Ворожей Горин – Посмертный вестник

— Привет, — кивнул Роман, заканчивая заполнять протокол допроса свидетеля. — Ты о чем?

— Это же наш… — неоднозначно ответила Вилкина, глядя на то, как чуть поодаль возится с трупом Карпыч.

— Да уж, — неохотно признался Звягинцев, — похоже на то.

— И тебя тоже удивляет, почему тело так долго никто не обнаруживает?

— И даже собаки дикие не растаскивают… — согласился оперативник, убирая аккуратно заполненный протокол в папочку. — Сколько на такие трупы ни выезжал, всегда следы деятельности диких животных имелись. А эти словно… — он запнулся. — Хрен его знает, Кать. Что-то с этими трупами не то. С «нашими», я имею в виду.

— Ну, Карпыч еще работает. Еще не факт, что это прямо «наш».

— Да он это. Ты же и сама чувствуешь эту… как тебе сказать? — и он пощелкал пальцами, выискивая нужное слово.

— Тоску?

— Да, тоску и безысходность какую-то. Я такое впервые чувствую. А я, между прочим, знаешь, сколько покойников уже видел?

— Даже не догадываюсь, Ром.

Застенчивый от природы капитан Звягинцев задержал свой взгляд на умном лице Вилкиной. Он уже несколько месяцев боялся подойти к этой женщине во внеурочное время, зная, как лихо она расправляется со своими поклонниками. Но поделать с собой ничего не мог. Тянуло его к капитану Вилкиной со страшной силой. От того он и заикаться при ней начинал, и не заговаривал первым, и избегал общения без крайнего на то повода. Единственная радость — работа позволяла ему находиться рядом с Екатериной, дышать тем же воздухом, что и она, вдыхать аромат ее кожи и говорить почти на любую тему. Как на свидании. Только свидания эти были исключительно возле трупаков или в душных кабинетах отделения.

— М-много, в общем, я их видел, покойников, в смысле, — запнувшись от смущения, закончил мысль Звягинцев.

— Ясно, — о симпатии Звягинцева Екатерина, конечно, знала, а потому решила перейти к обсуждению дела. Это всегда выводило бедного парня из ступора. — А что еще дедушка рассказывал? Видел он тут кого до сегодняшнего утра?

— Да! — Роман оживился. — Говорит, вчера вечером тут ошивались какие-то странные люди. Прямо на этом самом месте. Им с тропинки хорошо видно было. Просто для пикников еще рановато, обычно в это время никто из горожан шашлыками не занимается. Да и время было позднее, половина девятого. Уже стемнело. А эти крутились в кустах, что-то обсуждали на повышенных тонах. Один даже орал что-то нечленораздельное.

— Так, вот тут поподробнее, — оживилась Вилкина, памятуя о знаменитом постулате: преступник всегда возвращается на место преступления. К слову, именно этим маньяк, которого они уже третий месяц разыскивали, и был отличен от себе подобных. Он всегда возвращался к своим жертвам спустя какое-то время и оставлял на трупах клеймо. Никто не мог понять, зачем ему это нужно. Так рисковать и подставляться… Казалось бы, убил и убил. Оставь клеймо сразу да беги, прячься. Нет, он именно что выжидает и только после возвращается на место преступления. И это еще не самое странное во всем этом деле. Но обо всем по порядку.

— Священник какой-то и молодой парень лет тридцати. С ними еще кот какой-то нереально большой был.

— Большой кот? Мейн-кун, что ли? — предположила Вилкина.

— Не знаю, — пожал плечами Звягинцев, — я в них не разбираюсь. Да и темно уже было, старик ничего толком не разглядел. Они потому и запомнили эту парочку, что котяра их был размером с крупную собаку. Спаниель свидетеля на того кота кинулся было, да огреб знатно. Эти двое с котом ходили тут долго, а после спешно парк покинули, словно убегали от кого-то.

— А как они их разглядели в темноте?

— Так собака от того кота знатных люлей огребла и побежала к хозяину. А на дорожках тут фонари, как видишь.

Вилкина осмотрелась. Действительно, вдоль беговой дорожки тянулась гирлянда фонарных столбов. Для маньяков, кстати, самое оно, чтоб маньячить. Ночью те, кто на дорожке находятся, из-за света не видят того, что в метре от них делается в лесу. А те, кто в лесу, наоборот, прекрасно видят то, что происходит на дорожках.

— Ну, уже хоть что-то. А с чего свидетели взяли, что эти ходили долго?

— Парк-то большой, но они ходят одним и тем же маршрутом. Круг за кругом и так три раза. На круг выходит минут двадцать в среднем. Так вот, эту парочку они видели трижды. На закате, а после и в потемках. То есть минут сорок-шестьдесят эта парочка тут точно ошивалась.

— Троица, — поправила опера Вилкина, — ты про кота забыл.

— Я его и не считал. Хотя, думаю, пустое это, — махнул рукой Звягинцев. — Видели их тут вчера, а трупу месяца два, а то и три. Ты же видела состояние кожных покровов. Эти двое могли увидеть покойницу и, попросту испугавшись, сбежать.

— А могли вернуться к месту преступления, чтобы какие-то улики уничтожить и клеймо на трупе оставить.

— Священник?

— Да хоть мусульманка в никабе! Ты же понимаешь, что в Москве можно кем угодно вырядиться и никто внимания не обратит.

— Так и я про то. Куртка с капюшоном, балахон там, маска на худой конец — и ищи свищи подозреваемого с такими приметами. А тут священник и молодой парень безо всяких головных уборов и с таким приметным животным. Странно это.

— Ну, ты же знаешь, некоторые маньяки жаждут славы и сами делают все, чтобы их поймали.

— А тебя не смущает, что их двое было? Это уже не сильно на маньячество похоже. Это уже группой лиц и по предварительному сговору получается.

— Или мы имеем дело с какой-то сектой, — задумчиво высказала мысль Вилкина, — или же эти двое действительно не имеют никакого отношения к этим убийствам. Что, кстати, с фотороботом?

— Завтра наши любители скандинавской ходьбы к нам в отделение придут для составления фоторобота этих двоих.

— Камеры на выходах из парка проверьте, — посоветовала Вилкина. — Поговорите с охраной, может, где и на территории они имеются. Если работают, пишут, то не нужен будет никакой фоторобот. И вообще разузнайте, какой промежуток времени на сервере сохраняется. Может, повезет, и мы нашу лыжницу срисуем.