Вор душ
Шрифт:
— Я готова вернуть вам душу, Мастер, — ее голос звучал хрипло, еле слышно, смертельные трещины опоясывали тело. — Но только вам, а не Вору.
И она вдруг прекратила сопротивляться, опустила уставшие руки и, прежде чем Вор в теле Мастера успел вдохнуть ее душу, сама сделала глубокий вдох и позволила черному туману забраться и в ее мысли.
========== Этюд девятый. Заключительный ==========
Растворяясь в черной дымке, Адель чувствовала, что распадается на тысячи мелких песчинок. Она больше не ощущала тяжести шарнирного тела, вдруг стала такой же легкой, как первая мысль ребенка. Ее сознание невесомым облачком вырвалось за пределы хрупкой оболочки и соединилось с темным туманным ореолом, что опоясывал Чернильный город. Туман
«Я чувствую… Что-то удерживает меня. Мне хочется улететь дальше!» — шептали ее мысли.
«Сперва мы должны сделать то, что он хочет», — ответил неведомый голос.
В ту секунду Адель наконец заметила, кто подарил ей крылья. Его душа была так велика, что приняла облик бесформенной дымки, даже горожане могли видеть ее ежедневно, пусть и не осознавали истинного значения.
Куклы, влекомые призрачными нитями, продолжали собираться в самом центре Чернильного города. Последняя капелька души и превратила их тела в шарнирные манекены, но даже этой крохотной частички было достаточно, чтобы наделить их мертвые глаза тоской.
«Все они так устали… Отпусти их!».
«Не могу», — эхом отозвался туманный призрак.
Адель наблюдала за несчастными куклами и, казалось, понимала все их безмолвные мысли. Всё, чего они желали, — высвободиться из фарфоровой тюрьмы и воспарить туда, где их уже давно ожидают братья и сестры. А мастер, чинивший кукол, лишь продлевал их заключение… Мастер?
Сотни отрывочных воспоминаний пронеслись в мыслях Адель, и ее крылья отяжелели. Туманный призрак тоже увидел эти картины, а вместе с ним случайными свидетелями стали и куклы. На миг их сердца наполнились теми же чувствами, что испытывала Адель. Сколько лет они были всего лишь безмолвными статуями, сколько бесконечных дней они могли лишь наблюдать за проклятыми судьбами живых… Но сейчас счастье и отчаянье, восхищение и одновременная боль узорами из трещин разрисовали их фарфоровые тела и вытолкнули туманные щупальца из остатков сознания. Туман будто бы обжегся, он съежился и стал гуще.
«Тот, кто управляет тобой, не Мастер. Ты ведь это и сам чувствуешь?»
Верно… Этот город так долго был совсем один, что даже пленение воспринял, словно чужую попытку сблизиться. Вот он и уцепился за едва заметную ниточку, хотя и сам понимал — это лишь самообман. Глупый призрак, ты всего лишь желал подарить кому-нибудь крылья и разделить на двоих бремя вечности, не так ли?
Адель шепнула Туману свои мысли, и тот послушался. Принял облик прозрачного дракона, попутно подхватил куклу и понесся вперед быстрее, чем первый солнечный лучик касается земли поутру. Адель на лету чувствовала, как ее крылья распадаются. Она так быстро неслась вниз, готовая разбиться в любую секунду, что уже почти ощутила неминуемое столкновение с землей… как вдруг открыла глаза, и оказалось, что она снова находится внутри твердого шарнирного манекена. Руки Мастера, до этого сжимавшие ее, наконец отпустили, а туманная пелена широкими ладонями опутала Вора, завладевшего Сифом. Собственное оружие обратилось против него. Вот только не сломится ли Мастер под тяжестью городской души?.. Последуем же тогда за ним.
Однотонный мир Мастера снова окрасился в белый цвет. Только чернильный дым стелился под ногами, вычерчивая пеплом горизонт в этом безразмерном пространстве. Он обволакивал прозрачные силуэты заблудших туманными коконами, словно собирался не просто увести призраков из этого места, а превратить их в бабочек. Быть может, им понравятся его крылья?
Мастер обвел изумленным взглядом происходящее, и навязчивый голос вдруг прекратил смущать его мысли. Сиф почувствовал тепло на кончиках пальцев
и приблизил ладони к глазам, в его руках был небольшой огонек. Блеклый серый комочек, всего лишь идея — вот чем теперь стал Вор душ. Он такой легкий и беззащитный, но даже теперь все равно готов снова всецело завладеть всеми его мыслями и возродиться чудовищем могущественнее прежнего.Туманная рука приблизилась к Мастеру, собираясь увести с собой и того, кто некогда осмелился пожелать взять Чернильный город на поводок. Но Сиф покачал головой и не позволил туману забрать погубившего столько душ. В конце концов, именно Мастер — тот, кто позволил ему вырваться, а значит, обязан позаботиться о нем. Сиф выпустил серый шарик из рук, и тот взмыл вверх, в сияющей белизне воссоединяясь с другими такими же огоньками. Мастер проводил его долгим взглядом и теперь знал, что никогда больше не позволит этой крохотной искорке превратиться в молнию. И теперь Сиф понимал, как следует распорядиться этой жизнью правильно.
Заблудшие уходили один за другим, и их уже оставалось совсем немного. Мастер бросил взгляд им вслед, как вдруг заметил балерину, чей силуэт едва угадывался из-под туманного кокона. Сиф тут же кинулся к ней, но бежать слишком быстро не мог, его ноги увязали в белизне, словно в сладкой вате. Призрачная Адель подняла на него взгляд в последний раз и улыбнулась так, будто знала все, о чем он подумал в эту секунду, будто слышала все его непроизнесенные слова. И исчезла. А Мастер Сиф не успел ее остановить.
Первое, что увидел Мастер, когда открыл глаза, было небо. Бурые тучи казались гигантскими дирижаблями, но постепенно светлели, отливая то одним оттенком, то другим. Они напоминали больших неуклюжих животных, играли пышными гривами, толкались по пути, и в тот миг, когда их необъятные тела соприкасались, недовольно рычал гром, а серые дома освещали вспышки молний. На стекла очков Мастера упала сначала одна капля, потом другая, а затем и целый ливень обрушился на Чернильный город, и благодаря ему пожары повсюду угасали.
Сиф наконец обернулся и увидел Адель, всю израненную трещинами, ее душа могла выскользнуть в любой миг, а она, глупая, смотрела на него и улыбалась. Мастер резко поднялся на ноги, и мир закружился перед глазами, но он все равно приблизился к кукле и спросил: «Как ты?»
Она кивнула, а потом указала рукой в сторону неба.
— Вы это видите, Мастер?
От крыш к серым облакам тянулась едва различимая среди дождя, мерцающая вуаль, сотканная туманной рукой. Адель смотрела, как освобожденные души поднимались к облакам, и смеялась. «Они свободны!» — прошептала она восхищенно, неотрывно наблюдая за этой картиной. А ведь где-то там есть и ее душа, и Мастер не сомневался, что Адель это понимает. Почему же тогда так счастливо глядит им вслед? Не жалеет ли, что ее с ними нет?
Но когда Мастер встретился с ней взглядом, то прочел ответ в ее глазах. Нет, не жалеет. И не нужны ей никакие крылья, чтобы почувствовать полет.
Сиф протянул ей руку и помог подняться, но даже с его помощью Адель было слишком тяжело стоять. Тогда Мастер подхватил ее на руки и понес прочь от этого холодного дождя, а позади них ливень усиливался, смывал с домов угольно-черную грязь. Где-то между тучами образовалась прорезь, обнажая кусочек синего неба, тонкие солнечные лучи пробирались сквозь пушистые гривы облаков и впервые за столько лет коснулись чернильных улиц. Одновременно лил дождь и сверкало солнце. Солнечные лучи осветили фасады домов, и, похоже, под чернильным окрасом прятались другие слои, а теперь они, ярко освещенные, отливали всеми оттенками. Горожане не могли оторвать зачарованных взглядов от получившейся картины, и им подумалось, что это не что иное как чудо. Никогда они не видели город таким… А может, видели, но просто забыли?
***
В одной из башен Дома памяти находились Мастер и Адель. Сиф уже успел залатать все трещины и теперь собирал по кусочкам ее сердце, а Адель в это время смотрела в окно на город, что успел так сильно измениться за столь недолгое время. Никогда она не думала, что однажды сможет увидеть его таким. Туман теперь был все равно что пар от свежего молока, он обнимал призрачным плащом жилые дома, опоясывал улицы и размазывал фиолетовые, зеленые и синие цвета, от чего казалось, что смотришь на мир без очков, вот все и расплывается.