Восемь Драконов и Серебряная Змея

Му Ваньцин поддержала мужа, налетев на Линь Фына ловким горностаем. Нищий пятился под ее ударами, кое-как защищаясь — его длинный шест было совершенно непригоден для боя на близком расстоянии. Заставив старейшину отпрянуть назад, девушка неожиданно оставила его, и набросилась на его младших, пытающихся взять Шэчи в кольцо. Двое покатились по земле от ее ударов, истекая кровью из глубоких ран, и жена встала рядом с мужем, прикрывая ему спину.

— Отличная разминка! — воскликнул Инь Шэчи, сияя довольной улыбкой. Он крутанул мечом, стряхивая с лезвия капельки крови. — Боевое искусство Клана Нищих заслужило свою славу, Линь Фын, прими мое уважение. Я бы даже отпустил тебя, но увы, ты вздумал угрожать моей жене смертью. Не обессудь — придется оставить на тебе пару отметин, на память, — направив на старейшину меч, он собирался уже проверить на прочность сильнейшего из своих противников в этом бою, как в их противостояние вмешались новые лица.

— Ну хоть эти-то — они, или нет, Четвертый? — раздался громогласный вопль. — Девка в красном халате и с тряпкой на лице, и юнец в белом. Мы нашли их? Мне вконец надоело бегать за твоими врагами! Учти, одним кувшином вина ты теперь точно не отделаешься!

На дорогу рядом с сражающимися приземлились трое, необычные обликом, и несомненно умелые в воинских искусствах — их мастерство в технике шагов позволило троице явиться на поле боя нежданными, как снег на голову. Говоривший, одетый в меха толстяк с буйной черной шевелюрой, поглаживал рукояти двух сабель. Женщина средних лет, чье миловидное лицо искажала презрительная усмешка, а вокруг правого глаза расположился рисунок, напоминающий три длинные царапины, едва не позевывала от скуки. Рослый парень в черной одежде и наголовной повязке злобно скалился, сжимая в правой руке короткий жезл с навершием в виде птичьей лапы; его левая рука оканчивалась культей, укрытой кожаным наручем с прикрепленным к нему длинным лезвием.

— Четверо Злодеев? — удивленно воззрился на них Шэчи, и тут же поправился:

— Трое. Даже, пожалуй, двое с половиной, — он бросил насмешливый взгляд на Юнь Чжунхэ, который тут же заскрипел зубами от бешенства.

— Девку не убивайте, — прорычал однорукий. — Она сполна отплатит мне за все унижения, что я вытерпел от этих двоих. Осторожнее с мальчишкой.

— Неужто солнце настолько слепит тебе глаза, Четвертый? — язвительно бросила женщина. — Здесь, кроме них, еще целая толпа нищих. С ними что делать?

— Как же вам повезло, безумные твари, — с неожиданной ненавистью выдохнул Линь Фын. — О небо, отчего ты не принесло сюда этих выродков часом раньше? С какой бы радостью я вырвал их поганые сердца, и принес в жертву всем моим братьям, что приняли смерть от рук Четырех Злодеев, — он скривился в гримасе злого сожаления.

— Если тебе понадобились мелкие и черные сердчишки этой троицы… двоицы с половиной, я не стану мешать, — пожал плечами Инь Шэчи. — Они, вообще-то, собираются убить меня и Ваньцин. Можем заключить перемирие, и вместе поучить их уму-разуму, — Линь Фын растерянно посмотрел на юношу, и в сердцах махнул рукой.

— А, к демонам все, — бросил он, и вскричал, обращаясь к злодеям:

— Е Эрнян! Юэ-Третий! Юнь Чжунхэ! Отдайте мне ваши жизни! — и он бросился вперед, воздевая посох. Его спутники последовали за своим старейшиной, угрожая злодеям оружием.

— Называй меня Юэ Второй, ты, грязный нищий! — закипятился толстяк. — Или я сломаю тебе шею! Хотя, я так и так ее сломаю, хе-хе-хе, — он выхватил из ножен сабли, и встретил атаку Линь Фына их необычными зазубренными клинками.

Юэ-Третий

Численное превосходство не очень помогло воинам Клана Нищих. Их старейшина сцепился в ожесточенной схватке с толстяком, которого он поименовал Юэ-Третьим, и ни один из них не мог взять верх. Женщина с рисунком на лице сражалась с четырьмя противниками сразу, и успешно теснила их; вскоре, один из нищих со стоном рухнул наземь, кашляя кровью — удары ладоней Е Эрнян были точны и смертоносны. Инь Шэчи с Му Ваньцин насмешливо переглянулись, и без спешки подошли к оставшемуся в одиночестве Юнь Чжунхэ. Ненависть на его лице сменилась трусливой злобой, а единственная оставшаяся целой рука нервно подрагивала, заставляя когти в навершии удерживаемого ей жезла выписывать причудливые фигуры.

— Ну здравствуй, Худший из Курей и Гусей, — задумчиво проговорил Шэчи. — Выглядишь ты отвратительно, но тут уж ничего нового. Знаешь, еще недавно я хотел попросту убить тебя, быстро и безболезненно. Но все эти угрозы и оскорбления в сторону моей жены малость меня разозлили. Зачем ты злишь добрых людей, Юнь Чжунхэ? Хочешь, чтобы злодеев в Поднебесной стало больше?

— Ты сдохнешь, гнусный мальчишка, — злобно прошипел парень в черном, пятясь от подступающих юноши и девушки.

— Несомненно, — скорбно согласился Инь Шэчи. — Увы, я не бессмертен, и рано или поздно отправлюсь на суд к Яньло-вану. Но ты попадешь к нему много раньше меня, — он задумчиво покивал, — а именно, сегодня. Для начала, я избавлю тебя от твоего грязного языка. Тебе, должно быть, и самому мерзко от такой гадости, вечно торчащей в твоем рту. Затем, — он холодно усмехнулся, — я недавно слыхал о некоем даосе, что отрубал руки и ноги своим врагам. Что ты думаешь об этом, жена моя?

— Думаю, что этот ублюдок на правильном пути — его левой руки как не бывало. Я с радостью завершу начатое им, — кровожадно ответила Му Ваньцин. — Ты хотел надругаться надо мной, гнусная падаль? — обратилась она к злодею. — Будь уверен, после сегодняшнего, ты больше ни над кем не надругаешься, — она посмотрела на Юнь Чжунхэ с недобрым намеком.

— Третий! Вторая! — отчаянно закричал злодей. — Что вы возитесь с этими оборванцами? Помогите мне, живее!

— Просто сбеги от них, Четвертый. Мало кто сравнится с тобой в техниках шагов, — раздраженно бросила женщина. Дела ее шли не так хорошо, как в начале сражения — нищие сумели приноровиться к стилю боя Е Эрнян, и удерживали ее на расстоянии более длинным оружием. Толстяк Юэ и вовсе не ответил, яростно рубясь с Линь Фыном, и поливая того отборной бранью.

Е Эрнян

Юнь Чжунхэ попытался последовать совету соратницы, резко метнувшись прочь, но две стальные стрелки, с резким свистом прошившие воздух перед его лицом, вынудили злодея затормозить. Больше он не успел сделать ничего — лезвие меча Инь Шэчи, блеснув на солнце волнистыми узорами, пало вниз, и врубилось в тело Злейшего из Людей, за малым не распахав того от плеча до пояса.

— Что же ты дернулся? — с притворной укоризной промолвил юноша, вырывая меч из тела врага. — Из-за твоей неуклюжести, я не смог исполнить данное обещание, и отрубить тебе конечности. Даже резать твой язык больше нет смысла.

Юнь Чжунхэ не ответил — лишь невнятное клокотание покидало его горло вместе с льющейся кровью. Младший из Четверых Злодеев нелепо сучил ногами и руками в предсмертных судорогах, загребая бурую грязь, в которую медленно превращалась дорожная пыль под его полуразрубленным, обильно кровоточащим телом. Из его округлившихся глаз медленно уходила злость, а вместе с ней — и жизнь. Вскоре, воин, известный как Злейший из Людей, бездвижно замер навсегда, скорчившись посреди темно-багрового пятна собственной крови. Инь Шэчи равнодушно отвернулся от мертвого врага, что сполна заслужил настигшее его воздаяние.

— А теперь, поможем нищим, жена моя, — воодушевленно обратился он к Ваньцин. Та согласно кивнула, и они слаженно набросились на ближайшего из противников — толстяка по фамилии Юэ.

Их совместная атака сразу же потеснила сквернословящего злодея. Меч Шэчи вспорол меховую куртку на его плече, и кожу под ней, пустив Юэ-Третьему кровь. Короткий клинок Му Ваньцин поймал в связывающий прием одну из сабель, подарив Линь Фыну возможность нанести точный удар. Старейшина нищих не сплоховал, и пухлый злодей, вопя пуще прежнего, покатился по земле, сбитый с ног тяжелым стальным навершием посоха.