Воротиться нельзя влюбиться!
Шрифт:
— Напеки. А то голодные мы, — улыбнулся Влад.
— Марусенька, ты морсика пока налей, а ян-то щас… ян-то — мигом, — засуетился дед Постень. — Владик, надобно ж того… свадебку-то планировать… — закряхтел домовой, доставая откуда-то из-за печи горшок с тестом.
Я замерла в ожидании ответа. А вдруг князь опять скажет, что жениться не собирается? Или что ему и холостым быть хорошо? Нет, оно и понятно, мы же и знакомы-то всего ничего, но всё равно… Не то чтобы я хотела замуж за Влада прямо сию минуту выходить, но определённоне хотела, чтобы он сказал, что свадьбы не будет.
— Конечно, надо планировать. Негоже Марусе в девках ходить, особенно теперь. Тем более что жить она будет у меня, слухи поползут. Зачем нам такие разговоры? Да, красавица моя? — посмотрел
— Человек на шестьсот? — с сомнением проговорил дед Постень, а потом вдруг добавил с предвкушением: — Надобно будет к Марфе на поклон идти, один ян-то не справлюся…
— Чего это на шестьсот? — возмутился Влад. — Князь женится или купец захолустный? Меньше, чем на три тысячи, не рассчитывай.
— И то верно, — закивал домовой. — Ох, держись, Марфуша…
— А кто это? — осторожно спросила я, переводя взгляд с одного собеседника на другого.
— Домовиха одна… Ух и деловитая! — мечтательно проговорил дед Постень. — Какие клёцки делает! Ум отъешь. Вдовая, нестарая ещё, да не хочет второй раз замуж идти. Кто её только не звал!
— И вы звали? — заинтересованно спросила я.
— Да куда мне? Говорю ж, её кто только не звал, она всем отказала, — вздохнул домовой, переворачивая первую партию оладушков.
— Ну так пока не спросишь, не узнаешь. Может, она всем и отказала, потому что пошла бы только за того, кто пока не предложил…
Ой. Кажется, я уже заразилась этой болезнью влюблённых пар, которые не мыслят своей жизни без того, чтобы переженить всех одиноких друзей. Быстро же меня эта лихорадка подкосила… И дня не прошло.
Дед Постень посмотрел на меня, прищурившись, но ничего не ответил.
— Вкуснотища, — похвалил Влад оладушек.
Домовой блаженно замер и аж зажмурился, словно кот, что не просто наелся сметаны, но и разлёгся потом сытый на солнышке.
— Да, очень вкусно, — попробовала и я.
Оладьи получились пышные, пористые, толстенные, будто из многослойных кружев сплетённые, но при этом лёгкие, почти невесомые.
Как известно, химический элемент оладий вступает в прекрасную реакцию со сметанием, мёдием, сгущёнием и варением. Я лично убедилась в том, что так и есть.
— Делов-то, — с лёгким кокетством махнул рукой повар.
— Нетеча мне теперь отомстит, — вздохнула я. — Она так хотела за тебя замуж.
— А моё желание при этом вообще не учитывалось? — хмыкнул Влад. — Что-то я ни одной болотницы не припомню в княжеском роду. Ведьмы были, куда ж без них. А болотницы — нет.
— Ну так ей этого не объяснишь… И вообще, я вот о чём с тобой хотела поговорить…
— О межвидовой войне, которую ты умудрилась развязать за два дня, а я потом полтора месяца не мог остановить? — весело вскинул брови князь. — А ведь болотницы тебя даже не сдали. До последнего отрицали, что ты к этому делу руку приложила. Только когда до транспарантов дошло, тогда всё стало очевидно. Но я уже и от кикимор знал, чего ты добивалась. Хотя, надо отдать тебе должное, за два последних месяца ни одной человеческой смерти в лесу.
— Это же хорошо… Слушай, я вот что подумала. Нужно твою нечисть замотивировать и перевоспитать, чтобы она людей не трогала. У меня и план есть!.. — загорелась я.
План действительно был, надёжный, как китайские трусы. Всё-таки я время разлуки не только на слёзы тратила, а ещё и думала. Занятие это, безусловно, опасное и утомительное, а также иной раз приводит к неожиданным результатам, но порой крайне интересное.
— Марусь, а можно обсуждение революционных идей отложить хотя бы до завтра? А ещё лучше до следующей недели? Так хорошо без мыслей об этой нечисти, аж душа радуется…
Я прижалась к боку Влада и улыбнулась. Отложить так отложить. Революционная идея — как дорогое вино, от выдерживания не протухает, а только обретает новые вкусовые нотки. Так что пусть пока отлежится, а как князь созреет, так я ему и распишу всю схему.
— Влад, скажи, а почему ты так гадко себя при первой встрече повёл? — спросила я, когда поняла, что он сыт, доволен
и счастлив, а значит, можно поковырять его неприятными вопросами.— Настроение было паршивое, и беседовать с тобой я не хотел. Поначалу старался быть вежливым, а когда ты потребовала объяснений и даже угрожать начала, то меня это возмутило до крайности. Кроме того, принца Евпатия я терпеть не могу ещё с момента, когда он сестёр на смотрины привозил. У него их несколько, они тут такие интриги плели, противно было смотреть. Дел я с ним никаких иметь не желал и уж точно не собирался жизнь его продлевать. Подозреваю, что их семейка отравила одну из девушек, что мне приглянулась. Но доказательств у меня нет. Евпатий же мне ещё и в лицо кинул, что, мол, он сестёр увозит, потому что на смотринах небезопасно. И это после того, как я сказал, что ни на одной из них не женюсь. Все они такие… скользкие. Так вот, я думал, что варианта два. Либо ты с этим подлецом спелась и сама такая же, либо он тебя обманул, и тогда ты начнёшь рыдать и истерить. Ни то, ни другое меня, сама понимаешь, не воодушевляло, и слушать причитания о том, какие мы с ним мерзавцы, я тоже не хотел. А потом оказалось, что ты ведьма. А я… недолюбливаю ведьм, скажем так.
— Почему?
— Чувствовал, наверное, что одна из них похитит мой покой, — улыбнулся он. — А если серьёзно, то было много случаев… неприятного взаимодействия, назовём это так. Меня и любовным зельем опаивали раз восемь, и привораживали, и много чего делали интересного.
— И ты думал, что я тебя тоже приворожила? — от удивления я аж замерла со стаканом морса в руке.
— Была такая мысль. Я думал, что ты с Евпатием заодно. Даже сомневался, правда ли ты навомирянка, но потом убедился, что да. Всё-таки явомирные женщины так нахально себя не ведут, даже если они ведьмы. И я решил за тобой понаблюдать. Когда ты сбежала, я убедился, что вы с Евпатием всё же заодно. А когда он тебя второй раз вернул, мне уже просто интересно стало. Кстати, яблочки я ему оба раза дал паданки, от таких толку намного меньше. А второй раз — и вовсе подгнивающие. Но в удовольствии нарастить ему рога отказать себе не смог, так что согласился на его условия, хотя можно было и нечисть натравить, и охоту на вас объявить. А что он помолодел, так дольше теперь рогоносцем проживёт. Так вот, вся эта ситуация, пророчество, необходимость жить с тобой в одном тереме — всё бесило. Я даже сначала пожалел, что не запер тебя в темницу. Останавливало лишь то, что ты вроде бы ни в чём не виновата. Да ещё и формулировка была такая, что ты должна сама жизнь отдать за Явомирье. Я решил, что если уж совсем жестоко с тобой обойтись, то только хуже будет. А в самую первую встречу хотел, чтобы ты немного испугаласьи место своё поняла. Но ты не поняла.
— Ты очень грубо себя вёл.
— Прости, Маруся. Я был неправ.
— Я тоже была неправа, особенно с буфетом. Надо было умнее действовать. Но я же не знала, что тебя любовными зельями регулярно опаивают и уловками соблазняют. Просто ты такой страшный и злой был, что мне пришлось защищаться, — потёрлась я щекой о плечо Влада.
— Я и есть страшный и злой, просто с тобой был особенно мягок из-за пророчества. А ты мне безжалостно всю душу вымотала, а потом умотала. Остальные ведьмы приличнее себя вели, они хотя бы замуж за меня хотели и никуда не сбегали. А ты… очаровала и забраковала!
— А что ты про мир такое говорил? Будто он с ума сошёл?
Влад тяжело вздохнул и с тоской посмотрел за окно, а затем ответил, и в его голосе слышалась тревога:
— Сам не понял пока. Наблюдаю. Потому-то и не разрешал себе желания зеркальцу загадывать. Но вчера такая тоска накатила, хоть вой. Устал я один быть. Но больше желания тратить нельзя. Чует моё сердце, что сама ситуация не выправится. Да и то, что ты Марина и второй раз в Явомирье попала, говорит нам, что пророчество всё же должно сбыться. Так что теперь, Маруся, ни на шаг от меня не отходишь и никаких глупостей не делаешь. И решения сама не принимаешь, обо всём со мной советуешься, как и я с тобой. Мы теперь, Маруся, должны быть заодно во всём, иначе дело может плохо кончиться.