Воробьиная сила

На полную подгонку штурмовой брони мне понадобилось два дня. А потом ещё четыре дня я занимался доработкой, установкой новых защитных и маскирующих систем, прыжковых и полётных модулей, а также планок для навесного вооружения. Я максимально жёстко оптимизировал энергопотребление и экранирование магии, пытаясь добиться, чтобы наружу не проскочил ни единый квант элир. Кенире пришлось вывалить почти всё оружие из арсенала, чтобы Ксандаш, как наш главный военный специалист, не отобрал самые лучшие экземпляры — не с точки магии и материалов, это я мог оценить и сам, а исходя из удобства, практичности и соответствия предполагаемого способа применения. Ночами я, максимально замедлив моё субъективное время, просчитывал магические структуры навесных средств ведения огня. Одной из них являлась уменьшенная и ослабленная копия моей Толстушки Берты, чей выстрел теперь летел гораздо быстрее и не давал такой огромной взрывной волны.

Одной из главных причин моего беспокойства являлись реликвии. Для того чтобы получить «дополнительную жизнь», Последнему Шансу требовалось прилегать к коже. Точно так же было нежелательно расставаться и с Тайнами Сделки, хотя эффект реликвий Керуват пропадал не сразу, а в течение нескольких дней. Я опасался, что цепочки и украшения станут мешать, натирать кожу или как-то препятствовать управлению, ведь не зря же доспехи следовало носить на голое тело. К счастью, беспокоился я зря. Гелевая подложка доспехов крепко прижимала цепочку к телу, ничуть не мешая ни двигаться, ни воевать. Как потом мне рассказал, смеясь, Ксандаш, наши тонкие цепочки не шли ни в какое сравнение тем многообразием предметов «на счастье», которые часто носили некоторые суеверные штурмовики, что никак не мешало исполнению даже самых сложных миссий.

Пусть каждый из доспехов обладал своим подобием рации, позволяющей переговариваться с членами своего отряда, я посчитал их не слишком удобными. Главным образом потому, что работали они, излучая элир, а значит, крежл-змей с его чувствительностью к магии, мог их засечь. Мне хотелось получить что-то универсальное, способное дотянуться на дальнее расстояние, при этом не зависящее от брони. Что-то, с помощью чего мог бы переговариваться и я. К сожалению, система, одну из частей которой я так до сих пор не забрал у Тараже, не годилась. Спутанные кванты элир могли связывать только двух абонентов, а создавать узел коммутации и усложнять систему я не хотел. К тому же мне хотелось создать что-то очень маленькое, оставляющее руки свободными и питающееся от магии владельца. К счастью, мне были не нужны разговоры с другого конца планеты, а требовалась лишь тактическая связь на расстоянии не больше пары миль. Пришлось заняться расчётами, к счастью, без форсирования мозга, пока я не продумал примерную конструкцию и не создал прототип.

— Я это носить не буду! — заявила мне Кенира.

— И я тоже! — добавила Мирена.

Я беспомощно посмотрел на Ксандаша и Хартана, пытаясь найти у них поддержку. Но они лишь пожали плечами, показывая, что они, как и я, тоже ничего не понимают.

— Ули, смотри сам, — сказала Кенира и ткнула пальцем в свой переговорник. — Это же серьга, правильно?

До меня стала доходить причина её недовольства.

— Да, серьга. Вернее, ушная клипса. Не беспокойся, чтобы их надеть, уши прокалывать необязательно. Хотя, конечно, проколоть было бы надёжней. Я так понял, ты не хочешь прокалывать уши? Я об этом позаботился заранее!

Кенира переглянулась с Миреной и в их взглядах читалось что-то осуждающее. В воздухе словно застыло несказанное: «Ох уж эти мужчины!»

— Я ходила без серёг не потому, что боялась боли! — наконец, пояснила Кенира. — И если проколоть будет надёжней, то так и сделаем. Но это я носить не буду!

Я осмотрел ещё раз артефакт, так и не понимая, что с ним не так. Простой чёрный металл, небольшая толстая скоба — ничего такого, что бы могло доставить серьёзные неудобства.

— Ули, — вздохнула Мирена, — ну как ты не понимаешь? Они некрасивые!

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но, не в силах найти слов, снова закрыл. Бросил ещё один беспомощный взгляд на парней, но не нашёл в их глазах ничего, кроме пустоты.

Серьги, которые я сделал, не являлись произведениями ювелирного искусства — всё своё мастерство я вложил в создание их структуры. Но и уродливыми они тоже не были, наоборот, в этой простоте имелась даже какая-то элегантность.

— А ещё они непарные, и одинаковые у всех! — сказал Кенира. — И я такое носить не буду!

— То есть ты хочешь сказать, что если я создам вторую и изменю внешний вид, то ты не против проколоть уши? — уточнил я.

— Конечно! — заявила она. — Для дела я готова идти на любые жертвы.

— И я тоже! — добавила Мирена.

Указывать на противоречие в их словах я не стал. И не потому, что мне не хотелось или не было повода — надевать серьги, которые им не понравились, ни одна из них не стала — просто не видел в споре никакого смысла. То, что я докажу свою правоту (в способности чего, когда это касается женских украшений, я глубоко сомневался), никак делу не поможет. Я лишь глубоко вздохнул и собрался уже было уступить, как кое-что в поведении жены мне показалось непонятным. Какая-то сдержанная эмоция, противоестественная пустота спокойствия, отсутствие возмущения или обиды. Я пристально уставился ей в глаза, всем видом демонстрируя подозрение. Кенира и Мирена переглянулись, не в силах больше сдерживаться, весело рассмеялись.

— Ули, ты бы видел своё лицо! — просипела Мирена, вытирая выступившую слезу.

— Я знала, что он поверит, — добавила Кенира. — Ули слишком часто воспринимает всё всерьёз.

Я глубоко вздохнул. Пусть шутка, которую отпустили девушки, была ничуть не обидной, в иное время вызвала бы лишь слабую улыбку, но оставлять всё как есть не хотелось. Так что я решил оставить последнее слово за собой.

— Вы обе правы, — сказал я, улыбнувшись.

— Мы всегда правы! — ответила Мирена. — А в чём именно правы сейчас?

— Рации могут выглядеть как угодно. И сделать их покрасивее большого труда мне не составит.

— Фунгхере-ет? — переспросила Мирана.

— Так зовутся переговорные артефакты на моём родном языке. И я могу сделать, чтобы они выглядели, скажем, вот так.

Я вытянул руку и сплёл потоки элир, создавая простую иллюзию. Над ладонью возникла проекция головы Кениры, у которой с одного уха свисала чёрная скобка серьги — именно в том виде, что находился сейчас на верстаке. И, не успели девушки что-то сказать, как серьга изменилась, превратившись в скобку из пурпурной бронзы, украшенную большим гранёным вирианом. Серьга трансформировалась в простую каплю с тонкой цепочкой, на конце которой закреплён небольшой зелёный кристалл. Затем она изменилась в гладкий диск из белого камня с серебряными прожилками. Диск развернулся в плоскую спираль с мелкими голубыми кристаллами по краям. После этого серьга приняла форму длинной тонкой полоски металла с мелкими насечками, в центре которой появился полупрозрачный сапфир. Затем форма изменилась на два треугольника, соединённых вершинами, с золотистым оттенком на гранях. Наконец, серьга превратилась в тонкое овальное кольцо с шестью мелкими рубинами, расположенными по кругу.

Весёлое настроение, одолевавшее обеих девушек, мгновенно испарилось. Они уставились на иллюзию такими внимательными и жадными взглядами, что мне стало не по себе. Я менял формы и конструкции, вспоминая все ювелирные изделия, которые я только видел на Земле и Итшес, а Кенира и Мирена их азартно обсуждали.

Их поведение поставило меня в тупик. Что одна, что вторая обладала практически бесконечным количеством денег и могли обвешаться любыми украшениями да хоть в десять слоёв. В пространственном хранилище Кениры лежало содержимое королевской сокровищницы и множества банковских сейфов, где ювелирные изделия составляли изрядную часть. Мне казалось, что моя жена равнодушна к украшениям, что предпочитает голую практичность. Поэтому теперь не мог прийти в себя от удивления.

— Эта! — выкрикнула Кенира, когда я сменил иллюзию в очередной раз. — Определённо эта!

Я принялся рассматривать получившееся творение, пытаясь понять, что же её так привлекло. Ну а когда понял, то широко улыбнулся.

Тонкая скобка, с внешней стороны которой находился вытянутый щит из платины, изукрашенный золотым узором в форме перьев и цветов, окружающих символ Закрытого Глаза. Плоский гранёный синий кристалл, напоминающий сапфир. Несмотря на изящество и тонкость узоров, артефакт нёс впечатление практичности и утилитарность. Сам того не осознавая, я придал серьге вид, очень схожий с пространственным контейнером Кениры, который она не без оснований считала своим обручальным кольцом. Я изменил иллюзию, добавив парную серьгу и на второе ухо. Кенира расплылась в улыбке и издала звук, напоминающий урчание довольной кошки.