своей больной совести.
Вскоре Таня окончательно убедилась, что городок очень скучен, скован и совершенно неинтересен. А поскольку
их семейная жизнь с Виктором не была по-настоящему семейной жизнью, чувство неудовлетворенности, несмотря на все сделанные покупки, стало нарастать. Таня почувствовала глухое раздражение против серой провинциальной жизни.Виктор же в быту оказался очень скромным и застенчивым человеком. Уже то, что он открылся ей в своих чувствах, было для него подвигом. Застенчивость же его проявлялась на каждом шагу и уже настораживала Таню. Он никогда при ней не раздевался, несмотря на то, что был красив и хорошо сложен, зато – в свою очередь – избегал и откровенных взглядов в ее сторону и отворачивался даже тогда, когда она снимала туфли. Таня успокаивала себя тем, что он просто привык к одинокой жизни и такое близкое присутствие в его доме постороннего человека его напрягает.
Ира не добавила о докторе ничего нового.
– Да, Виктор Карпович очень хороший человек.
– А с кем он встречался до меня?
– Ни с кем.
– А с медсестрами?
– Не слышала.
– А жена его почему бросила?
– В Днепропетровск уехала с одним шофером.
– С шофером?
Вику, явно чего-то не хватало, если жена предпочла ему заезжего водилу.
Тем временем Таня прошла обследование в областной клинике, и ее признали относительно здоровой. Боль уже не возвращалась, хотя было еще неизвестно, способна ли она иметь детей. Проверить это Таня не могла, потому что они с Виктором продолжали спать в разных комнатах.
Зато док подробно рассказывал ей о том, что происходит у них на работе. Она была в курсе всех скудных больничных новостей, знала, что в ординаторской меняют линолеум, что медсестра Катя беременна и уходит в декрет и что главврач регулярно напивается с родственниками. Ей уже казалось, что если ей дадут в руки скальпель, она и сама сможет сделать операцию по удалению гнойного аппендикса. Но все это не приближало к ней Виктора настолько, чтобы он, наконец, снял с себя одежду и остался на ночь в ее комнате. Даже во время ее болезни он был ближе и роднее. Он целовал ее на перроне. Именно этот поцелуй вернул Таню в Удачную. Может, только смертельно больные вызывают у него какие-то чувства?
Что-то стало разлаживаться, еще не наладившись. Что-то не пошло. Тане казалось, что их совместная жизнь уже тяготит Виктора, и он просто – в силу своей щепетильности – не решается поговорить с ней начистоту. И она должна решать сама – за него и за себя, начинать ли тяжелый разговор или отложить его на неопределенное время.
Таня решила – отложить. Хотелось мира и покоя – пусть и ценой нарастающего раздражения. Хоть немного, хоть ненадолго, пока сердце выровняет свой дерганный ритм…
Наконец, Таня не выдержала. Вся недоговоренность, которая витала в воздухе между ними, стала давить и сделала невозможным их дальнейшее совместное проживание под одной крышей.
Не то чтобы Таня выбрала этот июньский вечер для серьезного разговора, а просто взглянула на комаров, влетающих в открытое окно, и заметила, ни к кому не обращаясь: