Восход Черного Солнца

– А что будет, если механизм вдруг включится? – снова не выдержал хафлинг. Разумом я понимал, что должен на него злиться за неуместную болтливость, но на деле был даже рад его любопытству. Она отвлекала от того страха, что становился все сильней с каждой минутой нашего продвижения вглубь тоннеля.

За огромными лопастями скрывался абсолютно черный провал, и Сай снова, на всякий случай, убедился, что никто не станет использовать магические способы освещения.

Он шел первым в нашей колонне. Сам настоял на этом – мой слух прекрасно работал откуда угодно, а опытный инженер мог заметить недоступную моему разумению ловушку.

– О, это очень интересный вопрос, друг мой, - ответил ворон, не оборачиваясь. – Но сперва скажи мне, готов ли ты слышать мой ответ?

Зная ворона, ответ я уже понял и так. Едва ли мой друг стал бы разводить cтолько пафоса, будь там хоть что-то хорошее. Не знаю, что нам грозит между вентиляторами внутри, но во время прохождения лопастей все и так очевидно. Хотя постойте-ка, это все же вентилятор – я припомнил конструкцию с таким же названием и схожим видом в Каменном Облаке, и сразу понял вторую часть ответа.

– Полагаю, нас порежет на части, или сдует ветром и опять-таки порежет на части, - блеснул я догадкой.

– Пять баллов за смекалку, - хохотнул ворон. – Только это вряд ли случится. Это не электрические механизмы сорами, и просто поменять батарею не выйдет. Где-то внутри должна быть котельная или вроде того. Это место нам и нужно будет найти в первую очередь. А так же сам основной паровой двигатель. Техника гномов хороша тем, что во многом понятна логически даже незнакомому с наукой обывателю. Был бы только ум и немного воображения. Простая механика и простейшая физика.

– Другими словами должен быть хоть один живой разумный для запуска механизма? – попробовала блеснуть пониманием и Рин.

– Ага, и для поддержки в рабочем состоянии, иначе весь процесс попросту остановится рано или поздно.

– Постой, - теперь кое-что важное дошло и до меня. – Это значит, что и мы должны будем оставаться здесь, после того, как запустим механизм, верно? А когда мы остановимся – вентилятор снова уснет? А в чем смысл?

– Я прямо не могу нарадоваться сегодня вами, мои милые ученики. Такие догадливые, аж за душу берет. Наверное, я очень хороший учитель.

Я фыркнул, а Рин рассмеялась. Матиас тоже улыбнулся, но сути шутки пока не понимал. Слишком мало он путешествует с нами. Бирюза же и подавно не могла оценить чьи-то слова. Интересно, как там ее сородичи, бросившиеся из боя с пустотными тварями в бой с крысолюдами. Сейчас мне их уже как-то совсем жалко. Здешние статуи, должно быть, так на меня действуют. Любопытно, к слову, как им понравится встреча друг с другом?

Наконец, темный путь в абсолютно лишенной света, помимо наших факелов, трубе, подошел к концу. Мне только сейчас пришла в голову мысль о том, почему внутри было настолько темно. Из камней растут кристаллы и мох, на металле тоже вездесущий люминорис, а тут.. мху не нравится бронза?

– Слышно что-то? – тихо спросил Сайрис, открывая спрятанную прямо в трубе вентилятора дверь.

– Все чисто. Разве что ветер усиливается. Его слышно даже внутри. А что с твоим чутьем?

– Ох.. даже не спрашивай. Одно могу сказать точно – крыс не солгал. Мы точно рядом с источником проклятой магии. И это явно не одна из статуй.

– Храни меня Забытые боги… Что это? – вымолвил я, оглядывая длинный коридор, в который мы попали через вентиляционную трубу.

– Сложная техника дворфов весьма массивна. Хотя да Винчи был бы счастлив тут погулять. Невероятно сложная по своей грандиозности машина, но основанная на простейшей физике и механике. В этом плане сорамин до них далеко – вороны всегда предпочитали идти более простым и грубым путем ради эффективности. Хотя, именно это и позволило им дойти до открытия электричества, верно?

– Я понял примерно половину, ворон. Ты говоришь так, словно и вороньи технологии не вершина. Кто же по твоему смог их превзойти? Змеи?

– Разве что в магии и биологии, - хмыкнул Сайрис. – Нет, Лин. Мой родной мир, из которого меня вроде как призвали ритуалом. Вернее, нас призвали. Да, Матиас?

– Чертовы ублюдки! – выругался хафлинг.
– Еще и памяти о себе нас лишили, уроды.

– Да ладно тебе, - проявил несвойственный ему оптимизм ворон. – Может, это побочный эффект, или ее для твоего же блага подтерли, чтобы кошмаров меньше по ночам снилось. Ты ведь не знаешь, как ты жил там, верно?

– Все равно сволочи. Я ведь их не просил меня призывать. Хотя, черт, может и просил, но не помню об этом..

– Ты бы лучше не горевал о том, чего даже не помнишь, а думал, как взлететь повыше тут. Этот мир ведь ужасно похож на игру, с игровыми правилами. Живя в городе, ты ведешь себя, как непись. А прокачиваясь – становишься главным героем истории. Тем более что избранным какой-нибудь забытой сущности или вымершего ордена здесь не сложно стать даже обывателю.

– Кажется, об этом мы и говорили, когда виделись в последний раз, - вдруг улыбнулся хафлинг, не смотря на весь свой недавний гнев.

Темный коридор, не освещаемый привычным мхом, гнилушками или камнями играл в отблесках факелов. По обе стороны от меня были однотипные медные колонны с множеством мертвых и покрытых толстым слоем пыли панелей. Похоже, как и вороны, гномы любили различные индикаторы с числами.

Я бы счел это декорацией, если бы не то, что при всей однообразности, каждая из них все же была уникальна. Трубы, трубы, вентили, рычаги. Если бы я не прожил всю жизнь рядом с вороньими руинами, ни за что не отличил бы от гномьих.

Впрочем, жилые города у этих рас все же сильно разнились.

Звуки редких капель были и здесь, разливаясь по металлическим трубам, ниспадая на перекрытия и падая на бронзовый пол. Да и завывания ветра все нарастали, напоминая о том, что время спокойствия ограничено. Если ворон прав, и мы находимся у источника здешнего проклятия, то тут может появиться особенно много монстров.

– Ох ёп.. – вдруг выругался ворон. – Лин, только не зови сам знаешь кого лишний раз. У меня такое чувство, что здесь твой призыв может и сработать.

Я достиг входа в просторное помещение, куда нас вел ворон внутренними коридорами огромного вентилятора, и почуял неладное уже на самом пороге. На мгновение каждая волосинка на моем теле встала дыбом, а по телу пробежал ледяной шторм.

Сдержаться было непросто.

Под пятиметровой крышей, рядом с чернеющей насыпью угля, были новые торсы и головы статуй. Они были просто свалены бесполезной горой мусора. Наверное, около полусотни окаменелых разумных, что сейчас познавали вечный ад в созданном для них кошмаре, что был много раз хуже смерти.