Восемь Драконов и Серебряная Змея

* * *

— … Признаюсь честно, жена моя — после этих его слов, моя кровь закипела, — невесело рассказывал Инь Шэчи, укладывая вещи в дорожную суму. — Я оскорбил честность твоего дяди, и сделал это нарочно — слишком уж меня задело его лицемерие. Остальное ты слышала.

— Вот ведь несчастье, — грустно протянула Му Ваньцин. — Что стоило моему безмозглому братцу вылезти из той ямы, пользуясь своими руками и ногами, а не ворованными умениями чужой секты? Даже ребенку понятно — если в старом доме оставлены спрятанные ценности, хозяин рано или поздно захочет вернуться за ними.

— Прости меня, Ваньцин, — юноша подошел к жене, и, обняв ее за плечи, привлек к себе. — Я вижу, сколько счастья дарит тебе семья. Если ты…

— Не смей договаривать, — сердито оборвала его девушка. — Ты без колебаний пожертвовал ради меня дружбой и ценными связями. Настало время и мне пожертвовать кое-чем.

— Твоя жертва — много больше моей, — чуть бодрее ответил Шэчи. — Но я не буду спорить, жена моя, ведь сама мысль о расставании с тобой ранит мне сердце больнее любого оружия, — Му Ваньцин, улыбнувшись, крепко обняла его.

— У меня есть одна небольшая идея, — промолвил Шэчи, когда они разжали объятия. — Ты знаешь, куда отправился твой отец?

— В какой-то захолустный буддистский храм, — пожала плечами девушка. — Не помню, какой — их в Да Ли больше, чем крестьянских хижин. А что?

— Он расследует убийство одного шаолиньского монаха, — поведал ей Шэчи. — Дуань Чжэнмин не разрешил ему взять нас с собой, но раз уж твой любезный дядюшка решил прогнать меня… нас, я не вижу причин не повидать моего уважаемого тестя. Проступком больше, проступком меньше. Попутешествуем немного с твоим отцом, раз уж с сестрицей Лин теперь не пообщаться, с Дуань Юем я в ссоре, а твой дядя не желает меня видеть.

— Папа может не захотеть тебя знать, после твоей размолвки с братцем Юем, — задумчиво промолвила Му Ваньцин. — Или ты собрался скрывать от него ваши разногласия?

— Наоборот, я все подробно обскажу ему при встрече, — уверенно ответил юноша. — Дуань Чжэнчунь кажется легкомысленным и ветреным, но у меня на его счет хорошее предчувствие. Вспомни, как он помирил твою маму и тетушку Гань. Если же я неправ — что ж, — он нерадостно вздохнул, — придется нам продолжить свой путь без него.

— По крайней мере, это стоит попробовать, — задумчиво промолвила Ваньцин. — Я готова, муж мой. Пойдем за нашими лошадьми.

Примечания

[1] Бодхидхарма (Бодхихарма, Путидамо, Дамо) — один из основоположников чань-буддизма. По легенде, положил начало формализованной практике боевых искусств.

Глава 18

Клыки серебряной змеи впрыскивают смертельный яд

Выйдя из города Да Ли, Инь Шэчи и Му Ваньцин переправились через озеро Эрхай, широкое и спокойное. Сойдя на его пологий западный берег, они ненадолго остановились полюбоваться золоченой башней храма Лоцюань, видной издалека. Ее квадратные и плоские свесы ярусных крыш, необычная форма четырех ярко-желтых стен, чуть сходящихся к плоской верхушке, и сияющие полированной бронзой пристенные статуи бодхисаттв, что бдительно озирали все четыре стороны света, на какое-то время привлекли внимание молодой пары.

Наглядевшись на буддистскую святыню, юноша и девушка продолжили свой путь, и двинулись на северо-восток по утоптанному большаку, мимо крестьянских деревенек и одиноких хуторов. Колея песочно-желтой дороги петляла между невысокими зелеными холмами. Зеркальные ступени рисовых полей поднимались к лазурным небесам, расчерчивая своими плавными изгибами пологие склоны возвышенностей; протяжные голоса землепашцев, вышедших на свой ежедневный труд, колебали воздух; вдали слышался рев водяных буйволов, и крики их погонщиков. Му Ваньцин добродушно улыбалась всему этому сельскому благолепию, пригревшись на ласковом летнем солнышке. Шэчи, видя хорошее настроение жены, окончательно расслабился, и отбросил последние крохи сожаления и вины. К счастью, это ленивое благодушие не притупило чувств юноши.

Когда Инь Шэчи краем глаза уловил неясное шевеление, мелькнувшее в придорожных зарослях, он невольно повернул к нему голову, что и спасло юношу. Он успел заметить летящую в него ловчую сеть, и встретил ее рассекающим ударом меча, который поспешно вырвал из ножен.

— Засада! — воскликнул он в попытке предупредить жену.

Бросив в ее сторону быстрый взгляд, Шэчи вздохнул с облегчением — Ваньцин также избежала ловушки, соскочив с седла и укрывшись за крупом Черной Розы. Не тратя ни мгновения даром, Инь Шэчи спрыгнул с коня и бросился к обочине, стремясь добраться побыстрее до неведомых разбойников. Сети, брошенные ими ранее, не поймали молодую пару лишь благодаря счастливой случайности, что заставляло отнестись серьезно к появившимся из ниоткуда врагам.

Те не стали скрываться — девять крепких фигур в разноцветных лохмотьях вышли навстречу молодой паре, покинув свои придорожные укрытия. Один из устроивших засаду выступил вперед. Черноволосый мужчина спокойного вида, одетый в чистый белый халат, он обратился к Шэчи, указывая на него боевым шестом.

— Серебряная Змея, — четко произнес он. — Я — Линь Фын, воин Клана Нищих и старейшина-с-семью-сумками. Старшие послали меня для вынесения тебе приговора, и исполнения справедливого наказания. Не стоит противиться — на нашей стороне и правда, и сила.

— Вижу, наш старый знакомый Ма Даюань никак не прекратит благодарить мою Ваньцин за избавление от неверной и подлой жены, — насмешливо ответил Инь Шэчи, останавливаясь в нескольких шагах от нищих. Му Ваньцин обнажила меч и присоединилась к мужу, встав с ним бок о бок.

— Какое же справедливое воздаяние ты принес нам в своих семи сумках, Линь Фын? — весело продолжил юноша. — Деньги? Свитки с ценными знаниями? Быть может, доброе вино? Если старейшины Клана Нищих хоть вполовину так же искусны в питии, как их глава, я заранее признаю поражение в этом состязании, — он покивал с нарочитой грустью. Старейшина нищих невольно улыбнулся, но тут же изгнал с лица веселье.

— Наказание для твоей жены — смерть, — бесстрастно промолвил он. — Убийца не должна жить. Ты же примешь сотню ударов палками, за помощь ей, и увечья моих братьев.

— Если награждать меня палочными ударами за каждую помощь жене, вам придется бить меня, не переставая — я редко когда сваливаю на нее повседневные заботы, — с деланной серьезностью посмотрел на него Шэчи. — Не маловато ли младших ты взял с собой для такого продолжительного наказания? Да и палок у вас не то, чтобы много, — он осмотрел оружие своих противников, и с сокрушенным видом покачал головой. Му Ваньцин прыснула, не сдержав смех. Некоторые из нищих также заулыбались.

— Довольно, — тяжело вздохнул Линь Фын. — Теперь, мне понятно нежелание главы наказывать тебя, Серебряная Змея — ты непохож на злодея. Однако же, я связан долгом, и исполню его, несмотря на личные приязни.

— Так жаждешь попробовать моего боевого искусства? — приподнял бровь Инь Шэчи. — Тогда берегись, — и, не медля, он бросился вперед, взмахнув мечом.

Старейшина нищих вскинул свой шест, встречая удар клинка Шэчи, но тот и не намеревался ввязываться в продолжительную стычку. Ускоренный техникой шагов, что сделала его невесомым, словно былинка, юноша оттолкнулся от оружия Линь Фына, перекувыркнулся через его голову в легком прыжке, и обрушился на стоящих позади нищих горной лавиной. Двое немедленно получили ранения — разрубленное плечо и укол в подмышку, — и вынужденно отступили, шипя ругательства и роняя кровавые капли в дорожную пыль. Остальные попятились, вскинув оружие — меч Инь Шэчи заплясал в быстром танце серебристых отблесков, угрожая каждому из нищих, и оставляя зарубки на их посохах и дубинках.