Восемь Драконов и Серебряная Змея

— Не лезь не в свое дело, ханец, — злобно прорычал военачальник. — Эта девка оскорбила меня и умения моих солдат. Я не могу оставить ее слова безнаказанными.

— Примите мои извинения за поведение свояченицы, — церемонно отозвался Инь Шэчи, и коротко поклонился. — Будьте покойны, я сам объясню ей, в чем она неправа. Вам незачем отвлекаться от дел, и утруждать себя ее наказанием, — видя, что его вежливые слова не находят отклика, он добавил:

— Если же ты будешь настаивать на причинении вреда юной госпоже Ван, мы можем разрешить этот спор поединком. Я, против тебя и всех твоих солдат, одновременно. Помнишь, что я сделал с твоим генералом? — Шэчи с намеком улыбнулся, и движением большого пальца выщелкнул меч из ножен. — Могу повторить, уже с тобой.

Тангутский командир сжал рукоятку плети до побелевших костяшек, но все же справился с собой, и махнул рукой своим солдатам. Те, отнюдь не горевшие желанием драться с победителем Хэлянь Тьешу, с заметным облегчением вернулись на площадку для упражнений.

— На твоём месте, я бы как следует отходил эту глупую девицу вожжами, — пробормотал тангут. — Она едва не нашла свою смерть сегодня, оскорбляя меня и моих воинов.

— Не беспокойтесь, я усовещу мою родственницу со всем возможным прилежанием, — вновь вернулся к вежливому тону юноша. — Не стоит нас провожать. Пойдёмте, Ваньцин, Юйянь.

Юноша и девушки двинулись вглубь лагеря, оставляя за спиной солдат, что вскоре вернулись к своим упражнениям. Ван Юйянь постепенно оправилась от испуга, и даже выпустила на волю помятую ладонь Му Ваньцин.

— П-почему они хотели избить меня? — дрожащим голосом спросила дочь госпожи Ван. — Я… я ведь просто хотела помочь…

— Хоть твои намерения и были чисты, слова ты избрала довольно обидные, — отметила Ваньцин, растирая пальцы, и наставительно добавила:

— В будущем, постарайся не оскорблять тех, от кого не сможешь отбиться или убежать, ладно, сестрица? Меня с мужем ведь может и не оказаться рядом.

— Х-хорошо, — девушка часто закивала.

— Ты ошиблась ещё кое в чем, Юйянь, — весело промолвил Шэчи, также намеренный подбодрить свояченицу. — Западное Ся давно желает вторгнуться в земли Сун. Чем слабее солдаты тангутов, тем лучше для нас — сунским воинам и ополченцам будет легче одолеть врага, если война все же начнется. Чем указывать им на ошибки, было бы уместнее без удержу расхваливать несравненное боевое искусство воинов Западного Ся, и убеждать их ни за что не отступать от его канонов, — Ван Юйянь слабо улыбнулась.

— Лучше я и вовсе прекращу заговаривать с тангутами, — ответила она. — Спасибо вам, Шэчи, Ваньцин. Я… мне нужно отдохнуть, — раскланявшись с молодой парой, она неверной походкой двинулась к своему шатру.

— Если моя бестолковая сестрица продолжит в том же духе, то может и не дожить до встречи с Мужун Фу, — со вздохом промолвила Му Ваньцин, провожая родственницу взглядом.

— Верно, — согласно кивнул Инь Шэчи. — Боюсь, госпожа Ван недостаточно усердно обучала свою дочь вежеству, — задумчиво наморщив лоб, он продолжил:

— Ты знаешь, жена моя, у меня появилась идея. Когда мы закончим с делами тангутов и нищих, почему бы нам не сопроводить твою сестру к ее цели? Чего доброго, она, в своих странствиях, наткнется на какого-нибудь разбойника, или чрезмерно гордого воина, которого оскорбит, и сгинет ни за грош.

— С чего это ты вдруг воспылал бескорыстием? — подозрительно спросила Му Ваньцин, и с сомнением добавила:

— Не заглядываешься ли ты на сестрицу Юйянь, по примеру Дуань Юя?

— Любимая моя жена, — с широкой улыбкой ответил Шэчи, ничуть не смущённый подозрениями девушки. — Моя прекрасная богиня… неужто я мало доказывал тебе свою любовь сегодня? Так я готов немедленно вернуться к этому занятию, приятнейшему из возможных, — он обнял Ваньцин за плечи, и притянул к себе.

— Прекрати сейчас же, бесстыдник, — стесненно ответила девушка, сбрасывая его руки. — Вокруг нас — целая толпа западных варваров. Потерпи до шатра, — она бросила на юношу быстрый взгляд из-под длинных ресниц, на сей раз — без малейшего подозрения.

— Повинуюсь, моя строгая и целомудренная богиня, — с нарочитой печалью промолвил Инь Шэчи, и добавил обыденным тоном:

— К тому же, я вовсе не бескорыстен в своем желании помочь свояченице. С самого Яньмыньгуаня, я жажду встречи с Мужун Фу, по нескольким причинам.

— Ты все ещё зол на него из-за смертей боевых товарищей? — удивилась Ваньцин.

— Не совсем, — задумчиво нахмурившись, ответил Шэчи. — Быть может, немного. Скорее, я хочу испытать свои силы в поединке с ним, и принести моей секте славу победой над одним из двух известнейших воителей Поднебесной. А ещё, везде, где мы только ни слышим имя Мужун Фу, творятся странные и подозрительные вещи. В битве при Яньмыньгуане, он скрывался и помогал врагу. Пусть он и не был причастен к смерти Сюаньбэя, тот старик из Шаолиня как-то связан с его семьёй — стиль старого вора очень уж напоминал описание боевого искусства Мужунов. Дуань Юй недавно рассказывал нам, что Мужун Фу ищет связей с сопредельными царствами. Все это пахнет предательством, — отбросив задумчивость, он весело добавил:

— А также, тайной. Я просто не могу устоять перед ее ароматом.

— Как скажешь, муж мой, — смиренно отозвалась Му Ваньцин. — Почему бы не помочь сестре, и, заодно, не вытрясти из ее двоюродного брата все грязные секреты? Но всё это подождёт. Сейчас, пойдем поскорее в шатер, — она с намеком посмотрела на юношу, и двинулась к их временному обиталищу. Воодушевившийся Инь Шэчи последовал за женой.

Глава 30

Которая описывает атакующий бросок тигра северо-запада, и неудачу южного дракона

Поздней ночью, полог одного из солдатских шатров поднялся, выпуская наружу группу воинов в полном вооружении. Тангуты без спешки зажгли факелы, и двинулись на окраину лагеря — туда, где ночевали ханьские воины. Пять палаток, в которых разместили ханьцев, стояли чуть поодаль от прочих шатров; гостям это разделение пришлось по душе, а сегодня ночью, оно было на руку и хозяевам.

У палаток гостей, в окружении четверки сурового вида телохранителей, солдат встретил сам Хэлянь Тьешу, серьезный и собранный, без следа своей былой напыщенности. Командир подошедшей воинской группы согнулся в поясном поклоне, приветствуя своего генерала, но тот лишь нетерпеливо махнул рукой в сторону одолженных ханьцам палаток. Младший воинский начальник покорно склонил голову, и разразился чередой быстрых, негромких команд.

Повинуясь отданным приказам, тангуты рассыпались вокруг шатров с ханьцами внутри, и дружно сняли шейные платки и шарфы. Смочив их резко пахнущей жидкостью из принесенных бутылочек, они повязали мокрые куски ткани себе на лица, вмиг обретя сходство с бандой разбойников. От этого странного ритуала не остались в стороне даже Хэлянь Тьешу с охраной, также обзаведясь неприятно пахнущими масками.

Закончив с подготовкой, солдаты, что окружали шатры, сняли оружие с поясов, и, крепко сжав устья ножен, слитно рванули наружу клинки, словно салютуя неведомо кому. Причина что их странных приготовлений, что бережного обращения с чрезмерно большими ножнами, вмиг стала ясна — из вместилищ их оружия лениво заструился белесый дымок. Тангуты поспешно сунули ножны внутрь шатров, позволяя дыму заполнить временные обиталища ханьцев. Несколько мгновений спустя, Хэлянь Тьешу, все это время пристально наблюдавший за действиями своих солдат, громко рассмеялся.